Влюбленные

Ободок для волос и ножной браслет были менее, чем ничего не стоящими для Шелби, но они были экзотическими для торговцев.
– Чем является это алхимическое вещество, растягивается и сохраняет свою форму?
– спрашивали они у нее, исследуя ободок, как будто это был бесценный драгоценный камень. Шелби задыхалась от смеха, разные устройства для пыток часто посещали ее мысли.

Как всегда после покупок, Шелби была голодна. Она надеялась, что Майлз нашел, чем заморить червячка. Она спешила к нему через переполненные, теснящиеся ряды, когда ей в голову пришла мысль: Что она что-то забыла?

– О-о, какая чудесная шляпка!
– Светловолосая женщина с широкой улыбкой появилась перед ней. Она погладила кружевной вуаль ее накидки, которую Шелби взяла с повозки утром.

– Это одна из работ Портного Мастера Тейлора?

– Мм, кого?
– виноватый румянец пополз к полям украденной шляпы Шелби.

– Его киоск просто вон там.
– Женщина указала на палатку, сделанную из жесткого белого холста на расстоянии приблизительно в десять футов.
– У Генри есть три сестры, все великолепные швеи. Большую часть года их иглы летят только для облачения церковной мистерии, но девочкам всегда удается смастерить что-то маленькое и особенное для праздника. Их работа надолго захватывает мой дух.

Откидные створки палатки были открыты, и там под навесом, стоял плотный человек, тележку которого она и Майлз утром пытались использовать как грузовой поезд. Человек, который украл кепку Майлза. Небольшая толпа собралась вокруг и охала и ахала, любуясь чем-то, видимо, очень драгоценным. Шелби успела прижаться к другой палатке, прежде чем она узнала, что привлекает так много голодных глаз. Ярко-синяя кепка Доджерс.

– Восхититесь изящной краской этого необычного шлема!
– портной Генри продумывал каждый шаг продажи, как будто шляпа всегда была часть его коллекции, как будто он шил ее сам.
– Вы когда-либо видели такие стежки? Безупречно регулярно, на грани... невидимости!

– А когда меч рассекает, что чувствуешь потом, Генри?
– мужчина усмехнулся. Толпа начала гудеть, что, возможно, козырек был не самый непобедимый элемент коллекции Генри.

– Дураки, - сказал Генри.
– Этот шлем не броня, а красивая вещь. Разве невозможно, что вещь сделана для того чтобы радовать глаз и сердце?

Поскольку посетители гудели, сердце Шелби бешено колотилось в груди, потому что она знала, что ей надо делать.

– Я куплю шляпу!
– Закричала она вдруг.

– Это не для продажи!
– Сказал Генри.

– Конечно, он не для продажи, - сказала Шелби, отодвигая свои переживания по поводу ее ужасного акцента, отодвигая некоторых пораженных людей, отодвигая все, но ей необходимо получить кепку. Это было важно для Майлза, и Майлз был важен для нее.
– Вот, - воскликнула она, - возьми мою шляпу в обмен. Мой, э-э, отец купил его для меня этим утром, и мне, э-э, она не подходит.

Генри поднял глаза, и Шелби была в панике - конечно, он будет знать, что она украла шляпу. Только, когда он склонил голову на Шелби, он, даже казалось, не понял, то, что шляпа когда-то принадлежала ему.
– Да, эта шляпа действительно заставляет ваши уши торчать. Но этого не достаточно.
– Что? У нее не было больших ушей! Шелби собиралась высказать Генри свое мнение, когда она вспомнила, о более важном.

– Давай! Шляпа, старая, ее материал потрепан!
– Она ткнула пальцем.
– И какое несчастье случилось с буквами спереди?

– Это надпись?
– спросил кто-то в толпе.

– Я не умею читать, - сказал другой.

И было ясно, что Генри тоже не умел читать.
– Что они означают?
– спросил он.
– Я думал, что они были простым украшением.
– А потом, вспомнив, что он заявил, что он сделал шляпу, добавил:

– Дизайн был дан мне прохожим джентльменом.

