Властитель островов

Маклауд все еще пристально следил за ним – очевидно, ожидая рассказа. Вместо этого Гектор отвернулся и взял с блюда тушеной баранины.

– Ну, так и что же за причина выгнала вас из дома в такую погоду? – раздраженно напомнил о себе Маклауд.

Гектор продолжал заниматься бараниной, но Кристина увидела, как сжались его челюсти. Она поняла, что расспросы отца начинали ему надоедать. Закончив набирать еду в тарелку, он обернулся к хозяину и спокойно сказал:

– Поскольку я ехал по приказанию его светлости, вы наверняка понимаете, сэр, что мне не пристало разглашать подробности за этим столом.

– Ради Бога, дружище, вы что, забыли, я вхожу в Островной совет его светлости! Поэтому у меня есть право знать, что он задумал, если это касается Островов.

– Я не забыл о вашем положении, – ответил Гектор. – Я с радостью изложу вам дело наедине, если вам будет угодно, но не при детях.

– Ах, нуда! – воскликнул Маклауд, оглядев стол. Казалось, он только что вспомнил о присутствии дочерей.

– Но это несправедливо, – запротестовала Мариота. – Я не ребенок и хочу знать о ваших приключениях, сэр. Я умираю от любопытства. Разве вы не можете отослать младших с тетей Юфимией, отец?

Кристина промолчала, хотя ей и хотелось призвать Мариоту к порядку, как до этого Изобел. Она знала, что выговаривать ей бессмысленно: она все равно не прислушается. Однако, увидев, что Изобел открыла рот и тоже собирается возражать, она метнула на юную леди такой угрожающий взгляд, что слова застыли у девочки на губах.

– Даже кривой увидел бы, что вы уже не ребенок, миледи, – улыбнулся Гектор.

– Вы говорите это, чтобы успокоить меня, – игриво сказала Мариота, опустив удивительно длинные темные ресницы.

– Но я действительно согласен с вами, – ответил Рейганох.

Мариота встряхнула головой.

– Вы сказали, что хотите жениться на мне, но, разумеется, вы не рассчитываете, что я выйду за простого посыльного, даже если он выполняет поручения правителя Островов.

– Мариота! – не удержавшись, воскликнула Кристина. – Дорогая, прошу тебя, не говори так с гостем.

Маклауд обгладывал баранью кость, по-видимому, не обращая внимания на невежливость Мариоты. Гектор, казалось, тоже не был задет. Он только сказал:

– То есть вы полагаете, что я рядовой посланник его светлости?

Мариота пожала плечами:

– Конечно, ваше положение и должность – не моя забота. Ваш клан, как ни прискорбно, малоизвестен – по крайней мере я не слышала о нем – и поэтому вряд ли достоин породниться с нами.

– Ради Бога, миледи, я полагаю, что, имея восемь дочерей – даже таких красивых, как все вы, – и желая их пристроить, ваш отец не до такой степени разборчив.

– Разборчив не он, а я, сэр, – заявила она. – После свадьбы Кристины у меня будут десятки предложений от лучших шотландских семейств, можете не сомневаться.

– Это верно, – самодовольно подтвердил Маклауд. – Эта девочка будет выбирать из лучших кланов Северного нагорья и Островов, и ей нет нужды выходить за первого сына Гиллиана, который посватался к ней. Она предпочтет человека из семьи со славной историей, а не из такой, где помнят пару-тройку поколений.

– При всем моем уважении, сэр, история клана Гиллианов не уступает вашему в древности, – заметил Гектор.

– Этого не может быть, – сказал Маклауд. – Маклауды существовали от начала времен. Не станете же вы утверждать, что род Маклейнов появился еще до потопа?

– До потопа? – удивился Гектор.

– Ну да, вы же не знаете Библию так хорошо, как я, хотя Маклейны и считаются образованным кланом. Так я вам скажу за нас обоих. Я говорю о Великом потопе, во время которого под водой оказался весь мир, кроме мудреца Ноя, его семьи и животных, – изрек Маклауд.

