Власть
Шрифт:
Ну, да... Теперь-то, когда на моей голове вот-вот появится корона, можно и титулы, и деньги плевать. Любовь с Гирему слазила с меня, как старая краска с рассохшейся рамы. И если в начале вечера я готова была выть от боли, то сейчас просто не понимала, что я в нем нашла.
А еще я думала о том, что спать с нелюбимыми мужчинами моя судьба. Но сегодня, клянусь всем Богам, я сделаю это в последний раз. Уж лучше быть одной, чем с кем попало. Сейчас я как никогда хорошо понимала эту простую истину.
Я шепнула Гирему, что устала, хочу выпить чашечку горячего взвара и отправится
Хмурое утро нового дня заглянуло в окна дома Жерена. Я осторожно встала, чтобы не разбудить Гирема, разметавшегося на нашей постели, оделась и выскользнула за дверь.
Жерен ждал меня в гостиной.
— Доброе утро, — улыбнулся он виновато, — прости, Елька... я не знал, что, — он запнулся, подыскивая слова, — Гирем стал другим... И ты стала другой.
Я кивнула, принимая извинения.
— Как ты? — он смотрел на меня внимательно.
Я улыбнулась. Жерен, единственный человек во всем мире, с которым я могла быть откровенной. Тот, кому я могла не врать.
— Надеюсь, я сделала это не зря. Мне нужно вернуться в замок Третьего советника с ребенком под сердцем. Адрей догадался кто я на самом деле. — Жерен напрягся. — Давай позавтракаем и я тебе все расскажу, — кивнула я в сторону кухни.
Прислуги в доме Жерена не было. Зачем ее держать, если сам хозяин появлялся здесь один раз в день, чтобы протопить печи. И мне пришлось вспомнить навыки готовки. Я нажарила яйца, нарезала хлеб и сыр, Жерен заварил взвар и расставил тарелки. Мы ни о чем не говорили, с полуслова понимая друг друга.
И только когда сели за стол, я рассказала ему обо всем, что случилось за этот месяц. И о том, что мне сказала Великая мать. Про моего отца и про Гирема...
— Я тебе уже говорил, что Гирем участвовал в последнем заговоре, Елька, — вздохнул Жерен, — и я знал что Гирем оказывал услуги Тузу, пронося в королевский замок то, что там не должно было быть. Но я даже не предполагал, что именно Гирем был виновен в смерти королевы. Все думали что она умерла после родов. Но ты и сама знаешь...
Я кивнула. Знала. Я тоже так думала.
— А по поводу Нюня, — Жерен покачал головой, — я не уверен, но мне кажется Великая мать ошибается.
— Почему ты так решил? — насторожилась я.
— Ну, — он лукаво улыбнулся, — Нюнь не такой уж тихоня. За те годы, пока он бродил в Нижнем городе, он побывал в постелях многих женщин. Особенно его любили вдовы. Но я ни разу не слышал, что хотя бы одна из них залетела от Нюня.
— Это ничего не значит, — не согласилась я. — и это ничего не меняет, Жерен. Нюнь давно член моей семьи. Отец он мне или нет для меня не имеет значения.
Он кивнул.
— Скажешь Гирему, что я больше не хочу его видеть? — спросила я равнодушно, как будто бы речь шла о чем-то незначительном.
— А сама?
Я помотала головой. И пояснила:
— Я не могу. Боюсь, что не сдержусь, Жерен. Моя мама, — я с силой сжала кружку, — она была
чуть старше меня тогда... Она была так счастлива, когда родился Лушка. Она так долго ждала его. И не смогла увидеть, как он растет, — я отвернулась. Слезы встали в горле комом. — Я прощала его много раз, но никогда не смогу простить за... маму...Жерен кивнул.
— Хорошо, я все сделаю.
— Спасибо, Жерен, — улыбнулась я и встала, чтобы отнести тарелки в мойку.
— Что ты сделаешь? — веселый голос Гирема заставил меня вздрогнуть. Я похолодела... Как много он слышал? А он подошел ко мне и обхватил, разворачивая и прижимая к себе. Тарелки, которые я так и не выпустила из рук, уперлись в его живот, давая мне пространство для следующего шага:
— Я попросила Жерена, — ответила я, глядя ему прямо в глаза, — передать тебе, что между нами все кончено, Гирем.
Он застыл, глядя на меня с непониманием и неловкой улыбкой. Как будто бы не понял. И я повторила, делая шаг назад:
— Все кончено, Гирем... прости, — вырвалось у меня, хотя никакой вины я не чувствовала.
— Но почему? — его голос звучал глухо. — почему, Елька?
Я не хотела ему отвечать. Он ведь не видел ничего плохо в своих поступках. Да и я раньше тоже не видела. Или видела, но прощала. Но между мной и титулом, богатством, деньгами, расположением сильных мира сего... Гирем всегда выбирал не меня.
— Прости, — снова повинилась я. За то, что слишком долго откладывала этот разрыв, добавил мысленно. — Я больше не хочу быть с тобой. Это конец.
Внезапно его глаза вспыхнули:
— Что, Елька, — его голос сочился ядом, — решила, что раз взобралась так высоко, то простой барон тебе не нужен?
— Да, Гирем, — кивнула я, глядя ему прямо в глаза. Я понимала, Гирем не поймет, если я начну говорить правду. — Именно так...
Он шипением выдохнул, выпустил меня из объятий. И я отступила назад, натыкаясь на Жерена, который стоял позади меня. Гирем презрительно окинул получившуюся композицию взглядом и заявил:
— А! Вон оно что! А я-то, дурак, доверял вам обоим, как самому себе. А вы, значит снюхались за моей спиной?!
— Не говори глупости, — поморщилась я. Он сам только что утверждал, что я его бросаю потому, что он всего лишь барон. А сейчас обвиняет, будто бы я с простолюдином Жереном. Как эти два противоположных обвинения могут появиться в одной голове в одно время?
Одновременно со мной ответил и Жерен.
— Все совсем не так, друг. У нас с Елькой ничего нет и быть не может. Но если ты не остановишься сам, и не перестанешь ее оскорблять, то я не посмотрю на то, что ты мой друг... И помогу тебе заткнуться.
Гирем фыркнул:
— Надо же какая идиллия. — Внезапно его взгляд резко потемнел. И он заговорил тихим, сдавленным голосом, — вы оба предали меня. И еще пожалеете об этом.
Прежде, чем мы успели ответить, он, как пробка из бутылки, вылетел из кухни. И через мгновение, мы услышали, как громко хлопнула входная дверь.
Жерен выругался. Я промолчала. Неприятности, которые нам мог устроить Гирем были не иллюзорными. Он, действительно, мог существенно подпортить нам жизнь. Особенно Жерену.