Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде
Шрифт:
Ну как тут откажешь? Тем более есть шанс подойти поближе. Чавес то появляется, то исчезает за плотным кольцом телохранителей, каждый из которых габаритами поспорит с Ленноксом Льюисом. Смотрит Чавес все время прямо перед собой. Никаких эмоций. Взгляд мрачного одержимого. Время от времени он начинает нервно ходить. Проходит мимо меня – на расстоянии всего-то двадцать сантиметров. Такое ощущение, что ты в море, а мимо проплыла акула, которая, несмотря на скромные размеры, вполне может перекусить тебя пополам.
У Чавеса большая группа поддержки – молодые мексиканцы в одинаковой форме. На майках надпись: «Команда Чавеса». Среди людей в зале много женщин. Одна из них, умопомрачительно красивая мексиканка, стоит
Время медленно подбирается к двумя часам. И тут происходит нечто странное. Примерно без трех минут два под истошные вопли группы поддержки и прочих мексиканцев, от чего у меня, как и у остальных, давно заложило уши, Чавес забирается на весы. Это – двойное нарушение: первым на весы должен вставать чемпион, то есть Цзю, а кроме того, взвешивание должно начаться ровно в 14.00 – можно чуть позже, но никак не раньше!
Тем не менее Чавес встает на весы, и они регистрируют предельно допустимый вес – 140 фунтов (63,5 кг). У многих даже возникают сомнения, нет ли у мексиканца перевеса. Влад Уортон, промоутер матча и менеджер Цзю, внимательно изучает шкалу: нет, вроде бы лимит не перейден. Чавес мгновенно соскакивает с весов и хватает бутылку из рук кого-то из членов своей команды. Не сомневаюсь, что его мучит жажда, но, кроме того, он явно опасается, что его снова попросят встать на весы, а выпитая вода – это верный способ заблокировать решение организаторов матча. Так или иначе, но уже ясно, что все разговоры о том, что Чавес давно и легко «сделал вес», как говорят боксеры, – чистейший блеф.
Среди тех, кто стоит совсем рядом, мое внимание почему-то привлекает молодая семья: муж с крохотным ребенком на руках и жена. На всех троих им где-то лет сорок. У папаши до боли знакомая и, извините, невероятно наглая физиономия. Через минуту они скрываются в толпе, и тут я понимаю, кто это был, – один из самых ярких боксеров на современном ринге, чемпион мира в первом среднем весе Фернандо Варгас.
Когда на весы встает Костя, группа поддержки Чавеса в едином порыве издает некий громкий хамский звук, что-то вроде: «Бу-у-у-у!!!» Но и у Цзю есть свои почитатели, которые, надрывая глотки, пытаются перекричать многочисленных и агрессивных болельщиков его соперника. Все в порядке – 139,5 фунта. До лимита не хватает более 200 граммов. Вспоминаю, как вчера Костя просил налить ему воды на донышко чашки: больше пить было нельзя. Наверное, он, как и Чавес, сразу же схватится за бутылку с водой. Но нет – Костя держит чемпионскую паузу.
Ну вот и все. Я чувствую себя так, как будто сам сгонял вес. У большинства присутствующих вид похожий. Хотя, конечно, не у всех. Взвешивание продолжается, на весы по очереди становятся участники предварительных боев. Среди них узнаю Василия Жирова, нашего чемпиона мира из Казахстана в первом тяжелом весе по версии IBF, который обосновался здесь же рядом – в пригороде Финикса Скотсдейле. У него завтра нетитульный десятираундовый бой.
После взвешивания мы уходим с Жировым в бар, где за минеральной водой долго говорим о том, как сложилась его жизнь в Америке. Но это уже совершенно отдельная история. Вот вернусь в Москву, тогда и напишу.
Только не спрашивайте меня, что и в каком раунде произошло: быть в этом водовороте страстей и одновременно считать удары невозможно.
Все, что было до боя Цзю с Чавесом, слилось в какой-то единый калейдоскоп. Отчетливо помню только бой Жирова с неким Батлером. Расслабленный и подвижный американец сразу попался на коронный удар Жирова левой по корпусу, но через некоторое время к таким ударам вроде бы приспособился.
