Власть подвала

– Вы ошиблись, – сказал я. – Вы тоже не умеете предсказывать будущее.

– Разве? Тогда прочти.

И он протянул мне мою записную книжку. На внутренней стороне обложки было написано: «Приказ: на счете 4 передвинь карандаш на другое место».

– Видишь, – сказал он, – я все-таки предсказал будущее. А ты выполнил мой приказ, даже не зная о нем. Настоящее искусство состоит в управлении вниманием собеседника – и врага, и друга. Как только ты научишься управлять вниманием, ты научишься создавать фантомы. То, что я сделал сейчас, тоже было фантомом.

Логическим фантомом. И этот фантом тебя обманул.

Но создание физических фантомов мы начали с другой стороны.

– Протяни вперед руки, – сказал он. – Ладонями друг дружке. Теперь чуть-чуть пошевели ими, чтобы почувствовать пространство между ладонями. Сейчас в этом пространстве возникнет фантом. Простейшее свойство фантома, которое легче всего создать, это упругость. Сейчас пространство между твоими ладонями станет упругим. Пробуй, пока не почувствуешь это.

Это было довольно легко сделать. Уже через несколько секунд я ощутил между ладонями нечто предметное.

– Труднее всего обмануть зрение, потому что зрение это самый точный аппарат мозга, – продолжал он. – Еще долго твои фантомы будут оставаться невидимыми.

Дай его мне!

Я отдал ему то, что висело между моими ладонями.

– Плохо. Он был рыхлым и сразу распался. Сделай еще раз.

19

С созданием фантомов дело двигалось довольно вяло. Хороший фантом требовал хорошего раздвижения сознания, а это было мне недоступно. Я научился создавать больших, неповоротливых и довольно некрасивых фантомов. Но о том, чтобы сотворить копию человека или дракона со множеством деталей, и речи быть не могло. Впрочем, я никогда толком не умел рисовать, а тут нужно было то же самое: изобразительный талант.

Еще одной тайной, которая так и осталась для меня за семью печатями, было удивительная способность скарелов подключаться к информации. Как я понял из объяснений, они могли считывать любую информацию из громадных, если не всеобъемлющих хранилищ, причем делали это мгновенно и без всяких усилий.

Скарелы не нуждались в книгах, в обучении, в телевидении и в компьютерах. Почти не нуждались в общении. Мозг каждого из них работал гораздо быстрее и надежнее компьютерной сети. Поначалу меня удивляли их безграничные познания, их способность процитировать любую книгу, быстро назвать любые цифры, не задумываясь дать обоснованный ответ на любой вопрос, но потом я понял, в чем дело. Увы, хотя этот учебный предмет привлекал меня гораздо сильнее остальных, я так и не сдвинулся с мертвой точки.

Необязательностью общения объяснялась и такая особенность скарелов, как отсутствие имен. Вначале меня просто выводило из себя, что никого здесь никак не зовут; я не мог понять как обратиться или упомянуть кого-то. Потом я научился составлять определенный мысленный слепок для каждого знакомого скарела и этого оказалось достаточно. Стоило мне заговорить и все понимали о чем идет речь. Никакие земные слова не могут передать этого странного взаимодействия, поэтому при пересказе мне иногда приходится погрешить против истины. И только здесь я наконец-то понял почему моя память никогда не удерживала имен. То, что что на земле казалось неприятным и утомительным дефектом, здесь было вполне нормально.

Параллельно с фантомами я изучал обездвиживание. Цель заключалась в том, чтобы мгновенно и на нужное время парализовать избранное существо. Скарелы могли обездвижить даже неживой предмет, например, волны на воде. Я попробовал пройти по таким волнам и убедился, что они чрезвычайно скользкие – невозможно устоять.

Я грохнулся, а учитель рассмеялся. Волнистая поверхность воды была твердой, как стекло. Если бы не мои боевые навыки, я бы сломал руку.

– Молекулы этой воды тоже неподвижны, – сказал он, – они парализованы моей волей. Поэтому они не обеспечивают силу трения.

– А как же быть с хождением по водам?

– Чтобы пройти по воде, нужно не просто ее обездвижить, но и создать на поверхности особый слой. Но тебе не нужно хождение по водам. Тебе нужно останавливать врага.

– Где вы найдете для меня столько врагов?

– Скоро увидишь.

Это меня не обрадовало. Я уже давно начал догадываться, что готовят меня не к спокойной жизни с макаронами на кухне. Похоже, что с моралью у скарелов не меньшие проблемы, чем у землян. Осознав это, я начал учиться с удвоенным рвением. Возможно, что мне прийдется побороться и за собственную жизнь.

Я продолжал свои ночные полеты. Я старался быть осторожным, но, насколько я мог судить, слежки за мною не было. Я нашел еще три больших платформы, усыпанных черепами. Все они располагались довольно далеко от города. Некоторые из черепов были еще совсем свежими, хранящими запах плоти, а были и такие, которые казались пролежавшими здесь многие тысячи лет. Я пытался понять отчего умерли все эти люди. Я пытался понять откуда взялось здесь, в этом отдаленном мире, такое количество людей. Может быть, скарелы грабят земные могилы в поисках нужных им биологических материалов? Я уже начал склоняться к такому предположению, когда нашел группу из тринадцати черепов, которые все имели одинаковые треугольные дырочки у виска. На земле, насколько я помню, пока еще не стреляют треугольными пулями.

Изредка я находил странные черепа: такие, будто их изгрызли древоточцы; с провалами и выпуклостями; очень плотные или истонченные; имеющие неправильную форму. Это были черепа больных людей – но на земле не было болезней, которые оставляют подобные следы. Были ли такие болезни здесь?

20

После этого пришло время учиться перемещениям между мирами.

Для перехода из мира в мир скарелы обычно использовали устройства до смешного напоминающие летающие тарелки – на фотографиях в популярных земных журнальчиках. Были также аппараты в виде сигары, сосиски, были и шары любых размеров. Вторая, беспредметная, техника использовалась для индивидуальных перемещений. Такие перемещения требовали больших физических усилий, поэтому скарелы предпочитали транспортные средства. Но то, что для рядового скарела было непомерным физическим напряжением, для меня оказалось легкой разминкой – они ведь были очень слабыми существами. Поэтому я решил не пользоваться тарелками и шарами. Я говорю «решил», но не знаю, выделил ли бы мне кто-нибудь настоящую большую тарелку, или сосиску, на худой конец.

– Смогу ли я увидеть землю? – спросил я.

– Конечно. Но сперва тебе прийдется сделать много пробных полетов.

– Куда?

– В промежуточные миры. Ты можешь делать там все что угодно, но не выдавай себя.

– Все что угодно – это слишком много.

– Это нормально.

– Например, убивать? Грабить банки? Захватывать власть?

– В этом ты только сам себе судья. Ты ведь ловил рыбу в земных реках и не думал о том, что она чувствует, когда ее череп протыкает стальной крюк. Решай сам.

– А если?..

– Нет-нет. А если ты выдашь себя, то ничего не случится. Просто это не принято среди скарелов.

– Понятно. Вас не любят, – предположил я.

– Невозможна любовь с низшими существами. Это все равно что скотоложество.

Это меня слегка разозлило.

– А как же изнасилования земных женщин? Это тоже любовь к скоту?

Учитель взял меня за плечи и подвел к окну.

– Ты так и не понял сущности любви, – сказал он. – любовь там, в небе. Она в пространстве. Любовь – это бог. А размножение – это всего лишь размножение.