Влюбиться on-line (сборник)

А Валентин, наоборот, развеселился. И рыбки его расслабили, и сок любимый быстро принесли, и «Цезарь» здесь оказался классным: сочная курица, оригинальные гренки.

— Ма… А чего ты про Новый год хотела?

— Ну да, хотела. — Лида осторожно взглянула на мужа.

— Что? — не понял он ее взгляда.

— Про Новый год рассказывать?

— А! Рассказывай, конечно!

И Лида стала сыпать предложениями. Можно встретить здесь, а второго числа отправиться хоть в Финляндию, хоть в Андорру. Можно накануне Нового года уехать и встретить праздник опять же где угодно: хоть в Тайланде, хоть в Тунисе на пляже, хоть в роскошном отеле в Эмиратах, хоть в горах Австрии или Испании…

Любой вариант возможен. И по вполне приемлемым ценам. Это казалось бы немыслимым, если бы Лида не работала в турагентстве. А она работала там уже давно и всегда предлагала интересные поездки по приемлемым ценам. Мужчинам и в самом деле оставалось только выбирать.

— Мам, мне кажется, Вадим захочет отмечать здесь, в своей компании, — первым отреагировал Валентин.

— Думаешь, как в прошлом году? С институтскими?

— Ну да! И я, честно говоря… Лучше бы здесь. Ну посидим дома, встретим, а потом я во двор с пацанами. Салют, снежки! Пап, скажи?!

— А? Да, да. — Сергей стряхнул с себя оцепенение.

— А потом… Ну, первого вечером или второго можно улететь… Пап, скажи!

— Ну да… — Сергей рассеянно кивнул.

— Я бы лучше на море, — продолжал мечтать сын. — Мне кажется, и Вадим тоже на море захочет. Скажи, пап?!

— Ну, это как в прошлом году получится…

— А что? Разве плохо? — воскликнул Валентин. — Разве мы плохо отдохнули? Ты вспомни, пап!

— Да. Я помню. Мы отлично отдохнули тогда.

Он полночи не мог дозвониться Дашке, мучился, переживал. Телефон высвечивал «сбой вызова», в трубке то щелкало что-то и отключалось, то говорилось о недоступности абонента, то в ответ шли короткие гудки, от которых к утру он просто изнемогал физически.

Она дозвонилась ему сама. И голос ее, такой волнующий, такой желанный, моментально успокоил его. Даша кричала через тысячи километров:

— Поз-драв-ляю! Скучаю! Жду! Люблю! Я те-бя лю-блю! Ты слышишь?

— Слышу, дорогая моя! — Он тоже кричал, благо что дискотека играла на всю мощь и можно было не опасаться быть услышанным. — Я обожаю тебя! Я очень соскучился! Но нам здесь еще неделю быть. Я так волнуюсь за тебя!

— Дорогой! — отвечала она ему из далекой Москвы. — Желаю тебе… Я желаю тебе… — тут голос ее сник. Она уже не кричала, а говорила спокойно и даже с грустью: — Счастья я тебе желаю… Огромного счастья… Как бы это сказать? Общечеловеческого, что ли… Ну, еще и мужского…

— Какого? Не слышно!

— Мужского! — повторила она громче. — Но его — только со мной! Ты слышишь? Только со мной!

Он счастливо рассмеялся:

— Ну, конечно, родная моя! Конечно, с тобой! Только с тобой! Помнишь, как в песне: «Ты, только ты…»?

И они запели одновременно: он — на громкой дискотеке в жаркой стране, она — в заснеженной Москве на диване перед телевизором.

Ты, только ты!

И вот теперь она в ресторане с другим. И на машине уехала с ним. Позвонить, что ли?

— Пап, очнись! Слышишь меня? — Сын с удивлением взирал на отца.

— А? Что?

— Тебе же понравилось! На дискотеке, помнишь, как ты зажигал?

Действительно, после разговора с Дашкой он разошелся: танцевал наравне со всеми пацанами все танцы подряд. Лида ушла спать, а они хохотали, кривлялись, веселились до упаду! И в самом деле зажгли!

— Помню, конечно! Как не помнить?

— Мам, ну а ты что думаешь? — не унимался Валентин.

— А я бы на лыжах покаталась с удовольствием. Но раз вы все про море вспоминаете, то давайте на море… Сереж, ты как? — обратилась она к мужу.

— А?

— Ты куда хочешь?

«Я хочу к Даше!»

— Я? Может, в Финляндию? А? На поезде, тихо-мирно, ни от самолетов не зависеть, ни от погоды летной-нелетной… Снега много. Зима настоящая!

— Ну вот… — протянул Валентин разочарованно и сполз со стула чуть ли не под стол.

— Сядь нормально! — сделала ему замечание Лида. — Вот и я тоже как папа! — поддержала она мужа. — Так что придется тебе, сынок, следовать за большинством.

— Это еще вопрос! Разве вы — большинство? А Вадим? Он наверняка на море захочет.

— Во-первых, Вадим пропустил сегодняшнее обсуждение. Значит, вынужден будет подчиниться большинству. А во-вторых, мало ли чего я хочу… — подытожил Сергей.

Странна эта его фраза вызвала недоумение и у Лиды, и у Валентина, но переспросить, что он имеет в виду, никто из них не решился. Тем более, что к этому моменту якобы заболевающий Сергей заказал себе четвертую порцию виски.

— Поел бы! — тихо посоветовала жена.

— Да, поесть надо. — Он равнодушно посмотрел на салат и без аппетита принялся за него.

Лида заказала десерт и отошла в туалет. Сын еще раз вернулся к рыбам. Сергей набрал номер. Ну конечно: телефон выключен. А чего он ждал? Что она, будучи в объятиях другого, станет мило беседовать с ним, с Сергеем? Как в анекдоте, который ему недавно рассказали:

«У женщины спрашивают:

— Вы со своим мужем разговариваете во время секса?

Женщина отвечает:

— Конечно! Если он мне в это время по телефону звонит!»

Очень смешной анекдот. Обхохочешься! До слез! Тогда-то Сергей посмеялся над ним. Заржал, как конь. Идиот! А теперь не до смеха что-то…

— Пап, ты торт будешь?

— Какой торт?

— Не знаю, какой выберешь… Тут много разных. Или мороженое? А может, ягоды со взбитыми сливками возьмем? Или вот: пьяная груша в карамели со сливочным соусом, с корицей и тертым шоколадом.

— Сынок, ты бери себе что хочешь… Я вряд ли… Вон рыбу никак не одолею.

— Ты чего-то сегодня какой-то странный…

— Почему?

— Не пойму даже. Не такой, как всегда… И взгляд…

— Что взгляд?

— Испуганный, что ли…

Испуганный? Прав, наверное, сын. Сергей боится, ему страшно. Потерять Дашу, лишиться ее любви, остаться без ее тепла.

Страшно так, что он цепенеет от этого состояния и не представляет, что ему делать. Цель ясна — избавиться от страха потери любимой. А вот как — пока неясно.

Кое-как он дожил этот день. Кое-как провел вечер, уснул и проснулся с надеждой, что поговорит с Дашей, а если повезет, то даже и увидится.

Мысли о ней не отпускали его ни на минуту. Воспоминания мучили своей откровенностью. Он и наслаждался ими — этими воспоминаниями, и страдал одновременно.

…Вот она склоняется над ним. Она так близко, что волосы ее падают ему на лицо. И он ее целует безостановочно, целует куда придется: в полуприкрытые глаза, в нежную шею, в страстные губы. А она шепчет ему: «Милый мой, хороший! Как же я хочу тебя… Как же я тебя хочу!»