Властимир
Шрифт:
Но тревога за друга не давала ему покоя еще очень долго, и прислушивался, пока его не сморил сон.
Наутро резко похолодало, легкие облачка на горизонте превратились в грозовые тучи, заволокли полнеба, оставив чистым только северный край. Стремительный южный ветер громоздил тучи одну на другую. К вечеру прошел ^мелкий дождичек. Он прекратился вскоре, но на следующий день с утра зарядил такой ливень, что обоз остановился, пережидая непогоду.
Ночевать пришлось тоже под проливным дождем, не разводя костров. Ливень отступил под утро, но после дождя дорогу и всю степь размыло. Кони брели шагом, с трудом вытаскивая копыта из грязи, телеги вязли. Хазары злились и непрерывно щелкали бичами, подгоняя полоняников и заставляя их вытаскивать
За эти дни Властимир всего несколько раз мельком и издалека видел Буяна. Поговорить им больше не удавалось. Гусляр держался среди девушек, как одна из них, и вел себя очень естественно. Они-то, может, и догадывались, что Буян мужчина, но хазары пока не догадывались. Буян не общался с Беляной — девушка могла его узнать и выдать неосторожным словом или жестом. Впрочем, все к тому времени были так измучены переходом по раскисшей от дождей степи, что никто ни с кем не разговаривал.
Только на десятый день после выхода из Ореховца полоняники увидели горы.
Небо расчистилось, ветер в вышине гонял остатки облаков. Вдалеке показались очертания горных вершин.
С седел хазары раньше славян заметили их и радовались, восклицая что-то на своем языке и поигрывая саблями и плетьми. Обоз остановился. Полоняники всматривались в пугающую даль, терзаясь мыслями.
Рядом с Властимиром прерывисто вздохнул подросток, тот самый, который на реке дрался за жребий.
— Все. Вот и пришли. Это конец…
Голос его чуть дрогнул, и на него цыкнули.
— Будет тебе кликать беду, — хмуро молвил самый старший после Властимира полонянин. — И так тяжко на душе, а тут еще…
— Как знать, — вдруг бодро заявил Властимир, — может быть, конец ждет здесь вовсе не нас!
Остальные одиннадцать полоняников вытаращили на него глаза.
— Ты чего? — удивился старший парень. — Кто в горы попадает — назад не воротится!
— А ты откуда знаешь? — ухмыльнулся Властимир — Иль ты там бывал, иль видал того, кто оттуда ушел, что так говоришь?
— Все так говорят, — смешался парень.
— Врут все! Никто ж не ведает, почему не возвращаются люди. А если знают, что назад хода нет, то не от тех ли, что ход сей нашли? А раз так, то можно уйти из гор и блажь все это! Лучший способ узнать истину — это самим пойти в горы.
Он окинул притихших людей взглядом и по их молчанию понял, что они начинают верить ему.
Но миновало еще два дня, пока они не подошли к горам вплотную. Час за часом высоченный хребет приближался, становясь все больше. Полоняники опускали глаза — горы давили на людей, сгибали их своим молчанием. Ореховцы ни разу не видели ничего подобного, только слышали сказки об этом и теперь пугались одного вида покрытых вечными снегами вершин.
Непреодолимая стена камня вызывала трепет и ужас. Многим уже казалось, что дальше придется лезть на нее, но вскоре обнаружилось, что дорога ведет в ущелье, достаточно широкое, чтобы в нем разъехались две телеги. А по бокам поднимались каменные громады, оставляя наверху лишь узкую полоску неба.
Под ногами, копытами и колесами хрустели мелкие камешки. Огромные глыбы на склонах грозили сорваться в любой миг. Мимо них проходили с опаской. На склонах лепились редкие кустарники и корявые деревца, кое-где росла трава. В одном месте ущелье расширилось. Там с высоты с шумом падал ручей, своей вековой работой выбивший в камнях озеро в несколько саженей шириной. Здесь обоз остановился. Все напились ледяной горной воды со странным непривычным вкусом, и хазары разложили костры, расположив их кольцом, внутри которого сгрудились телеги, люди и животные. Костры служили одновременно защитой от местных хищников — их рев порой будил людей и беспокоил скотину — и мешал полоняникам бежать в горы.