Его явно не смущало, что Василий левша, и действовал он против казахстанца абсолютно правильно: начинал атаки справа. Правда, продолжить их ему было особенно нечем.Первый раунд – за Василием, хотя один раз и ему весьма ощутимо досталось. Но во втором все встало на свои места. Батлер очень опасался удара по корпусу и, как положено в таких случаях, получил по голове. Великолепной комбинацией левой-правой-левой Жиров закончил этот бой. Чистый нокаут.
Страсти в зале накалялись с каждой минутой. Временами это напоминало приступы массовой истерии. Вдруг кто-то ни к селу ни к городу начинал орать или визжать, и через минуту орал и визжал уже весь зал. Очень популярный здесь боксер Эктор Камачо-младший (один из, наверное, сотни детей многократного чемпиона мира Эктора Камачо) выехал на ринг на чучеле лошади, которую катили на колесиках, а потом лошадь увезли обратно крупом вперед, а Камачо остался на ринге, где победил техническим нокаутом в шестом раунде экс-чемпиона мира Филиппа Холидея. В другой раз все выходки Камачо привлекли бы больше внимания, но сейчас ни он, ни его лошадь были здесь не особенно нужны.
Вокруг ринга все время носилась какая-то телевизионщица с колоссальным бюстом. Как-то раз она всей его мощью задела за стойку ринга. Все замерли, ожидая, какой же из двух этих прочных предметов сломается. Уцелело и то и другое. Умеют делать вещи в Америке – что стойки, что силиконовые бюсты.
Тем временем зал заводился все больше и больше. В одном из первых рядов бесновался, болея за мексиканцев, Фернандо Варгас. Где-то недалеко сидел Рэй Леонард. Присутствовал и Дон Кинг. Но всем было не до них. Не обращали внимания даже на девушек, которые выносили таблички с номерами раундов. Начинали в длинных вечерних платьях, потом продолжили в мини-юбках, а затем скинули и их, оставив абсолютный минимум одежды. Все впустую.
И вот, наконец, по поведению охранников кто-то смекнул, что сейчас на ринг выйдет Чавес. Что тут началось! Я-то думал, что зал выжимал из себя максимум децибелов. Нет, раньше он молчал! Мне показалось, что вот-вот порвутся барабанные перепонки. Пожалуй, нечто подобное испытал в армии, когда нас впервые привезли на стрельбище. Но и там все-таки было тише.
…Я стою совсем рядом с проходом, по которому ведут Чавеса. В десяти сантиметрах от меня Варгас забрался на стул, на котором только что сидел популярный тяжеловес шестидесятых годов Эрни Террелл. Тот укоризненно смотрит на молодого чемпиона, но Варгасу это до лампочки: он орет вместе со всем залом.
Вскоре наступает черед и Кости Цзю. Его выводит наша группа поддержки, состоящая из членов его команды и бывших российских боксеров, которые приехали на матч. Костя поднимается на ринг. Зал неодобрительно гудит. Скорее, даже с ненавистью. Что же будет, если Чавес проиграет? Уму непостижимо!
Ну вот, наконец, бой начался. Костя опережает, наносит больше ударов, но нет того огромного превосходства, которого накануне ожидали многие обозреватели. Да его, пожалуй, и не может быть. Ведь Цзю дерется с великим бойцом, который долго и напряженно готовился к бою.
Любой удар Чавеса, даже если он не достигает цели (а так оно обычно и бывает), вызывает бешеный восторг. Костя атакует чаще и успешнее, но его действия никаких восторгов не вызывают. На Чавеса увесистые удары Цзю пока что действуют как красная тряпка на быка. Он приходит в бешенство, бросается в еще более яростную атаку. Как же много он все-таки умеет! Какой же это великий боец! Другой бы на его месте уже десять раз лежал. На лице у Чавеса все чаще появляется выражение боли и муки, которые он больше не может скрыть. Удары Цзю доходят, доходят, доходят, что бы там ни думали болельщики. А силы Чавеса тают, тают, тают.