Влюбиться в Париже

Мишель подняла голову от подушки. Рома сидел за пианино, он исполнял эту прекрасную композицию Моцарта. Она встала, тихо на цыпочках подошла к нему и села рядом. На ее глазах блестели слезы, это были слезы счастья и радости.

– Доброе утро, Мишель, – шепотом произнес Роман, – завтрак уже ждет.

– Доброе.

Рома повернул к ней голову.

– Когда, ты успел все это сделать?

– Сегодня утром, когда ты еще спала. Я ведь сказал тебе, что я сделаю все, чтоб ты влюбилась в этот город.

– Я давно этот город люблю, даже когда еще и не была здесь, меня всегда сюда тянуло – продолжала тихим голосом Мишель – Но я не в город влюбляюсь, я влюбляюсь в тебя – по ее щекам стали катиться медленно слезы. – Я представить теперь не могу, что будет, когда я уеду отсюда…

– Все будет хорошо, просто верь мне. – Он аккуратно взял своими пальцами ее подбородок, потянул к своим губам.

– Можно?

Мишель кивнула с закрытыми глазами, на щеках застыли слезы, он поцеловал каждую из них, потом нежно прикоснулся своими губами к ее губам.

Поцелуй был чувственным, долгим, но нежным, чувственным, девственным. Мишель чувствовала, как тает, ее душа словно вылетела из тела и парила высоко в небесах.

Вкус его губ, вкус поцелуя, – его не предать словами, о нем не написать ни в одной книжке, он незабываем – это, новое, приятное, манящее, одурманивающее.

Лувр был огромен, за один день этот музей невозможно обойти.

Они обошли самые основные залы. Мишель видела ту самую легендарную Мону Лизу, ее можно было узнать издалека.

– Впечатляет! – описала одним словом свой поход в Лувр Мишель.

– Теперь подарки и сувениры, – сказал Рома.

Они поехали по магазинам Парижа.

Ей хотелось что-то необычное, то, что не оставит ее близких равнодушными.

Ей надо было угодить трем людям, папе, Сандре и Нелли.

Она каждому купила сувениры Эйфелевой башни.

Сандре она купила набор духов по 50 мл от Кристиана Диора, Нелли шарфик от Ив Сен Лорана, а папе бутылку сухого красного вина 1950 года.

Вы спросите, откуда такие деньги? Конечно, все покупки оплачивал он и как бы она ни была против, сразу было понятно, ей не потянуть даже шарфик.

– Я хочу, чтобы этот город оставил только положительные воспоминания! – сказал на ее негодование Рома.

– Мне просто не по себе, если я не могу оплатить сама!

– Но ты сама в первый день знакомства сказала, что хочешь только настоящего!

– Если бы я знала сколько это стоит, я бы удовольствовалась французско-китайскими сувенирами, – с сарказмом сказала Мишель.

– Это мое решение. Если ты смущаешься, так передай своим родным, что эти подарки от меня!

– С какой стати, ты их даже не знаешь!

– Зато я, знаю тебя! Вино – это благодарность папе, что воспитал такую дочь, которая мне подарила 6 дней счастья.

– Выкрутился!

После его такой короткой речи, слов у Мишель сказать, что-то против не нашлось.

– Сейчас мы домой, переоденемся, и поедем отметим последний вечер в ресторане на Эйфелевой башни. Ты ведь ее не видела вблизи, только с воды! А это – символ Парижа!

Когда они зашли в комнату на кровати лежало длинное сиреневое платье, расшитое темно-синими камнями, придавая рисунок цветка распускавшегося от груди и спускаясь по обоим бокам, рядом лежали длинные перчатки в тон платья.

– Что это? – с изумленным видом спросила Мишель.

– Это тебе. Подарок от меня! Сегодня твой последний вечер в Париже и пусть он будет незабываемым. Ты должна выглядеть, как королева! Примерь, через пять минут сюда придет парикмахер – визажист.

Мишель не верила, что это все с ней. Она была потрясена! Платье, оно шикарное, Боже, оно стоит, целое состояние.

– Я не одену! Моей студенческой стипендии в жизни не хватит за это расплатиться!

– Оно твое! Рви его, пачкай, что хочешь делай, это от меня тебе на память!

– Ты всем такие сувениры на память даришь? – Мишель набралась смелости задать этот вопрос.

– Честно? Обычно пытаются угодить мне, – с улыбкой на губах ответил он. – Но почему-то с тобой все наоборот. Не задавай, пожалуйста, мне много вопросов. Я начинаю их обдумывать и, это как болото, чем дальше, тем больше засасывает, просто позволь мне наслаждаться сегодняшним вечером.

Мишель оделась, в ванную комнату зашел парикмахер-визажист, завил ей волосы и убрал красиво их наверх, опустив небрежно несколько длинных прядок ей на шею и на лицо, тем самым подчеркнув сексуальность ее длинной шеи. Макияж был вечерний, но легкий, подчеркивая ее природную красоту.

Когда Мишель вышла из комнаты, Рома словно застыл, он смотрел на нее и не мог произнести ни слова. Затянувшееся молчание прервал парикмахер:

– На сегодня я закончил.

– Merci.

– Знаешь, я чувствую себя Золушкой.

– Ты лучше!

– Моя сказка скоро закончится…

– Я постараюсь что-то придумать.

Когда Мишель увидела вблизи Эйфелеву башню, то замерла от ее красоты:

– И как ее могли назвать шрамам Парижа! Она прекрасна!

На улице было уже темно, башня стояла величественно и уверенно, зная свое место в этом городе. Она была подсвечена огоньками, они словно бегали по башне, придавая ей особый шарм.

Мишель долго смотрела на нее, пока Рома не взял ее за руку и они не поднялись в ресторанна самый верх этой башни.

На его имя был заказан столик, их проводили к месту.

Публика была одета соответствующим образом, черные смокинги, длинные вечерние платья, дорогие украшения на руках и шеях. «Представляю, как бы я выглядела здесь в своих платьях», подумала Мишель, при виде всех этих гламурных дам.

Вечер был наполнен романтикой и неожиданностей.

– За тебя, – поднял бокал вина Рома, – за нашу встречу и незабываемые дни! – Сделав пару глотков вина, Рома достал красную маленькую коробочку и сказал: