Влюбленная в тебя

– Ласкай меня, – прошептал он, не прерывая поцелуя, и она повиновалась.

Пальцы Майка теребили ее соски, а рука Мэдди тем временем скользила по всей длине возбужденной мужской плоти. Напряжение нарастало влажной ноющей болью, и Мэдди поняла: еще несколько мгновений – и она уже не сможет остановиться…

Резко отстранившись, она сказала:

– Все, хватит.

Майк поднял голову.

– Еще минуту.

Проклятье! Через минуту она будет корчиться в оргазме!

– Нет. – Она отступила от него. – Ты же знаешь, что нам этого нельзя. Нам нельзя заниматься сексом. – Не сводя с него глаз, она оправила платье. – Только не нам с тобой.

Майк помотал головой. Взгляд у него был немного безумный.

– Знаешь, Мэдди, я начал пересматривать свое отноше…

– Нечего тут пересматривать. – Он был Майком Хеннесси, а она – Мэдди Джонс. – Пойми, нам с тобой нельзя заниматься сексом.

Он посмотрел на нее с удивлением:

– Но почему…

Ей следовало объяснить ему все, абсолютно все. Следовало сказать, кто она такая.

– Потому что… – Мэдди облизнула губы и сглотнула подкативший к горлу ком. Во рту у нее внезапно пересохло, но сексуальное влечение не отпускало – ему, казалось, невозможно было противиться. На шее Майка краснели отметины от ее поцелуев, и он смотрел на нее глазами, полными любовной страсти. Ох, ей ужасно не хотелось увидеть, как это страстное желание сменится отвращением. Нет, не сейчас. Позже. – Потому что я пишу книгу о твоих родителях и Элис Джонс. И секс с тобой этого не отменит. Только все еще больше запутается.

Майк сделал несколько шагов назад и присел на край письменного стола. Тяжело вздохнув, взъерошил ладонью волосы.

– А я забыл… – Рука его опустилась. – На несколько минут я забыл, что ты явилась в наш город для того, чтобы ворошить прошлое и превратить мою жизнь в ад.

Нагнувшись, Мэдди подняла с пола сумочку.

– Мне очень жаль… – И она не кривила душой. Однако сожаление ничего не меняло.

– Но недостаточно жаль, чтобы это прекратить?

– Да, недостаточно. – Она взялась за ручку двери у себя за спиной. – Не настолько жаль.

– Долго еще, Мэдди?

– Что ты имеешь в виду?

Майк тяжело вздохнул:

– Долго еще ты собираешься оставаться в городе и отравлять мне жизнь?

Хороший вопрос.

– Не знаю. Может быть, до весны.

Он посмотрел себе под ноги и проговорил:

– Какое же все это дерьмо.

Она набросила на плечо ремешок сумочки и взглянула на Майка, сидевшего на краю стола. Его взъерошенные волосы торчали во все стороны, и Мэдди с трудом подавила желание их пригладить.

Майк поднял на нее глаза:

– Очевидно, нам нельзя приближаться друг к другу ближе чем на десять футов, – иначе начнем рвать друг на друге одежду. Поскольку же говорить тебе, чтобы держалась подальше от моих баров, все равно что размахивать красной тряпкой перед мордой быка, я вынужден повторить: черт возьми, держись подальше от моих баров. И будь ты проклята!

В ее груди что-то болезненно сжалось, а затем взорвалось – что было не только странно, но и крайне тревожно.

– Ты меня здесь больше не увидишь, – заверила она Майка, открывая дверь. И вышла в бар, где гремела кантри-музыка.

Мэдди сразу же направилась туда, где ее ждала Адель. Едва появившись на пороге «Морта», она гадала: не вышвырнет ли Майк ее отсюда, как обещал? Теперь ей стало казаться, что уж лучше бы вышвырнул.