Тот самый мальчишка, который первым испугался гор, попытался под Утро сбежать. Его изловили и выпороли так, что он с трудом поднялся. Властимир с еще одним товарищем по несчастью принял неудачливого беглеца после жестокой порки на руки. Но в этом хрупком теле чувствовалось славянское упрямство человека, который поклялся себе, что все-таки уйдет.— Терпи, дурашка, коли жить хочешь, — шепнул ему Властимир и уже не отпускал от себя.
Ущелье вскоре закончилось отверстием огромной пещеры, у которого их уже ждали другие хазары.
Перед входом, достаточным, чтобы в него проехало сразу семеро всадников с высоко поднятыми копьями, была небольшая площадка. Всех полоняников согнали на нее, смешав девушек и юношей. Ожидавшие хазары не спеша принялись разглядывать их, переговариваясь с доставившей их охраной. Потом один из встречавших повелительно махнул рукой, полоняников окружили и, толкая тупыми концами копий, погнали в пещеру.
Поддерживая избитого мальчишку, Властимир вошел во тьму подземелья одним из первых. Рядом с ним оказался Буян, но гусляра быстро оттеснили, и тот ничего не успел сказать князю.
Людей почти бегом погнали навстречу мраку, который не могли разогнать даже факелы в руках хазар. Князю это все напоминало пещеры, по которым они путешествовали с Ратом и встретили забытый идол Ящера. Буян вспомнил о том же.
Коридор закончился гротом, из которого дальше вело несколько ходов. Здесь юношей и девушек разделили. Долго сдерживаемые слезы сами хлынули у девушек наружу, и эхо подхватило вскрики и горестные стенания. Полоняники прощались перед смертью. Какая-то девушка, совсем юная, вцепилась в шею одному из парней с такой силой, что понадобились усилия четырех хазар, чтобы разжать ее руки. Когда ее оттаскивали, она упиралась и кричала, пока могла:
— Я люблю тебя, Ждан! Люблю!
Хазары зажали ей рот и увели. Вместе с девицами ушел и Буян, как когда-то в стане мадьяр, даже не посмотрев на князя.
Девушек вывели на небольшой помост, огороженный низким заборчиком. В стенах пещеры горели факелы — в их свете хазары принялись осматривать полонянок, тыча пальцами и переговариваясь. Девушки, чувствуя на себе откровенные оценивающие взгляды, смущались и дрожали, сдерживая слезы.
Беляна была, напротив, возбуждена. Она знала, зачем пришла сюда. Хотя предпочла бы обойтись без пещер и их обитателей, но раз нет другого выхода, лучше покончить с этим делом сразу. Этот резанец с его стрелами и необыкновенной удачливостью должен погибнуть, и поскорее… А здесь никто не догадывается, что Властимир пришел сюда, чтобы убить Змея — того, кому все они служат, каждый по своей причине.
Хазары пока не обращали на нее внимания, занятые остальными девушками. Улучив минуту, Беляна протолкалась вперед, к самому краю помоста, и, подождав, пока взгляд одного из хазар, который явно был здесь главным, обратился на нее, не спеша обнажила плечо и открыла выжженное прикосновением Лиха клеймо.
На белой гладкой коже оно в кровавом свете факелов было хорошо заметно. Увидев знак, хазарин оторопел. Беляна дала ему время насмотреться, потом натянула рубаху на плечо и кивнула.
Хазарин подозвал одного из своих воинов и что-то тихо сказал ему на ухо. Тот почтительно поклонился и убежал куда-то по темному коридору.
Беляна успокоенно вздохнула. Полдела было сделано. Они со старухой не зря столько ждали в том лесу. Но им не везло — все время подле резанца был этот гусляр, который слишком много знает, чтобы быть обыкновенным человеком. Его знание тайной магии, запретной во многих местах, его ум и сметка — он явно не тот, за кого себя выдавал, но он далеко, остался в Ореховце, и князь теперь падет.
Беляна, однако, не ведала, что гусляр стоит в нескольких шагах от нее. Буян же не понял, какой знак подала Беляна хазарам, и не знал, зачем ей это понадобилось. Но тут хазары-охранники копьями погнали всех девушек по коридору.