Влечения

— Можно, но я не думаю, что так рано нам удастся наткнуться там хоть на кого-нибудь, кто имеет отношение к ночной программе казино. А за игрой наблюдать мне будет, наверное, не очень интересно.

Стирлинг качнул головой:

— Согласен насчет игры. А вдруг мы застанем девушек за репетицией? Ведь нам нужны именно они, а не администрация заведения, верно?

— Ага. Когда сегодня начинается шоу?

Стирлинг сверился с программкой, которую взял у гостиничного консьержа. В ней были помечены казино и ночные клубы города и перечислялись все устраиваемые в них представления.

— Слушай, — сказал он и начал читать вслух: — «Кабаре и развлекательные номера. Казино «Золотая пальма»: ужин и представление кабаре каждую ночь. Входная плата — тридцать долларов. Сюда входит свежая форель или жареные ребрышки. Ужин подается в шесть тридцать вечера. Двухчасовое музыкально-эстрадное представление начинается в восемь вечера. Спешите увидеть самых очаровательных девушек в городе!» — Стирлинг прищурился на помещенный в программке снимок брюнетки с красивыми формами, всю в страусовых перьях и блестках, и воскликнул: — Ого! Ты гляди, какие у нее сиськи!

Ребекка воздела глаза к потолку.

— Ох уж эти мне мужики! И чего вы только сходите с ума от большой груди, не понимаю!

— Ну, мне, положим, и ножки нравятся, — возразил с улыбкой Стирлинг. — У тебя прелестные ножки.

— Спасибо, — рассмеялась Ребекка. — Жаль, у меня почти нет груди. Это мой главный недостаток, я знаю. Но за ноги все равно спасибо!

— У тебя очень соблазнительная грудь. Небольшая, но сексуальная, — заверил ее Стирлинг, хищно сверкнув глазами. — Я ее обожаю! — Он перегнулся через столик и крепко взял ее за руку. — И я доказал бы это на деле сегодня утром, но ты, видите ли, вдруг захотела спать.

— Не обижайся, — мягко улыбнулась Ребекка. — Сначала я проснулась было, но затем меня вновь стало клонить ко сну. Глаза сами закрывались. Усталость накопилась, что ты хочешь?

— Надеюсь, ты компенсируешь мне это вечером? — И Стирлинг так взглянул на нее, что в ней стало просыпаться возбуждение. Однако его лицо тут же приняло выражение сосредоточенности, и он проговорил: — Итак, мы идем прямиком в «Золотую пальму» и ищем там человека, который отвечает за ночное шоу. Ты ему представляешься, и мы официально просим разрешения поснимать там их девочек.

— А дальше? — спросила Ребекка.

— А дальше будем действовать по обстановке.

— Я так надеюсь, что нам удастся найти тех, кто лично знал Мариссу! — воскликнула она. — Потому что в противном случае я просто не представляю, что мы станем делать!

Стирлинг сурово свел брови:

— Ну, как бы там ни было, мы не полезем искать ее квартиру в Трамп-тауэр, если не хотим окончить свою жизнь так, как Майк Уилсон.

Ребекка на это ничего не сказала. Она также умолчала о том, что перед отъездом из Нью-Йорка она ответила на рекламное объявление в «Таймс».

— Мамочка, у тебя такой странный голос… Что-нибудь случилось?

Дженни разговаривала с матерью, прижав телефонную трубку к уху плечом и одновременно аккуратно раскладывая на постели новое вечернее платье из черного бархата с зелено-черной кружевной отделкой внизу, которое она только что купила. Оно недешево стоило, но Дженни, раз решив сменить имидж, уже не сворачивала с избранного курса и поэтому не жалела о потраченных деньгах. Вместе с платьем она также купила черные замшевые туфли с застежками из фальшивых бриллиантов.

— Я хочу, чтобы ты приехала ко мне на выходные, — услышала она в трубке голос матери.

— Саймону хуже? — тут же насторожилась Дженни.

— Не совсем. — Анжела замолчала, словно подыскивала удобные слова, избегая называть вещи своими именами. — Но… Словом, ты нужна мне. Приезжай в пятницу, хорошо? К ужину.

— Договорились, — отозвалась Дженни, старательно скрывая свое разочарование.

Она любила проводить выходные в Лондоне, в тишине и уединении, когда можно целый день расхаживать по квартире, читать газеты и смотреть по телевизору любимые программы.

Закончив разговор с матерью, она аккуратно повесила платье на вешалку на дверцу своего бельевого шкафа. До Пасхи оставалось всего четыре недели. Дженни хотелось до своего отлета в Нью-Йорк накупить побольше новых нарядов и аксессуаров, чтобы произвести сильное впечатление на отца. Она даже побывала в институте красоты в Челси, где проконсультировалась на предмет того, какая косметика ей больше всего подходит и как ею правильно пользоваться.

Взглянув в зеркало, она с удовольствием констатировала произошедшие в ее внешности разительные перемены. Новая прическа и умело наложенный макияж преобразили ее до неузнаваемости. Она увидела в зеркале юную и весьма привлекательную особу. Правда, пока был сделан лишь первый шаг в нужном направлении. У нее имелось уже порядочно новых нарядов, но ей некому было их показать. Дженни давно уже не назначали свидания. Она с подругами устраивали у себя небольшие вечеринки по крайней мере раз в неделю, однако на них появлялись скорее добрые друзья, чем кандидаты в поклонники.

Переодевшись к ужину, Анжела спустилась в гостиную и сидела у камина, потягивая свой традиционный «Манхэттен». Именно там ее и застала приехавшая Дженни. В дороге Она очень устала и замерзла. Ей хотелось поскорее принять горячую ванну и лечь в постель, но она знала, что мать не позволит ей это сделать. Дженни придется ужинать вместе с нею, да вдобавок еще поддерживать за столом вежливый светский разговор.

— Ты постриглась, — сказала Анжела вместо приветствия.

— Да, длинные волосы мешались, — лаконично отозвалась Дженни. — Как Саймон?

— Плохо, как и прежде. Из-за этого, собственно, я и вызвала тебя сюда. Ты должна с ним поговорить.

— Я? — изумилась Дженни.

Саймон никогда не прислушивался к ее мнению, и она сильно сомневалась в том, что он будет слушать ее теперь.

— Да, ты.

— Ему хуже? — осторожно спросила Дженни.

— Нет. Но у него сейчас нервно-психический срыв. Будешь что-нибудь? — Анжела отошла к столику с напитками и налила себе из серебристого шейкера еще «Манхэттена».

— Нет, спасибо. А что насчет этого срыва? Я имею в виду, что это вовсе не удивительно, принимая во внимание его физическое состояние… — проговорила Дженни.

— Дело не только в этом, — возразила Анжела. — Я избавилась от Клевер, и он очень неадекватно прореагировал на это. Сильно расстроился… А я-то думала, что наоборот — вздохнет с облегчением.

Мать вернулась на свое место, не глядя на дочь.

— Ну так верни Клевер назад, чего проще?

— Я не могу вернуть. Клевер больше нет, — еле слышно пробормотала Анжела.