Влюбленный лжец

Но вместо этого его брови опускаются, он делает шаг вперед и кладет руку мне на плечо. — Это правда?

Я могу нести боль за нас обоих.

— Это правда, Люк. Я обещаю тебе.

Не зная, как долго еще я смогу притворяться, я беру его стакан и пью.

— Сейчас я пойду потусуюсь с друзьями, если ты не против. И немного расслабься, ладно? Ты такой скучный, когда напряжен.

Я хлопнула стаканом с выпитым напитком по столу, чтобы забыть разговор с братом в начале вечера. Я так пьяна, что едва вижу в оба глаза. Я не хотела идти на вечеринку Криса. Но потом мы попытались пойти на вечеринку Xi Ep, и девочки меня не пустили. Меня выгнали из женского общества, а когда я приехала сюда, меня пытался выгнать мой родной брат. Поэтому я решила напиться. Не очень-то контролируя себя, в дурацком состоянии. Я показала игровую комнату своим лучшим друзьям, и мы решили напиться здесь до беспамятства.

Генри, какой-то аспирант, с которым я познакомилась сегодня вечером, продолжает приставать ко мне, и я не останавливаю его. Мне слишком весело, и я просто хочу чувствовать что-то к кому-то еще, кроме Криса. И если это чувство — легкий интерес, низкодофаминовое возбуждение… думаю, этого достаточно. Поэтому, когда он шлепает меня по заднице во время песни, я перегибаюсь через стол и хихикаю, — Сильнее, папочка!.

— Элла.

Сердце замирает, и я выпрямляюсь, как по стойке смирно. Как, черт возьми, Крис узнал, что мы здесь?

Моя пьяная сущность, похоже, чувствует себя сегодня самоубийцей, поэтому я расширяю глаза и смотрю на остальных.

— О, ребята. Настоящий папочка здесь.

Он выглядит сердитым. Очень злым. Злится, чтобы наказать меня. Я знаю, как это распознать, потому что он становится спокойнее, чем обычно. Тише. Это происходит перед тем, как начинается буря.

Слова вырвались сами собой, но я не думаю, что это его раздражало. Он был в ярости еще до того, как я открыла рот. Голова гудит при мысли о том, на чем он меня поймал. Какое наказание он может применить…

— О, черт! — Пич разразилась хохотом, появившись из-за спины Криса. — Я знала, что она называет его папочкой.

— Я не называю!

Я отбиваюсь, щеки пылают от того, как моя лучшая подруга мменяпоймала.

— Элла, — снова говорит Крис. — Я отвезу тебя домой. Пойдем.

— Что? — Я смеюсь. — Я не пойду с тобой. Я веселюсь со своими друзьями.

Генри помогает мне устоять на ногах, когда я делаю преувеличенное кружение.

— Видишь? Я танцую. Мне больше нельзя пытаться сделать карьеру, так что придется обойтись этим.

Его взгляд задерживается на руке Генри, обхватившей мою талию, и мне вдруг становится не по себе от его прикосновений. В таком состоянии я чуть не призналась вслух, что мне не по себе от того, что человек, прикасающийся ко мне, не Крис.

Легко понять, что я не должна быть с ним, что у нас нет шансов. Но сложнее расставить все по местам, когда его тело взывает к моему. Когда его сильные слова приказывают мне что-то сделать.

И почему я такая горячая? О, я знаю. Наверное, из-за присутствия Криса.

— Ты выглядишь великолепно, Кристофер, — говорю я, хихикая. — Но следи за собой. Твое собственническое поведение дает о себе знать.

На нас опускается тишина, когда он медленным, расчетливым шагом направляется к нам с Генри.

Он невероятно спокоен, когда разговаривает с моим новым другом-аспирантом, его голос ровный, как всегда. — Сейчас ты перестанешь ее трогать.

Рука Генри отпадает от меня так быстро, что это просто смешно. Я драматично закатываю глаза, даже чувствуя, как мое тело притягивается к телу Криса невидимой нитью.

Я знаю эту тягу. Я знаю эту нить. Она темно-красная, как страсть. Она электризуется на ощупь, как любовь. И она нерушима, как бриллиант.

Крис засовывает руки в карманы брюк, оглядывая Генри с ног до головы. Он качает головой, отчитывая его, словно ругая ребенка, хотя я точно знаю, что они ровесники.

— Так не шлепают женщин, Генри. Ты же не будешь возражать, если я возьму ее с собой и покажу ей, как это делается?

Прежде чем я успеваю отреагировать, он берет меня за запястье и осторожно притягивает к себе. Я даже не сопротивляюсь, но Генри достаточно порядочен, чтобы попытаться защитить меня. Он хватает меня за другое запястье, останавливая Криса в его движении к двери спальни, и в итоге я оказываюсь притянутой с двух сторон.

— Э-э…

Я колеблюсь, комната кружится. Что, черт возьми, происходит?

— Она пойдет, если захочет. Правда, Элла? — спрашивает Генри.

Я киваю, но слова не выходят. Неужели из-за алкоголя мне так трудно говорить?

Я уверена, что из глаз Криса вылетают настоящие пули, когда Генри сжимается рядом со мной. Но он все равно не отпускает меня.

— Пиу-пиу, — шепчу я, гадая, попадет ли одна из этих пуль в меня. Затем я разражаюсь смехом.

— Этот парень вообще в безопасности? — Генри обращается к остальным в комнате. — Элла пьяна.

Пич смотрит на меня широкими вопросительными глазами, слишком пьяная, чтобы реагировать. Она знает, что я не в непосредственной опасности. Она знает, что это просто Крис. Он никогда не причинит мне вреда.

— Я…

Я колеблюсь.

— Генри. — Глубокий голос Ахиллеса заставляет комнату звучать так, будто она поглощает музыку, которую мы слышали мгновение назад. О, подождите. Он выключил ее. — Отпусти, парень. Она не твоя, чтобы защищать ее.

Он кивает в сторону Криса. — Но она определенно принадлежит ему.

Генри отбрасывает мою руку, словно раскаленное железо. Вот какой эффект производят на людей такие мужчины, как Крис и Ахиллес. Они могут быть чертовски страшными, делая так мало. Не нужно, чтобы волк завыл, чтобы понять, что его нужно бояться.

Слова Ахилла доходят до меня, и я перевожу взгляд на него.

— Его? — Я задыхаюсь, когда Крис оттаскивает меня.

— Его? Я тебе не подруга, которую можно просто так взять и отдать, Ахиллес! — кричу я в пьяном гневе, и слова с трудом слетают с моих губ.