Влечение сердца

– Но это не так! – возмутилась Луиза. – Я отнюдь не капризная девчонка, меняющая любовников, как перчатки. Можешь не верить, но до сих пор в моей жизни существовал лишь один мужчина – мой муж.

– Верю, – мягко отозвался он. – А сердце мое всегда знало, что ты не такая, как остальные.

– Тогда почему же ты воображал обо мне столь жуткие вещи? – улыбнулась она.

Однако Джереми смотрел на нее серьезно.

– А что мне оставалось, если для меня отводилась всего лишь скромная роль любовника? Тогда, в рощице, ты упрекала меня в том, что я отказался взять тебя, и не хотела понимать, почему меня остановил такой <пустяк>, как твое замужество. Казалось, тебе не впервой флиртовать за спиной у мужа.

Луиза густо покраснела. До сих пор то, что ее поведение можно было истолковать таким образом, просто не приходило ей в голову.

– О господи… Боже, как стыдно!

Джереми ласково прижал ее к себе и принялся убаюкивать, как ребенка. О своей голове он успел окончательно забыть. С того момента, как Луиза призналась ему в любви, он чувствовал себя счастливейшим человеком на свете. И такой пустяк, как ноющий висок, не шел в расчет.

– О нет, я вовсе не думал, что ты такая. В глубине сердца я всегда знал, что ты самое чистое, самое искреннее создание на земле. Настолько непосредственное, что, когда в твою жизнь вошел я, ты просто забыла об условностях. И это правильно, ведь любовь – важнее всего.

Его слова звучали для нее райской музыкой. И все же она спросила:

– Но тогда почему ты все-таки отверг меня?

Джереми поцеловал ее в кончик носа.

– Потому что знал, что когда ты придешь в себя и вновь спустишься на грешную землю и осознаешь, что наделала, то не сможешь простить ни себя, ни меня. И не хотел, воспользовавшись твоей минутной слабостью, сделать тебя несчастной.

И только сейчас Луиза до конца поняла, как же велика была сила его любви. Другой бы на месте Джереми едва ли задумался о таких <мелочах>.

Впрочем, другого такого и не было. Джереми был уникален, как будто создан именно для нее. И от этого Луиза только сильнее его любила.

Ей неудержимо захотелось его поцеловать. Словно угадав ее желание, Джереми наклонился и медленно накрыл губами ее губы. Его поцелуй был нежен и одновременно волнующ. Луиза чувствовала, как голова кружится от ощущения бьющего через край счастья и небывалого блаженства. Казалось, еще чуть-чуть, и она умрет от переполняющих ее эмоций.

Не без труда оторвавшись от ее губ, Джереми тихо рассмеялся.

– Если мы сейчас же не остановимся, все, что я только что говорил, окажется всего лишь легкомысленными словами. Ибо еще минута, и меня не остановит даже десять твоих мужей.

Луиза звонко засмеялась, лишь крепче обхватывая его голову руками и прижимая к себе.

– К счастью, у меня он только один. И тот скоро перейдет в разряд <бывших>. Так что, может быть, настала пора забыть об условностях и стать немного распущенными?

Однако Джереми мягко, но решительно ее от себя отстранил.

– Боюсь, что настала пора подумать о возвращении в особняк. Наше долгое отсутствие едва ли могло остаться незамеченным. Так что поспешим домой и всех успокоим.

Луиза слегка надула губы.

– Пусть подождут. До твоего приезда я дни напролет в одиночестве коротала в своей комнате. И никто из-за этого особенно не беспокоился.

– Не будь мстительной. Кстати, разве ты забыла о том, что в гостиной остались Чарльз и Эмилия? – поддразнил он. – Между прочим, совершенно одни.

А ведь верно! Странно, но Луиза успела полностью об этом забыть. И, что еще страннее, теперь данный факт ее ни капельки не волновал.

– Едва ли им сейчас лучше, чем нам, любимый. Впрочем, ни мой муж, ни Эмилия и понятия не имеют о том, что такое счастье. Бедненькие! Как бы они удивились, если бы узнали, что в жизни есть не только деньги.

Но все же Джереми пытливо заглянул ей в лицо.

– Так, значит, ты больше не сходишь с ума при мысли о том, что они украдкой встречаются у тебя за спиной?

– Теперь меня это только обрадовало бы, – спокойно и уверенно отозвалась Луиза. – Это значит, что я не бросаю Чарльза на произвол судьбы, а отпускаю на свободу. Пусть любит, кого хочет. Ведь, в сущности, Чарльз Эйкрод – славный малый. Пусть у него все будет хорошо.

Джереми не мог не обрадовать подобный ответ. В порыве радости он вскочил на ноги и закружил Луизу в объятиях.

– Ура! Моя любимая женщина любит только меня и хочет быть только со мной. И совсем скоро мы поженимся, и она нарожает мне столько детей, сколько мы только сможем прокормить.

Луиза смущенно улыбалась.

– Если только здоровье позволит, – робко напомнила она.

Быстро посерьезнев, Джереми строго посмотрел Луизе в глаза.

– Не говори так. Здоровье у тебя отменное. Может, ты не заметила, но нагрузки я в последнее время даю тебе весьма значительные. И ты их переносишь почти шутя.

– Но мои ноги, – жалобно посмотрела она на неподвижные кончики туфель. – Я по-прежнему не чувствую их. И, возможно, больше никогда не почувствую. Ты же знаешь, врачи опустили руки.

– Но я – тоже врач, – строго произнес Джереми. – И я рук не опускал. И прогноз мой – самый благоприятный. Еще несколько недель, и ты будешь на ногах.

– А если нет? – Луизе не хотелось затрагивать больную тему, но она решила обсудить все сразу и навсегда. – Ты уверен, что готов остаток жизни посвятить калеке? Только не повторяй, – поспешно сказала она, заметив его протестующий жест, – что я обязательно поправлюсь. Лучше представь, что я буду всегда прикована к инвалидному креслу. Что тогда?

Джереми даже не потребовалось времени на размышление.

– Даже будь ты парализована полностью, я и тогда не оставил бы тебя, любовь моя. Ведь ты – моя половинка, которую я так долго искал.

– Но ты понимаешь, на что себя в таком случае обрекаешь? – настаивала Луиза. – Тебе никогда не захочется вернуть этот день и взять назад свое обещание?

Джереми вместе со своей ношей опустился на землю. Поудобнее устроив Луизу у себя на коленях, он взял ее лицо в ладони и, заглянув в светящиеся испугом и ожиданием глаза, строго произнес:

– Луиза, я давно уже не мальчик. Мне тридцать восемь. И, поверь, эти годы я не провел аскетом. Я встречал много женщин, самых разных. А потому могу с полной уверенностью сказать: ты лучшая. С ногами или без ног – лучшая. На свете просто не существует второй такой, как ты. Ты предназначена мне самой судьбой, и только с тобой я смогу быть счастлив.

И это было правдой.

8

Когда они вернулись домой, Эмилии уже не было. Луиза твердо решила поговорить с мужем как можно скорее. А потому, едва распрощавшись с Джереми, решительно постучала в кабинет Чарльза.