Властелин колец

Таким образом, Книга Тана — это самый первый список Алой Книги, содержащий многие подробности, которые впоследствии были опущены либо утеряны. В Минас Тирите в него был внесен целый ряд пояснений и исправлений — в особенности это касается топонимики, различных названий, а также цитат на эльфийских языках; кроме того, к общему летописному своду была добавлена сокращенная версия «Сказания об Арагорне и Арвен» за исключением тех частей, где речь идет о Войне. Как известно, целиком эта история была записана Барахиром, внуком Наместника Фарамира, вскоре после смерти Короля. Но главная ценность Финдегилова списка заключается в том, что здесь полностью сохранились выполненные Бильбо «Переводы с эльфийского». Три тома этих переводов составлены с большим искусством и, надо признать, обнаруживают глубокое знание предмета; Бильбо работал над ними в Ривенделле с 1403 г. по 1418 г. и пользовался всеми доступными источниками, как письменными, так и устными. Однако Фродо переводами этими практически не пользовался, так как они связаны почти исключительно с событиями Старшей Эпохи, а потому не будем и мы говорить о них больше, чем уже сказано.

Поскольку Мериадок и Перегрин, встав каждый во главе своего клана, не порывали отношений с Роханом и Гондором, в библиотеках Бэкбери и Туккборо сохранились документы, которым не нашлось места в Алой Книге. В Брендивинских Палатах отыскалось, например, множество рукописей, касающихся Эриадора и истории Рохана [46] . Кое–какие из них начаты самим Мериадоком, а то и целиком принадлежат его перу; однако в Заселье Мериадок известен главным образом своим «Травником Заселья», а также «Летосчислением», на страницах которого он рассматривает соответствие календарей Заселья и Бри календарям Ривенделла, Гондора и Рохана. Кроме того, им был составлен небольшой трактат под заглавием «Старые засельские слова и названия», где собраны весьма любопытные замечания о языке Рохирримов [47] и показано происхождение таких исконно засельских словечек, как, скажем, мэтем, а также приведен целый ряд интересных исследований по засельской топонимике.

46

См. прим. к гл. 2 ч. 2 этой книги.

47

См. прим. к гл. 2 ч. 3 кн. 2.

Книжное собрание Больших Смайлов содержит материалы не столько по истории Заселья, сколько по всеобщей истории. Там нет манускриптов, принадлежащих перу самого Перегрина, однако и сам он, и его наследники собрали множество рукописей, выполненных гондорскими переписчиками, — в основном своды различных легенд и преданий об Элендиле и его потомках. Из засельских библиотек только в Больших Смайлах можно найти материалы по истории Нуменора и о возвышении Саурона. И пожалуй, только здесь имеется полный «Хронограф», дополненный документами, собранными Мериадоком. Несмотря на то что события там часто датируются весьма приблизительно, особенно когда речь идет о Второй Эпохе, рукопись эта заслуживает самого пристального внимания. Можно предположить, что Мериадок получил ряд сведений и подробные консультации непосредственно в Ривенделле, где бывал неоднократно: хотя Элронд к тому времени уже ушел из Ривенделла, там еще долго оставались его сыновья и кое–кто из Высших эльфов. Говорят, что после расставания с Галадриэлью там поселился и Кэлеборн [48] ; однако нет никаких сведений о том, когда именно он достиг Серой Гавани и когда Кэлеборн — этот последний свидетель Старших Дней — навсегда покинул Средьземелье.

48

См. прим. к гл. 7 ч. 2 этой книги.

СОДРУЖЕСТВО КОЛЬЦА

ЧАСТЬ 1

Глава первая. ЗВАНЫЕ ГОСТИ [49]

Когда господин Бильбо Бэггинс из Котомки объявил, что намерен в скором времени отметить сто одиннадцатый день рождения и устроить по этому поводу особо пышное торжество, — Хоббитон загудел и заволновался.

49

Получив от издательства «Аллен и Анвин» заказ на продолжение «Хоббита», Толкин согласился, однако Бильбо уже не мог стать главным героем — концовка «Хоббита» этого не предполагала. В качестве героя должен был выступить сын Бильбо — Бинго (так звали в семье Толкина игрушечных медведей–коала: «Бинги», семейство «Бингов»). Мотив Кольца сразу стал главным мотивом продолжения. Первая глава была отпечатана в феврале 1938 г., и Толкин послал ее на суд маленького сына издателя — Райнера Анвина, который, к счастью, ее одобрил.