– Это знак дьявола!

– Шелби импровизировала, ее голос становился громче, поскольку, она приобретала уверенность в себе.
– Когтистые руки - его марка и его бренд.

Толпа ахнула и продвинулась ближе. Из-за их запаха, Шелби чувствовала, что не может дышать. Генри держал кепку подальше от нее.
– Вот как? Тогда, почему вы хотите ее?

– Почему вы так думаете? Я стремлюсь, ее уничтожить во имя всего святого и правого в мире.

Раздался гул одобрения из толпы.

– Я сожгу ее и избавлю этот мир от дьявольского знака!!!
– Она действительно была убедительна...

Несколько человек из толпы слабо аплодировали.

– Я защищу нас всех от проклятия шляпы!

Генри почесал затылок.
– Это просто шляпа, не так ли?
– Вокруг Шелби, люди обернулись, чтобы посмотреть на нее.
– Ну, да, но ... моя точка зрения в том, что я заберу ее у вас.

Портной посмотрел на шляпку в руке, его левая бровь поднялась.
– Эта ручная работа выглядит знакомой, - пробормотал он. Затем он снова посмотрел на кепку Майлза.
– Еще поторгуемся тогда?
– Шелби протянула кружевную накидку.
– Еще поторгуемся.

Мужчина кивнул, и обмен состоялся. Заветная кепка доджерс Майлза, чувствовалась в руках Шелби подобно чистому золоту, и она заспешила к палатке. Он будет так счастлив! Она пробежала мимо поляны, мимо менестрелей, поющих песни о грусти и одиночестве, мимо детей, играющих в метку, и вскоре она увидела очертания плеч Майлза в темноте.

Только теперь было светло.

Майлз придумал, как развести огонь! И он обжаривал колбасу на вилке над открытым пламенем. Когда он взглянул на нее и улыбнулся, крошечная ямочка, которую она раньше не замечала, появилась на его левой щеке. Шелби почувствовала головокружение. Это, возможно, было из-за того, что она бежала всю дорогу. Или внезапного тепла огня.

– Голодна?
– спросил Майлз.

Она кивнула, слишком нервничая, из за новостей, связанных с его кепкой, чтобы найти слова. Она, держала кепку за спиной, стесняясь из-за всего. Ее поза, подарок, ее мешковатая средневековая одежда. Но это был Майлз; он не станет судить ее. Тогда почему она вдруг чувствует себя такой нервной?

– Я так и думал. Эй, а где твоя шляпка?
– Был ли намек сожаления в его голосе? Разве ее волосы выглядят смешно. Сейчас у нее не было даже резинки, чтобы собрать их.

Она покраснела.
– Я продала ее.

– О. Чтобы что-нибудь купить Люси и Даниэлю?
– Когда свет играл на его лице, Майлз выглядел как ее лучший друг и в то же время, как совершенно новый человек. Которого, как она поняла, она очень хотела бы узнать.

– Да.
– Шелби почувствовала себя странно, стоя над ним с ее сумасшедшей львиной гривой. Почему она не имела волос как у Люси, которые были гладкими, и блестящими, и сексуальные, и прочее? Волосы, которые мальчикам нравились. Майлзу нравились волосы Люси. Он все еще пристально смотрел на Шелби.
– Что?

– Все нормально. Садись. Есть сидр, и немного хлеба.
– Шелби упала на траву рядом с Майлзом, стараясь скрыть его кепку в складках своего платья. Она хотела отдать ее ему в подходящий момент, когда желудок перестанет урчать. Он поставил шипящую колбасу на толстый, твердый ломоть хлеба и протянул ей помятую жестяную кружку с сидром. Они чокнулись чашками, и закрыли глаза.

– Где ты все это достал?

– Ты думаешь, что ты - единственная, кто может торговаться? Мне пришлось попрощаться с двумя хорошими шнурками для этого бутерброда, леди, поэтому ешьте.