Захлопнув дверь своего кабинета, Майк привалился к ней спиной. Закрыв глаза, тяжко вздохнул. Не останови его Мэдди, он бы сунул руку ей между ног, сорвал бы трусики и овладел бы ею прямо здесь, стоя у двери. Ему хотелось думать, что у него хватило бы ума сначала запереть дверь на ключ, но он не был в этом уверен.

Майк отошел от двери и прошелся по комнате. На полу лежал красный кардиган, и он поднял его, затем уселся в кресло и уставился на сейф в другом углу кабинета. Когда он увидел Мэдди в баре с бокалом мартини – будто ей не велели держаться подальше от его заведения! – это было для него потрясением, ударом словно от электрошокера, который она таскала с собой в сумке. И конечно же, он ужасно разозлился.

Имело значение и то, что она болтала с австралийцем. Черт возьми, в тот момент ему захотелось оторвать голову этому типу. Конечно, он ничего не имел против австралийца, и уж точно его не касалось, что делала Мэдди. Он ничего не испытывал к ней. Только злость. И бешеное желание.

Но в ней, в Мэдди, было нечто особенное. Не только красивое тело и хорошенькое личико. Не только аромат ее кожи и чувственные губы. Что-то притягивало его в ней – нечто, не поддающееся определению. Именно поэтому он стал целовать и ласкать ее, прижимая к груди так, будто это было самое правильное для нее место. А ведь ей не место рядом с ним. Однако этот факт ускользал из его памяти, едва лишь Мэдди оказывалась где-нибудь неподалеку.

Майк прижался лицом к шерстяной вещице Мэдди, сохранившей ее запах. Сладкий… Вроде бы земляничный. Выругавшись, он бросил кардиган на стол.

Всего несколько недель назад он не мог пожаловаться на жизнь. Строил планы на будущее, в котором не было места размышлениям о прошлом. О прошлом, которое он старался забыть – и отнюдь не безуспешно.

Но так было до недавнего времени. Пока Мэдди не въехала в город на черном «мерседесе» и не сбросила его жизнь в кювет.

Глава 10

Мэдди потратила примерно неделю, чтобы проследить жизненный путь подруги и соседки мамы по трейлерной стоянке. Вскоре после гибели своей матери Трина Олсен-Хейз продала трейлер и перебралась в Онтарио, штат Орегон. В середине восьмидесятых вышла замуж за пожарного. У нее было трое взрослых детей и двое внуков. И сейчас, сидя напротив Трины в местном кафе, Мэдди смутно вспоминала полную женщину с пышными рыжими волосами, веснушками и нарисованными бровями. Припоминала, как смотрела на эти брови – они внушали ей некоторую робость. Она смотрела на Трину, и в памяти всплывало смутное видение лоскутного одеяла в розовый горошек. Мэдди не знала, почему оно ей запомнилось и что это означало. Помнила просто, что под этим одеялом ей было тепло и можно было ничего не бояться.

– Элис была очень милая девочка, – сообщила Трина, сидевшая за чашкой кофе с ореховым пирожным. – Молоденькая.

Мэдди взглянула на диктофон, стоявший между ними на столе, затем снова на Трину.

– Бывало, мы делили на двоих бутылку вина и болтали про наше будущее. Я хотела посмотреть мир, а Элис просто хотела выйти замуж. – Покачав головой, Трина откусила кусочек пирожного. – Может быть, это оттого, что у нее была маленькая дочка. Да-да, она просто хотела найти себе мужчину, выйти замуж и родить еще детей.

Мэдди не знала о том, что ее мать мечтала о новых детях. Однако это звучало вполне разумно. Проживи мама подольше, у нее, Мэдди, без сомнения, появился бы братик или сестричка. Или братик и сестричка. И уже не в первый раз она поразилась, насколько по-другому сложилась бы ее жизнь, если бы не Роуз Хеннесси!

Мэдди нравилась ее жизнь. И нравилась та женщина, которой она стала. Она ни на что не променяла бы свою нынешнюю жизнь, но все же иногда задумывалась: «Какой я могла бы стать? Наверное, совсем другой…»