Власть несбывшегося

Его товарищи по несчастью вышли из ступора и снова медленно двинулись по направлению к нам. Но теперь ими руководило не безумие смертников, а отчаянная надежда.

— Ты его вылечил, чудовище! — От полноты чувств Мелифаро повис у меня на шее. — И никаких заклинаний, никакой Запретной магии — все оказалось так просто!

— Так просто, что самому не верится, — улыбаясь до ушей, согласился я. — Только, если можно, разомкни объятия, любовь моя. Они меня, пожалуй, погубят: больно уж ты тяжел!

Мелифаро, хвала Магистрам, внял моим мольбам. Освободившись от тяжкого груза, я повернулся к нашим недавним противникам.

— Ну что, будем лечиться, ребята? Можете не отвечать: сам знаю, что будем!

С этими словами я поднял левую руку и защелкал пальцами: решил, что будет разумнее сначала превратить всех этих бедняг в моих «верных рабов», а уж потом устроить им групповой сеанс радикальной терапии, один на всех.

— Спасибо, господа! — крикнул нам парень в бело-голубом лоохи. — Я уверен, что вы спасли мне жизнь. Шансы пробиться через эту толпу были самые ничтожные… Вам нужна моя помощь, или я могу ехать?

— Можете ехать, только подвезите меня до Мохнатого Дома, вам это по дороге, — сказал Мелифаро. Вопросительно посмотрел на меня и объяснил: — Пока ты тут чудотворствуешь, я могу доставить сюда наш амобилер.

— Между прочим, амобилер не «наш», а мой! — огрызнулся я. — Тоже мне нашелся сторонник коллективной собственности…

— Надо отдать тебе должное, сэр Мелифаро, это весьма практичная идея. — Лонли-Локли на радостях расщедрился на комплимент.

Мелифаро гордо кивнул и пулей полетел к амобилеру нашего потенциального «вечного должника». Я подумал, что сэр Мелифаро наверняка выкроит время, чтобы на несколько минут заскочить в мой дворец и нежно обслюнявить счастливое личико леди Кенлех… Мне такое удовольствие в ближайшее время не светило, это уж точно! Так что я завистливо вздохнул и снова защелкал пальцами. Мои пациенты один за другим оседали на землю, не забывая о дежурной фразе: «Я с тобой, хозяин», но сегодня покорное бормотание жертв моих Смертных шаров раздражало меня куда меньше, чем обычно: дело того стоило!

— Макс, тебе пора остановиться, — вдруг сказал Лонли-Локли.

— Но я еще не закончил. Видишь, остались еще люди…

— Вижу. Но ты забыл, что никто не может позволить себе роскошь выпустить больше трех дюжин Смертных шаров без ущерба для собственного здоровья. А ты уже успел немного превысить эту норму… Лучше спасти столько людей, сколько ты можешь спасти, и остаться в живых самому, чем надорваться, пытаясь совершить невозможное.

— Спасибо, что напомнил. То-то я смотрю, у меня энтузиазма поубавилось! — усмехнулся я, извлекая из-за пазухи керамическую бутылочку с бальзамом Кахара.

Сделал небольшой глоток тонизирующего средства и снова прищелкнул пальцами.

— Вот теперь другое дело! — громко объявил я, ощущая себя великим героем, настоящим мужчиной и практически эскизом прижизненного памятника. Глупо, конечно, но я обожаю выпендриваться.

— Да, мне не пришло в голову, что ты все равно поступишь так, как считаешь нужным, — вздохнул сэр Шурф. — Ну не драться же мне с тобой…

— Вот-вот. Драться мы сегодня уже пробовали. Честно говоря, мне совершенно не понравилось! — огрызнулся я.

— Макс, ты твердо уверен, что тебе необходимо в очередной раз подразнить свою смерть? — резко спросил Лонли-Локли.

Я понял, что он по-настоящему рассердился. Пришлось на время отвлечься от работы, чтобы объясниться.

— Шурф, мой личный рекорд — четыре с половиной дюжины этих самых грешных шаров! Честное слово. Не веришь — спроси у Кофы, он при этом присутствовал…

— Это было, когда вы пытались истребить оживающих мертвецов на Зеленом Кладбище Петтов? — уточнил он.

— Ну да, а когда же еще…

— Говоришь, четыре с половиной дюжины?

— Ну да… А здесь их примерно столько же, этих бедняг, — примирительно сказал я. — Может быть, даже немного меньше… И спасибо, что ты за мной присматриваешь, Шурф. Как правило, это действительно необходимо!

— Тебе не следует меня благодарить. Это — не дружеская услуга. Я должен за тобой присматривать, поскольку несу ответственность за твою жизнь, пока мы оба находимся в этом Мире, — объяснил он.

— Правда?! Но почему?..

Лонли-Локли не дал мне договорить.

— Это происходит потому, что в свое время ты взял на себя ответственность за мою жизнь в других Мирах, — сказал он. — Я знаю, что ты не принимал сознательного решения, все случилось само собой. Тем не менее так вышло. Сначала во время нашей миссии в Кеттари ты провел меня по удивительным местам и позаботился о том, чтобы я смог вернуться домой. И потом ты еще не раз делал мне подобные подарки… Я обязан ответить тем же — просто потому, что так правильно. Этого совершенно достаточно.

— Ладно, — вздохнул я. — Будем считать, что я все понял, хотя на самом деле я не понял абсолютно ничего…

— Если ты захочешь вернуться к этому разговору в более подходящее время, я с удовольствием дам тебе все необходимые разъяснения, — пообещал Лонли-Локли.

— Ну, насчет удовольствия ты, пожалуй, преувеличиваешь. До меня все довольно медленно доходит, так что тебе предстоит тяжелая работа! — усмехнулся я. И снова защелкал пальцами левой руки: мне ужасно хотелось поскорее довести до конца процедуру всеобщего исцеления.

Вскоре можно было приступать ко второй части операции. Я откашлялся, собрался с мыслями и объявил своим пациентам, что теперь они обязаны: во-первых, немедленно выздороветь, а во-вторых, освободиться от моей власти и стать нормальными людьми. Эта формулировка по-прежнему казалась мне совершенно идиотской, но она сработала, что, собственно, и требовалось.

Горожане поднимались на ноги, растерянно оглядывались по сторонам. Кажется, они совершенно не понимали, что с ними происходит.

— Что вы с нами сделали, сэр Макс? — испуганно спросила какая-то пожилая женщина в ярком цветастом лоохи. — Мы должны были умереть… У меня утекло не только сердце, а почти все тело, так что мне уже никто не мог помочь. Но теперь я почему-то в полном порядке.

— А вы и должны быть в полном порядке, поскольку я вас только что вылечил. Вот, собственно, и все, — вздохнул я, с удовольствием усаживаясь на край тротуара.

Немного посидел, тупо уставившись в одну точку, и снова полез за пазуху за своими запасами бальзама Кахара: иногда мое хваленое могущество действительно не знает границ, но когда мне необходимо привести в порядок собственное тело, тут же непременно выясняется, что у меня нет никаких талантов в этой области!

Лонли-Локли тем временем что-то втолковывал ошалевшим от счастья людям. Наверное, объяснял, как им теперь жить дальше… Оно и к лучшему: лично у меня пока не было никаких дельных соображений на сей счет!