Власть земли
Шрифт:
— Вишь ты! — произнес Зборовский. — Вот что! Видишь, пан, я — полковник и булаву имею, а без своих офицеров и слова сказать не могу. И Казановский тоже. Надо коло созвать. Кстати, и ротмистр Билевич вернулся: я его на разведку посылал.
Ходзевич вспыхнул. Мысль, что от этого ротмистра он может узнать о беглянках, обожгла его.
В Это время вошел Казановский. Ходзевич встал.
— Челом вам! — сказал вошедший, подал ему руку и сел.
— Меду пану полковнику! — предложил Зборовский и, захлопав в ладоши, крикнул
Пахолик принес бокал. Зборовский налил его розовым медом.
— Для чего коло? — спросил Казановский, отпивая мед.
— Да ведь мы с тобой вдвоем не можем решить, идти к гетману либо нет!
— А король заплатит?
— Кто же ему будет служить даром? Мы — вольная шляхта, не с ним пришли!
— То-то! А есть деньги у короля? — обратился Казановский к Ходзевичу.
— Не знаю. Я случайно попал к нему и нечаянно послан. Я — сапежинец!
— А, славный воевода! Как волк до овец, жаден до вражьей крови. Верно, разбогател?
— Мы денег не считаем. Каждый из нас сколотил кое-что! — улыбнулся Ходзевич.
— Ах! — вздохнул Казановский. — Везет ему!
В комнату вошел поручик Чупрынский.
— Пан полковник, — сказал он, — шляхта собралась и просит вас.
— Ах, собралась? Идем, панове!
Зборовский поднялся и взял шапку. Казановский и Ходзевич тоже встали и пошли в рядную избу. Она находилась шагах в десяти от избы Зборовского.
Вдоль ее стен тянулись лавки, теперь занятые офицерством. В углу стоял небольшой стол. Офицеры стояли, сидели и все о чем-то горячо говорили. При входе начальников они почти не взглянули на них и продолжали галдеть.
Полковники протискались к столу и сели.
Зборовский стукнул кулаком по столу и крикнул:
— Смирно! Открываю коло!
Все смолкли.
— Вот, панове, — заговорил Зборовский, — ротмистр Билевич вернулся и принес неважные вести. Пан ротмистр, прошу сказать собранию, что видел.
Из группы офицеров выдвинулся Билевич — маленького роста, с ястребиным носом и багровым шрамом от левого виска до губы.
— Я ехал на Можайск, — заговорил он писклявым голосом, — и там увидел несметное войско. Говорят, к Валуеву, что отошел к Цареву Займищу, подмога идет с князем Елецким из десяти тысяч.
Билевич перевел дух.
— Дальше! — сказал Казановский.
— А дальше, панове, говорят, что за ним к Можайску движется несметная рать с князем Дмитрием Шуйским во главе. А с ними Делагарди, и Горн, и Делавиль {27} . А всего тысяч на шестьдесят, и все они на Смоленск пойдут будто.
— А мы на дороге, панове, — заговорил Зборовский, — и, значит, на нас в первую голову! Теперь мы получили письма от гетмана Жолкевского и короля. Они зовут нас соединиться с ними. Гетман скоро подле нас будет. Так вот и решайте: идти ли нам к гетману,
здесь ли остаться москалей ждать, или в сторону отойти?— Соединиться! — закричали одни.
— Были головы, а теперь в хвосты пойдем? Нет! — закричали другие.
— Остаться тут!
— Чтобы нас вырезали, как овец?
— А что будет, если соединимся?
— Опять в жолнеры пойдем!
— Мы — вольная шляхта!
— Тише, панове, по очереди! — надрывался Зборовский.
Пока происходил этот гвалт, Ходзевич подошел к Билевичу и спросил:
— Когда вы были в разведке, не встретились ли вам два пахолика, уж больно молодые да красивые.
— А куда они ехали?
— От Смоленска, а куда — не знаю!
— Нет, таких не видел, — ответил Билевич. — Двух стариков видел, мужика и бабу. Мужик с саблей, а баба такая зубастая! Слышь, у них господина убили и дочку увезли. Едут правду искать.
Ходзевич вздрогнул.
— Откуда они?
— Из-под Калуги. «Вор» будто бы им не угодил! — ответил Билевич и, подхватив общий гвалт, вдруг поднялся на цыпочки и запищал: — На Москву, панове!
Слова Билевича подхватил Зборовский:
— На Москву, панове, можно только через гетмана Жолкевского попасть. С ним мы возьмем Москву и заставим его нас первых впустить в нее. Только с этим и присоединимся.
— Согласны! — ответили утихнувшие офицеры.
— А еще стребуем с них сто тысяч злотых и на том сойдемся.
— Виват! — закричали обрадованные шляхтичи.
— Итак, решено! — крикнул Зборовский, заглушая шум. — Гетман приближается к нам. Поручик Ходзевич сказал мне об этом, и, я думаю, пусть он со своими жолнерами едет к гетману, а с ним, как парламентеры, ротмистр Бабинич и поручики Чупрынский с Хвалынским! Сегодня к ночи мы приготовим им грамоты. Коло закрыто! — объявил он и пошел к выходу, а следом за ним двинулись офицеры.
Бабинич, Хвалынский с Чупрынским окружили Ходзевича.
— Вот странная судьба! — сказали они. — Едва сошлись, как уже вместе служить стали.
— Чтобы нам всегда на одном поле быть, — ответил Ходзевич.
Они все направились к корчме, где торговал жид и круглые сутки шатались беспутные женщины. Некоторые из них умели петь и плясать, и все умели пить не хуже заправского жолнера.
Новые друзья подходили уже к корчме, как вдруг Хвалынский с удивлением воскликнул:
— Панове, да ведь это — Млоцкий и Куровский!.. Откуда, черти? — обратился он к двум всадникам, осадившим подле них своих вспененных коней.
— Наконец-то промеж людей, — заговорил Млоцкий, — едва шкуру спасли свою. Такую всклочку получили! Бесы, зверье, а не люди.
— Кто напал? Где? Москали? — быстро спрашивали их приятели.
— Стойте, панове, так невозможно! — ответил Млоцкий. — Мы голодны как собаки, три дня с коней не сходили, и в глотке у нас, как у черта в пекле.