Влюблен по чужому желанию

– Посмотрим, сколько вы там проторчите, – вяло огрызались те, кто уже побывал наверху, внимательно глядя себе под ноги – спускаться, как известно, гораздо опаснее, чем подниматься.

Когда наконец подошла моя очередь выйти на площадку, я поняла, почему народ отчаянно сопротивлялся, не желая уходить, – отсюда открывался фантастически красивый вид на Прагу. Крыши из красной черепицы покрывали дома, с высоты казавшиеся сказочными, между ними вились узкие средневековые улочки, виднелись сторожевые башни Карлова моста и шпили соборов на Староместской площади, ослепительными бликами вспыхивала на изредка появлявшемся из-за туч солнце незамерзшая вода Влтавы. Статуи святых, украшавшие собор и едва видные снизу, теперь оказались совсем близко и, казалось, вместе с тобой смотрят на старинный город.

Я завороженно вертела головой по сторонам и даже не брала в руки фотоаппарат, вернул меня к реальности голос Ивы:

– Ребята, пора спускаться, еще не все посмотрели, а времени у нас мало.

Но я уже забыла, как муторно было стоять на лестнице, ожидая своей очереди, и спускаться категорически не хотела, делая вид, что увлечена фотографированием. Ища интересные ракурсы, я не заметила, как зашла за угол и оказалась вдруг в полном одиночестве. Странно, то ли у моих ушлых одноклассников не хватило сообразительности забрести сюда, то ли Ива ослабила внимание… Неважно, теперь меня никто не будет торопить, и я наконец всласть пофотографирую!

Вид отсюда открывался совсем другой – на высокий холм, покрытый черными деревьями и увенчанный башней, напоминающей уменьшенную копию парижской Эйфелевой. Я, конечно, на всякий случай сделала несколько кадров, потом заметила медленно ползущий по склону фуникулер, запечатлела и его, затем настроила максимальное приближение и увидела на одной из крыш площадку со столиком, стульями и цветочными кадками…

– Прикольно, да? – раздался за моей спиной Женькин голос. – Сидишь себе на крыше посреди Праги и попиваешь кофеек.

– Ты что тут делаешь? – не оборачиваясь, спросила я.

Я очень сильно постаралась, и мой голос прозвучал спокойно и равнодушно.

– А ты?

Терпеть не могу, когда отвечают вопросом на вопрос, хотя и сама периодически пользуюсь этим приемчиком, когда не знаю, что сказать.

– Башню фотографирую, – как можно равнодушнее пояснила я очевидное.

– А меня за тобой послали, – не остался в долгу Женька. – Все спустились, стали нас тетушки по головам считать – одной овцы не хватает, от стада отбилась.

– Какая еще овца? – возмутилась я.

– Заблудшая, – невозмутимо пояснил он.

– А почему именно тебя? – задала я следующий ненужный вопрос. – Почему не Ленку, например? Она же моя подруга.

– Твоя подруга, – с нажимом повторил он, – отказалась второй раз наверх лезть.

– А ты согласился? – растрогалась я.

– Куда деваться с подводной лодки, меня никто не спрашивал! Думаешь, наше давнее и близкое знакомство до сих пор для кого-то является секретом? – ехидно поинтересовался он.

– Какая длинная и сложная фраза, – восхитилась я. – Ты явно делаешь успехи в борьбе с косноязычием.

– Ты мне зубы не заговаривай, а давай выключай свою мыльницу и топай вниз, – неожиданно грубо отозвался мой друг детства.

Я от неожиданности онемела, а Женька вдруг жалобно добавил:

– Долго мне еще тут с тобой мерзнуть?

Только сейчас я заметила – наверху совсем не тепло, дует резкий ветер, перехватывая дыхание, и совсем не похоже, что на улице плюсовая температура. Пальцы у меня заледенели – я сняла перчатки, чтобы удобнее было держать фотоаппарат – и не слушались, когда я решила убрать его в чехол.

– Крепче держи, – насмешливо заметил Женька, наблюдая за моими манипуляциями. – Твой фотоаппарат падения на камни не выдержит.

Я вспыхнула, от злости неожиданно ловко застегнула «молнию» на чехле и засунула фотоаппарат в сумку, а вслух выдала неизвестно откуда возникшую у меня в голове народную мудрость:

– Кто старое помянет, тому глаз вон.

Женька хмыкнул:

– Какое же старое, если только вчера произошло.

– Я смотрю, ты не торопишься возвращаться в стадо, – заметила я, натягивая перчатки.

– Тебя жду, – в тон ответил он.

Мы оба тянули время, словно боялись нарушить очарование момента – перед нами расстилается сказочная Прага, мы одни на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке, телефоны пока не звонят, и создается иллюзия, что нам некуда спешить.

– Жень, – позвала я, удивилась, как неожиданно хрипло звучит мой голос, смутилась и умолкла.

Он вопросительно уставился на меня и, так как я продолжала молчать, поторопил:

– Ну говори, что?

– А помнишь… – начала я, еще не зная толком, о чем собираюсь напомнить.

Он не дал мне договорить:

– Не помню. Пошли! Или хочешь, чтобы за нами еще кого-нибудь послали? У Ириши хватит ума самой влезть, тогда нам мало не покажется, до конца поездки просидим в гостинице!

Я готова была ответить, что в его обществе согласна сидеть где угодно, но вслух этого, естественно, не сказала, лишь вздохнула:

– Ладно, пошли.

Глава 8. Старое Новое место

Я надеялась повторить трюк и незаметно пристроиться к толпе, но во второй раз он, естественно, у нас не вышел. Одноклассники встретили нас смешками и выкриками:

– Жених и невеста!

– Да уже муж и жена!

А Цветков даже умудрился где-то раздобыть снега и осыпать им нас с издевательским смехом:

– Поздравляю с законным браком!

– Дебил, это не церковь, а колокольня, – сквозь зубы процедил Женька, отряхиваясь.

– Вы молодожены, вам виднее, – расхохотался Цветков, и я опять подумала: он не такой уж и дурак, каким прикидывается, просто выбрал себе роль классного шута, чтобы иметь возможность безнаказанно нести чушь и резать в глаза правду-матку.

Я приосанилась было, но, искоса взглянув на Женьку, увидела на его лице только раздражение и сразу сникла.

– Бодров, Румянцева! – резко пресекла всеобщее веселье Ирина Владимировна. – Долго говорить не буду, просто скажу – это был первый и последний раз! Вам все ясно?

– А я-то тут при чем? – возмутился Женька.

– При том, – припечатала Ириша, и возражать он не решился.

Мы уныло кивнули в знак того, что нам ясно абсолютно все, благоразумно решив не уточнять: это был не первый и, очень даже может быть, не последний раз.