Богач Бильбо удивлял Заселье своими чудачествами вот уже шестьдесят лет — с того самого времени, когда он однажды столь внезапно исчез и столь же неожиданно возвратился. Среди хоббитов ходили слухи о сокровищах, которых он якобы привез из дальних стран видимо–невидимо; никто не сомневался, что Холм под Котомкой просто ломится от золота. Одних этих россказней хватило бы, чтобы сделать Бильбо знаменитым, но сокровищами дело не ограничивалось. Чем этот хоббит поражал соотечественников больше всего, так это неиссякаемой бодростью и здоровьем. Время шло, шло, а господину Бэггинсу — хоть бы хны. В девяносто ему давали пятьдесят. С девяноста девяти стали говорить, что он «хорошо сохранился». Но, по правде говоря, он не просто «сохранился» — он не изменился вообще. Находились такие, что качали головой, подозревая неладное. Разве справедливо, чтобы один хоббит заполучил одновременно и вечную молодость (как было в это не поверить, глядя на Бильбо!), и неистощимые богатства (в чем никто не сомневался)?

– Не пришлось бы расплачиваться, — предрекали недоброжелатели. — Это ни на что не похоже, а значит, беды не миновать!

Но беда приходить не спешила, а поскольку господин Бэггинс не слишком трясся над своими денежками, большинство хоббитов склонялось к тому, чтобы простить Бильбо и его причуды, и прямо–таки сказочное везение. Он поддерживал вежливые отношения с родственниками (исключая, разумеется, Саквилль–Бэггинсов [50] ); ну, а бедняки — те его чуть ли не на руках носили. Вот только близкими друзьями он не мог похвалиться, пока не подросли младшие племянники.

50

Это имя исполнено иронии. Название усадьбы Бильбо (здесь: Котомка) по–английски звучит как Bag Еnd, или Бэг Энд), что дословно означает «Конец мешка», «Конец котомки», т.е. «тупик». Само по себе это выражение в Англии не встречается — оно является дословным переводом французской надписи cul de sac, «куль де сак», часто встречающейся в конце небольших английских дорог. Шиппи (с. 55) называет эту надпись «одновременно смешной и способной довести до бешенства». Несмотря на свой «истинно французский» вид, эта надпись не принадлежит ни одному языку, так как по–английски тупик называется dead end, а по–французски — impasse. В Англии (как и в России) французский долго считался языком аристократии, и провинциальные снобы изо всех сил тщились продемонстрировать свою «офранцуженность», к месту и не к месту. Таким образом, надпись «cul de sac» — результат чьих–то неумелых попыток выделиться из «деревенского» окружения, показать себя «аристократом». Bag End — перевод этого выражения — представляет собой ответ рассерженного англичанина–патриота на эту смехотворную претензию. От слова sac (французское «мешок, сумка, котомка», но это слово считается сейчас и английским также) происходит и фамилия Саквиллей, являющаяся, по–видимому, претенциозной попыткой перевода на «язык аристократии» фамилии Бэггинс (комический эффект усиливается еще и добавлением французского суффикса–вилль).

«Котомкой» (Бэг Энд) называли местные жители ферму тетушки Толкина, Джейн Нив, в Вустершире, в местах, которые Толкин называл своим «домом» (ХК, с. 180).

Старший из этих младших — юный Фродо Бэггинс — ходил у Бильбо в любимчиках. Когда Бильбо стукнуло девяносто девять, он усыновил Фродо, взял его жить в Котомку и закрепил за ним все права наследования. Надежды Саквилль–Бэггинсов лопнули с треском.

Дни рождения Бильбо и Фродо совпадали — оба появились на свет двадцать второго сентября.

– Перебирался бы ты ко мне, Фродо, дружок, — сказал однажды Бильбо. — Сподручнее будет отмечать дни рождения.

В то время Фродо считался вьюношей — так именуют хоббиты тех, кто распрощался с детством и вступил в тот беззаботный и безответственный период, что длится до тридцати трех лет — до совершеннолетия.

Минуло еще двенадцать лет. Ежегодно, празднуя общий день рождения, Бэггинсы закатывали в Котомке веселую пирушку. Но на этот раз — это понимали все — затевалось что–то небывалое. Бильбо исполнялось сто одиннадцать лет — цифра довольно примечательная, не говоря уже о том, что для хоббита это возраст весьма почтенный (даже Старый Тукк дотянул только до ста тридцати), а Фродо достиг тридцати трех, то есть совершеннолетия.

Хоббитон и Приречье полнились слухами. Молва о надвигающемся событии распространилась по всему Заселью. Бильбо и его похождения снова оказались у всех на языке. Старожилы с их воспоминаниями шли нарасхват.

Самую большую и самую внимательную толпу слушателей собирал вокруг себя старый Хэм Гэмги, которого все звали попросту Стариканом. Хэм окопался в «Плюще» — трактирчике, что у Приречного Тракта, и вещал с изрядным знанием дела, — как–никак он целых сорок лет ухаживал за садом в Котомке, да и прежде там подрабатывал в помощниках у старого Ямкинса. Теперь, когда Гэмги состарился и начал жаловаться на ломоту в суставах, основная работа легла на плечи его младшего сына, Сэма Гэмги. И отец, и сын крепко сдружились с Бильбо и Фродо. Кстати, жили они на том же Холме, третий номер по Отвальному Ряду, сразу под Котомкой.