– А, этот потоп! Но я полагаю, что Маклейны жили и до потопа, и после него.

– Так-так… Что-то я не слышал, чтобы Ной брал в ковчег Маклейнов.

– Ковчег? – поднял бровь Гектор. – Клянусь честью, нам не было нужды в ковчеге. Разве вам приходилось слышать о Маклейне, у которого бы не было собственной доброй лодки?

В зале наступила напряженная тишина, но тут Маклауд расхохотался, а Гектор присоединился к нему.

– Говоря по правде, сэр, – сказал он чуть погодя, – вам хорошо известны как история моего рода, так и мое нынешнее положение на Островах. И вы согласитесь, что союз наших семейств послужил бы их процветанию.

– Вы и правда многого добились, – признал Маклауд. – Или по крайней мере ваш хитроумный брат добился многого, а вы с его помощью получили множество земель.

– А это правда, что вашего брата прозвали Лахлан Хитроумный? – спросила Изобел.

– Правда, девочка, – ответил Гектор с улыбкой. – Он – верховный лорд-адмирал Островов.

– Я слышала о нем, – продолжала та. – А это правда, что он похитил…

– Довольно, Изобел, – резко прервал ее Маклауд. – Еще слово, и тебе не поздоровится.

Скорчив рожицу, девочка вынуждена была замолчать. Теперь гнев Маклауда обратился на гостя.

– Вот до чего мы докатились – даже малые дети все знают о деяниях сильных мира сего. Однако ваш брат, да и вы тоже должны стыдиться многого из того, чему вы обязаны своим положением.

– Мой брат осмелился бы возразить вам, сэр. Он полагает, что во имя добрых целей иногда допустимы отступления от закона.

– Но никто не может оценивать самого себя в этом случае, – подала голос леди Юфимия.

Вздрогнув, Гектор ответил ей с очаровательной улыбкой:

– Вы читали «Максимы» Публия Сируса [2] , мадам?

– Разумеется, нет. – И леди Юфимия нервно посмотрела на брата, который снова начал хмуриться. – Простите, сэр, с вашей стороны странно было предположить, что я изучала латынь. Всем известно, что образование полезно только сильному полу, и вас, вероятно, удивляет, что я, простая женщина, все-таки кое-что знаю. Однако мой отец, хотя и не был таким мудрецом, как ваш, был добр к своим дочерям и позволял нам присутствовать, когда братья занимались с учителями. Вы, я уверена, знаете о римских писателях куда больше меня, однако я нахожу некоторые из их высказываний удивительно меткими. Признаюсь, Секста Проперция я люблю больше, чем Публия Сируса, ведь это Секст сказал: «Маны не бесплотны: смертью не все кончается; и бледная тень ускользает, победив погребальный костер» [3] ? Не правда ли, это стихотворение так успокаивает?

2

Имеется в виду известная максима этого латинского писателя Публия Сируса (ок. 50 – ок. 15 до н. э.) «Цель оправдывает средства».

3

Маны – тени умерших; приведен перевод К.Н. Батюшкова отрывка из элегии к тени Цинтии (книга IV, элегия VII, 24 стихи 1-2).

– Вынужден признать, мадам, что этого стиха я не знаю, – сказал Гектор. Кристина сочла его ответ чрезвычайно умным и вежливым отказом от дальнейшей дискуссии.

– Ах, меня это не удивляет, – не унималась леди Юфимия. – Как и многие образованные джентльмены, вы, без сомнения, многому учились, сэр, и могли кое-что позабыть. Вас наверняка изумила моя откровенность, но разве можно говорить детям, тем более таким искренним, как наша Изобел, что незаконные поступки могут быть оправданы…

– Замолчи, женщина, – рявкнул Маклауд. – Он не желает слушать тебя. И я тоже.