Властитель женских душ

Реми еще разочек, для пущего эффекта, обвел всех суровым взглядом. Затем остановил его на Марион.

– Эту роль взяли на себя вы, не так ли? Ваш обморок послужил гарантией отвлечения от кабинета еще троих человек: двое мужчин несли вас в спальню, а Мелани озаботилась нашатырем. А поскольку Элоди действительно ушла домой…

– Слава те господи! – прошептала та.

– …То оставался еще Кристиан, которого Фредерик отправил осматривать дом снаружи. Но без вашей помощи, Марион, секретарь-племянник никогда бы не справился с подобной задачей! Вы обморок изобразили…

– Я?! – задохнулась Марион. – Изобразила?

– Конечно! Фредерик бы ни за что не взялся за это дело, не будучи уверенным в вашей поддержке! Не знаю, любовь там у вас или вам просто захотелось денежек и свободы (вы ведь оба наследуете весьма существенные суммы!), но вы сговорились. И одноклассник этот был частью плана – поводом убедить писателя пойти на розыгрыш! Вы нарочно пригласили его на свидание, а Фредерик сделал фотографии, которые затем…

– Ты, ублюдок! – закричала неожиданно Марион. – Ты говорил, что никто, никто никогда не догадается!

Она смотрела на Фредерика с такой ненавистью, что усомниться в ее чувствах к секретарю не приходилось. А Реми-то думал, что «голубки влюбленные» пошли на преступление не только ради денег, но и ради нежных чувств… Выходит, нет. Каждый играл за себя, и сговор был чисто деловым.

– Дура! Они же блефуют! Кретинка, ты что, не понимаешь?! Ты все испортила!!!

– М-да… – посмотрела Мелани на красавицу. – Я всегда чувствовала, что эта красотулька – порченое яблочко!

– А тебе больше всех надо, – с презрением отозвалась Элоди. – Мужика тебе не хватает, Мелани, – меньше б совала нос в чужие дела!

– Ох уж эти бабы! – вздохнул Кристиан, отворачиваясь от двух служанок и переводя глаза на Марион. – А ты… Знаешь, я даже рад. Мозги встали на место. Ты так красива, куколка, что мысли у меня грешные появлялись, признаюсь… Да только трахнуть тебя – это все равно как манекен целлулоидный!

– Мудак! – отозвалась нежная роза Марион.

Поднялась перепалка.

Комиссар встал.

– Господа, – провозгласил он, – вы получили ответы на свои вопросы. Дальнейшее обсуждение – это уже ваше частное дело. Мы свой долг выполнили: нашли убийц и в данный момент мы намерены их арестовать…

Марион бросилась к двери. Фредерик проводил ее презрительным взглядом и протянул руки комиссару, который быстренько окольцевал их наручниками.

В дверях красавица наткнулась на двух полицейских с бесстрастными лицами, преградивших ей путь.

– …Ну что, камарад, ты был полностью прав! – произнес Ив Ренье, когда они с Реми и Ксюшей вышли из особняка.

Некоторое время они смотрели, как Марион и Фредерика усаживают в полицейские машины.

– Сейчас допросим этих двоих и дело быстренько закроем! – довольно произнес комиссар.

– Они опомнятся и будут отпираться, Ив. А доказательств у нас, по большому счету, нет, – один блеф.

– Э, вот тут уж ты можешь полностью довериться мне: так начнут поливать друг друга, что доказательств будет у нас выше крыши! Хорошо, что они не оказались влюбленной парочкой… Я этого не ожидал… Признайся, ты тоже?

– Не ожидал, – честно ответил Реми. – Это могло бы хоть как-то облагородить их преступление… Но секретарь так искусно прикидывался влюбленным-смущенным, что я ему поверил!

– Про красотку не забывай: они ведь с племянничком сговорились, вместе спектакль разыгрывали! Он такой влюбленный, а она такая невинная… Эх, и как же это писатель лоханулся! Ладно мы с тобой купились, но он-то как? Он ведь вроде как знаток женских душ!

– «Властитель», – сообщила Ксюша. – Так пишут на его обложках.

– Чего? – не понял комиссар.

– «Властитель женских душ», – невесело усмехнулась Ксения. – Которого отдельно взятая женская душа с легкостью обвела вокруг пальца.

– Сапожник без сапог, одним словом… – подытожил Ив Гренье. – А по мне, так лучше, что никакого романчика у Марион с Фредериком нет! Быстрее их вытрясем: им ни к чему покрывать друг друга.

– Выходит, «тайны запертой комнаты» тут и не было… – огорченно произнесла Ксюша.

– Не было, мон кёр [9] , – ответил Реми.

– Как это не было?! – не согласился комиссар. – Была она, тайна! Но чудес не существует, и преступник должен был каким-то образом убить жертву! А «запертая комната» – это лишь трюк иллюзиониста, милая Гзенья… Благодарите вашего супруга, он отлично размотал этот трюк!

9

«Мое сердце», распространенное ласковое обращение.

– Это Ксю надо благодарить, – заявил Реми. – Она сразу поняла, что Марион комедию ломает. Без ее подсказок я бы, наверное, не дошел до конца…

– Ну, голубки мои, значит, вы оба хороши! – усмехнулся Ив.

– А все-таки жалко… Когда узнаешь разгадку, то тайна пропадает! – вздохнула Ксюша.

– Тогда пишите, девушка, мистические детективы. Со всякими потусторонними силами! И с тайнами!

– Я не люблю мистику!

– А раз любите логику, то надо вам признать, милая, что разгадка рано или поздно находится… И всегда логичная… и прозаичная. Не вижу, с чего бы вам расстраиваться. Гордитесь мужем: он у вас отличный сыщик! Да вы ведь и сами приложили к этому делу свою ручку, я правильно понял? К тому же гонорар вам упадет весьма приличный от издателя. Уж он распишет эту историю журналистам, можете не сомневаться! Пресса захлебнется от восторга, а тираж последнего романа Ларю утроится!

– Ага, и в статьях будет сказано, что дело раскрыла полиция! – хмыкнула Ксюша.

– Ничего не поделаешь, дорогая Гзенья, таковы правила игры… А вы вот возьмите и напишите роман по этому делу! О том, как умный сыщик распутал сложное и запутанное преступление… С помощью своей женушки, конечно. – Комиссар едва слышно хмыкнул. – «Тайна запертой комнаты», звучит, а? Таких историй в классике мирового детектива совсем мало, я уверен, что издательство у вас его с руками отхватит!

– Так неинтересно описывать то, что уже раскрыто, – пожала она плечами. – Мне интересно самой сочинять!

– Вам виднее, вы же писательница… А пока пошли пивка дернем холодненького? Обмоем разгадку тайны запертой комнаты!

– И помянем наивного властителя женских душ… – грустно кивнула Ксения.