– Господин Бильбо — хоббит любезный и обходительный, я всегда это говорил, — заявлял Старикан и ничуть не грешил против истины: Бильбо обращался с ним очень вежливо, называл его «господин Хэмфаст» [51] и беспрестанно советовался на предмет огорода — что касается разных «корешков» и, в особенности, картошки, то тут Старикан считался непревзойденным знатоком: это признавала вся округа (включая и его самого).

– А как насчет этого самого Фродо, ну, что живет–то с ним? — интересовался старый Ноукс [52] из Приречья. — По фамилии он вроде Бэггинс, но я слыхал, он больше чем наполовину Брендибэк. Не возьму в толк, чего это Бэггинсу из Хоббитона взбрело в голову искать жену в Бэкланде? Бэки, говорят, все с придурью…

51

Хэмфаст — древнеангл. «домосед» (31 мая 1944 г., письмо Кристоферу Толкину, П, с. 83).

Гэмги (пишется Camgee, произносится как гэмджи; для благозвучия переводчики пошли на транслитерацию, с благословения английских экспертов) — современное английское слово, обозначающее вид хлопковой ткани, названной так по имени некоего доктора Гэмги, изобретшего эту ткань. Интересно, что в пятидесятых годах — т.е. уже после выхода трилогии — Толкин обнаружил, что изобретателя звали Сэмпсон! Кроме того, это имя обросло в семье Толкина своей историей. В 1932 г., отдыхая с семьей на побережье, в Корнуолле, Толкин, развлекая детей, называл так одного из местных жителей, который и послужил позже прототипом Старикана Гэмги. Это имя удачно вписывается в систему хоббичьих имен: во–первых, оно тесно связано с «фамильным» ремеслом семейства Гэмги — Старикан был родом из деревни Гэммидж, что возле Tighfield'a (в нашем переводе Лычаги (устар. русское «веревки»): tigh — старое английское название веревки, а–field — просто распространенный в английской топонимике суффикс). Кроме того, Сэм дружил с семейством Cotton'ов (в нашем переводе — Хижинсы, так как в Рук., с. 174, Толкин производит эту фамилию от древнеанглийских cot — «маленький домик» (это слово принадлежит и современному английскому языку) и tun — «деревенька». Cotton — омоним английского слова «хлопок», но Толкин указывает, что переводить эту фамилию как «Хлопкинс» не следует, — во–первых, хлопка в то время в Средьземелье не знали, а во–вторых, игру слов cotton — gamgee в переводе все равно не сохранить). Настоящая этимология слова gamgee остается неизвестной и по сей день — пролить свет на этот вопрос не смог даже настоящий Сэм Гэмги, лондонский врач, написавший Толкину в 1956 г., прослышав, что его, Сэма Гэмги, имя и фамилия упоминаются в какой–то популярной книге (сам он ВК не читал, и неизвестно, прочел ли, хотя в ответ на широкий жест Толкина — тот прислал ему именной экземпляр — пообещал прочитать). Ближе к концу жизни Толкин начал подозревать, что слово «гэмги» происходит — путем множества превращений — из французского gamache, но тут фамилия Гэмги (принадлежавшая, кстати, некоему Самсону Гэмги!) отыскалась в книгах записей бирмингемской еврейской общины, и вопрос снова повис в воздухе (письмо к Г.Тейяру, 4–5 июня 1971 г., П, с. 410).

52

Толкин предлагает эту фамилию не переводить. В Англии она довольно распространена и происходит от топонима Noake, который, в свою очередь, происходит от древнеангл. «у дуба» — at an oak — atten oke — noke. Современные носители языка об этом значении уже не помнят (Рук., с. 182–183).

– Ничего удивительного, — вмешался Папаша Двуног, чья нора была дверь в дверь с норой Старикана Гэмги. — Они ведь живут на том берегу Брендивина, прямо под Старым Лесом, а это место нечистое, темное, если не все врут про этот Лес.

– В самую точку, приятель, — подтвердил Старикан. — Нельзя, конечно, сказать, чтобы бэкландские Брендибэки жили внутри Старого Леса, но чудилы они изрядные, это верно. Взять хотя бы, как они носятся со своими лодками. Это ж надо было выдумать — плавать на каких–то скорлупках через реку, да еще такую широченную! Это что, нормально? Что ж тут удивляться, если несчастья так и сыплются? Но это их дело, а господин Фродо — юноша славный, лучше и желать нельзя. Вылитый господин Бильбо — и не только лицом. Отец–то у господина Фродо, как–никак, Бэггинс. Весьма уважаемый, добропорядочный хоббит был господин Дрого Бэггинс, ничем особенным не выделялся, да вот беда — утоп.