Влюбиться легко
Шрифт:
Не дожидаясь ответа, Кэтлин развернулась и направилась к машине. А Коннор остался стоять на месте, точно превратившись в камень. Пикап рванулся с места, в лицо ему полетела пыль… О, как ненавидел он в эту минуту несносную дедову сестрицу!
Потому что Кэтлин Рахилли была права.
Коннор вернулся в дом и достал брачное свидетельство. Внимательно рассмотрел печать и подписи владельцев брачной конторы. А вот и подпись Фредди – исполненный изящества и сдержанности бисерный почерк. Эта подпись отражает ее характер, точно зеркало…
Он отшвырнул свидетельство и вытряхнул из конверта брачный контракт. На нескольких
И вдруг ни с того ни с сего оказалось, что ситуация вышла из-под контроля!
Оглушительно зазвонил телефон. Выругавшись сквозь зубы, Коннор схватил телефонную трубку.
– Алло!
– Привет, Кон! Это Ангус Маллиган. У меня для тебя по-тря-са-ю-щие новости! Если стоишь, лучше сядь.
Коннор резко выдохнул. Вот только Ангуса ему не хватало! Не далее как на прошлой неделе он обсуждал с ним возможности первых капиталовложений… но, святой Патрик ему свидетель, сейчас он просто не в состоянии думать о треклятой недвижимости!
– Старик, ты ушам своим не поверишь! Помнишь, мы с тобой обсуждали ту развалюху в центре? Так вот, весь район только что включили в список исторических достопримечательностей! Цены теперь взлетят процентов на сорок! А мы-то держим опцион, дающий право приобрести здание за пятьдесят процентов прежней рыночной цены. Что скажешь, приятель?
Коннор отрешенно глядел в пространство. Ангус что-то возбужденно тараторил в трубку, да только зря. Бывали времена, когда подобная весть воспламенила бы его не хуже рюмки дорогого коньяка. А теперь обещания золотых гор ровным счетом ничего в душе не затрагивали.
– О'Салливан? Ты меня слышишь?
– А? Да, конечно, слышу.
– Ну и как тебе оно?
– Что – оно?
– Да баснословная прибыль, что ж еще! Ты, никак, в облаках витаешь. В наших руках опцион сроком на год, так что у тебя время еще есть. Но все-таки назови мне примерные сроки, когда получишь необходимую сумму и все такое.
– Прости, Ангус. Я передумал.
– Что?!
– Я передумал, говорю. На меня можешь не рассчитывать.
На том конце провода Ангус раздраженно стукнул кулаком по столу.
– О'Салливан, ты вообще соображаешь, что делаешь?
Коннор неспешно убрал в конверт заранее подготовленное свидетельство о разводе.
– Собственно говоря, впервые в жизни я отлично соображаю, что делаю.
Глава 12
Бидди Киттеридж вполне оправдала ожидания подруги. Она сочувственно распахнула Фредерике объятия, позволила выплакаться на своей широкой груди, выслушала горестную повесть гостьи, напоила горячим чаем и, видя, в каком та состоянии, объявила, что до обеда никуда ее не отпустит. Нужно ли говорить, что на момент исповеди Фергуса из дому беззастенчиво выпроводили, наказав раньше часу не возвращаться.
Подруги как раз нарезали к обеду салат, когда в дверь постучались. Бидди пошла открыть, а в следующее мгновение на пороге кухни возник Коннор О'Салливан.
– Эй, ты! – возмущалась Бидди,
идя за ним по пятам. – Не смей к ней приставать! Только попробуй ее обидеть, и я тебе в порошок сотру. Ты меня слышишь?Фредерика подняла взгляд – и дыхание у нее перехватило. Коннор ослеплял великолепием: высокий, внушительный, в черной кожаной куртке, в джинсах и в высоких сапогах с отворотами.
– Я ее не обижу, Бидди, – тихо произнес он.
– Тогда что ты тут делаешь? Я тебя в гости не звала. А ну, говори, зачем явился, а то я в полицию позвоню, ты и оглянуться не успеешь!
– Бидди, – мягко попросил Коннор, – ты не оставишь нас вдвоем на пару минут? Ну пожалуйста!
Толстушка негодующе подбоченилась, но, поймав умоляющий взгляд подруги, выплыла из кухни, бросив на прощание:
– Если тебе понадобится помощь, деточка, ты только позови!
В наступившей тишине Фредерика слышала, как гулко стучит ее сердце.
– Нам надо поговорить, – заявил Коннор.
– Что-то важное? – пролепетала Фредерика, отводя глаза. – Неужели нельзя было подождать до вечера?
– Нет, никак нельзя. – Он извлек из кармана конверт и вручил его собеседнице. – Это твой экземпляр свидетельства о разводе. С подписью и печатью. Я только что от юриста. С сегодняшнего дня документ вступает в силу.
Глаза Фредерики мгновенно наполнились слезами.
Не смей плакать! – приказала она себе и трясущимися руками развернула бумаги. Затем часто-часто заморгала, пытаясь смахнуть слезы. Но перед глазами все плыло, взгляд отказывался сфокусироваться.
Она поглядела на свидетельство. Потом подняла взгляд на мужа. Снова опустила глаза на документ. Дата… Здесь что-то не то с датой.
– Н-не понимаю, – прошептала она. – Тут же… неправильное число. До окончания оговоренного срока еще больше месяца.
– Знаю. Я же сказал: документ вступает в силу с сегодняшнего дня.
– Но если это увидит Кэтлин…
– Она уже видела. Я отдал ей третий экземпляр.
– И… и что она сказала?
– Как – что? Что условия завещания не выполнены.
Фредерика пришла в недоумение. После всего того, что они вместе пережили, после всех их трудов Коннор взял и сам все испортил? Торопясь избавиться от жены, он напутал даты? И теперь держится так, словно ему море по колено?
– Ты хоть понимаешь, что натворил? – слабо выдохнула она.
– Отлично понимаю, Фредди.
Коннор наклонился к собеседнице, накрыл ладонями ее руки. Попытался заговорить, умолк на полуслове, наклонил голову, прерывисто вздохнул. А когда вновь поднял взгляд на жену – бывшую жену! – его глаза подернулись дымкой, подозрительно похожей на слезы.
– От души надеюсь, что тебе нужен я сам, а не пятнадцать тысяч фунтов… Потому что только себя я и могу тебе предложить.
Фредерика во все глаза глядела на собеседника. Постепенно до ее сознания начала доходить простая истина. Коннор, не дожидаясь положенного срока, отказался от фермы, без сожалений расторг соглашение, утратил все, что имел. И пришел к ней, к Фредерике, чтобы вручить ей то единственное, что у него осталось. Себя.
– Я люблю тебя, Фредди, – глухо выговорил он. – Я в жизни своей никому не говорил этих слов, даже будучи ребенком. Но тебя я люблю. И даже если ты меня прогонишь – а святой Патрик свидетель, я это заслужил! – я не перестану тебя любить. Никогда! Ни за что!