Властный зов страсти

Брачная церемония и пир проходили словно в тумане. Сидя на специально установленном помосте, Флора как будто со стороны наблюдала за происходящим, ощущая в сердце холод и пустоту. Она словно превратилась в статую, выставленную на всеобщее обозрение, и никто не мог догадаться, что внутри ее кипят горечь и разрывающее сердце страдание. С лица ее не сходила будто приклеенная натянутая улыбка, и она терпеливо принимала бесчисленные поздравления от доброжелателей, проходивших мимо стола лэрда. При этом она старалась не встретиться взглядом с Лахланом, теперь ставшим ее мужем, потому что боялась, что не выдержит и выдаст себя. День, который должен был стать счастливейшим в ее жизни, превратился для Флоры в нелепейший фарс, какой только можно представить. Ей потребовались все силы для того, чтобы вытерпеть экзекуцию; она чувствовала, что вот-вот разразится неудержимыми рыданиями от того, что потеряла все.

– Думаю, мне пора удалиться, – обратилась она к Лахлану, сидевшему слева от нее, и кузену, занимавшему место справа.

Аргайл нахмурился:

– Ты бледна и, кажется, не в себе. Что-то не так?

Беспокойство кузена показалось Флоре смехотворным. Аргайл сыграл в этом фарсе не меньшую роль, чем Лахлан, но разница заключалась в том, что от него она этого и ожидала.

– Вовсе нет. Со мной все в порядке. – Заметив, как замер Лахлан, Флора добавила спокойнее: – Ничего такого, чего не исцелит крепкий ночной сон. Я пошлю за знахаркой и посмотрю, чем она сможет мне помочь.

Аргайл обратил к Лахлану понимающий взор:

– Она хочет отдохнуть?

Флора различила в его голосе иронию.

– Уверен, что твой новоиспеченный муж позаботится о том, чтобы ты хорошо отдохнула.

Однако Лахлан не обратил внимания на многозначительный намек Аргайла и пристально посмотрел на Флору.

– Я пошлю за Шинейд и скоро сам приду к тебе.

Флора замерла. Если он вообразил… Нет, никогда!

Понимая, что их разговор слушает слишком много ушей, она удержалась от гневного ответа и, через силу улыбнувшись, молча покинула зал.

Это случилось несколькими часами позже, когда Лахлан поднимался по лестнице в башню, в комнату Флоры. Единственным светлым пятном этого дня он считал то, что Аргайл передал ему указ об освобождении Джона. Аллан с небольшим отрядом готовился отправиться в замок Блекнесс. Если все пойдет по плану, Джон к рассвету уже прибудет в Дримнин.

Единственным, что удержало самого Лахлана от того, чтобы присоединиться к Аллану, было ожидание первой брачной ночи. Все, чего он хотел сейчас, – это заключить Флору в объятия и утешить ее, исцелить ее рану: она казалась ему прекрасной, как сказочная принцесса, в своем золотистом платье и венце, украшенном драгоценными камнями. Никогда еще Флора не выглядела такой хрупкой, будто ее отлили из бесценного стекла, способного разбиться от одного неосторожного прикосновения.

На ней не было подаренных им туфель. Это означало, что Флора отвергла его дар, и от этого Лахлану становилось особенно больно. Он ожидал от нее проявления гнева, но не отчужденности, холодная решимость Флоры тревожила его гораздо больше. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным. Неужели она исторгла его из своего сердца?

Он не мог в это поверить. Главное – скорее ее увидеть. Как только он заключит Флору в объятия, все встанет на свои места. Она гневается на него, она уязвлена и к тому же упряма, но он сможет заставить ее понять. В конце концов, не зря же они принесли брачные обеты!

Остановившись перед дверью Флоры, Лахлан на мгновение заколебался. Может быть, следует дать ей время и этой ночью оставить ее в покое?

Нет. Что бы ни случилось, теперь они муж и жена. Чем скорее Флора поймет, что случившегося не изменить, тем лучше.

Твердой рукой постучав в дверь, Лахлан взялся за ручку, но дверь не поддавалась. Очевидно, Флора заперла ее изнутри.

Глава 19

В ожидании ночи Флора задремала в кресле возле камина, но стук в дверь ее тотчас же разбудил.

Она встала, разгладила юбку подвенечного платья, которое все еще оставалось на ней, потрогала амулет на шее. Этот амулет она собиралась отдать Лахлану нынче вечером как символ бесконечной любви. Амулет остался при ней напоминанием о печальной судьбе матери, а также о совершенной ею ошибке. Похоже, проклятию суждено было остаться с ней до конца.

Лахлан снова постучал, на этот раз громче, и Флора расслышала его голос, он говорил тихо, но нельзя было не заметить в его тоне гневные нотки:

– Впусти меня, Флора, немедленно.

Ее руки сами собой сжались в кулаки.

– Нет.

Лахлан выругался и начал с силой трясти дверь.

– Открой, или я ее сломаю!

Ярость, которую Флора расслышала в его голосе, дала ей минутную передышку. Она бросила взгляд на стальной болт, удерживавший тяжелую дубовую дверь, и это укрепило ее тающую отвагу. Для того чтобы сломать такую дверь, потребовалась бы целая армия мужей.

– Уходи, – сказала она отважно. – Сегодня у меня нет желания видеть тебя… как, впрочем, и в любую другую ночь.

Лахлан снова выбранился, потом наступила тишина. Флора ждала, не осмеливаясь вздохнуть. Время текло медленно, Флора уже начала удивляться тому, что победа досталась ей так легко, как вдруг…

Сначала она услышала грохот. Когда грохот повторился, Флора испуганно отскочила от двери, как оказалось, очень вовремя, потому что дверь с треском распахнулась после того, как крепление болта отлетело от стены.

Разгневанный лэрд неподвижно стоял в дверном проеме, и лицо его походило на маску, а глаза в пламени свечей сверкали, как сапфиры.

Флора с трудом перевела дух, тут же Лахлан с угрозой произнес:

– Никогда больше не запирайся, слышишь?

– Ты не имеешь права…

– У меня все права на тебя… – прошипел он сквозь зубы и, сделав три больших шага, оказался рядом с ней. – Ты моя жена, не забывай об этом.

– Формально да, но ты принудил меня к браку обманом.

Лахлан угрожающе нахмурился.

– Послушай, Флора; я пытаюсь быть с тобой терпеливым, но ты не хочешь ничего замечать, и напрасно. Мы принесли обеты, и тебе придется чтить их.

Флора вскинула подбородок.

– Мой кузен отдал тебе указ об освобождении брата?

– Да.

– В таком случае ты получил что хотел. А теперь оставь меня в покое.

Лахлан схватил ее за руку.

– Если есть что-то, чего я хочу, то это ты.

Флора вырвала руку:

– Ты совершил сделку и заплатил за меня, но есть вещи, которые не продаются. Тебе придется изнасиловать меня, потому что по доброй воле я никогда не приду к тебе снова.

Лицо Лахлана сделалось таким мрачным, что Флоре стало не по себе. Она задохнулась, когда он с силой привлек ее к себе так, что ее груди расплющились о его гранитные мускулы. От него исходил жар. Она чувствовала бурное биение крови в его жилах и то, как тяжело и сильно бьется его сердце. Его дыхание обдавало теплом ее шею, и Флора трепетала. Господи, дай ей силы противостоять этому напору.