Влюбленный маркиз

Вот только все пошло совсем не так, как она планировала. Когда она заглянула в гостиную и увидела своего мистера Уитленда, ее радости не было предела, но, увы, он был не один, а в окружении трех молодых красавиц.

У Медди упало сердце. Она тотчас поняла свою ошибку и бросилась прочь, при этом испытав потрясение оттого, что мистер Уитленд кинулся за ней. А когда он признался, что весь год думал о ней, ее захлестнули эмоции, и она неожиданно для себя не справилась с ними и поцеловала его!

У Медди сдавило горло, когда она смотрела в темноту за маленьким окошком между кроватями. Ее охватили воспоминания, и первым пришел на ум вечер, когда она приняла самое опрометчивое решение в своей жизни.

День, когда в Лондон приехал мистер Леопольд Герберт, стал худшим в ее жизни. Вообще-то было забавно, как худший день в чьей-то жизни мог напоминать столь многие дни до него без малейшего намека на то, что весь чей-то мир изменится навсегда.

Как и в каждое утро после кончины отца, Медди и Молли проснулись, облачились в старую, но вполне еще пристойную одежду и попытались извлечь пользу из сложившихся обстоятельств.

Отец явно не отдал распоряжений относительно того, где его дети будут жить, явно рассчитывая на двоюродного брата Гарри, который позаботится о Медди и Молли.

Вот только посланное по адресу кузена Гарри письмо вернулось с жуткими известиями: за несколько месяцев до смерти брата кузен Гарри погиб в дорожном происшествии. Отец явно об этом не знал, а потому все, включая имение и титул барона Этвуда, унаследовал дальний родственник по имени Леопольд Герберт. Мистер Герберт должен был прибыть из Карлайла в графстве Камбрия, где он крестьянствовал последние тридцать лет.

Медди и Молли никогда не слышали о кузене Леопольде: отец никогда о нем не говорил, – и терпеливо ждали несколько месяцев его приезда. Когда же он почтил их своим присутствием, ввалившись в дом и так сильно саданув дверью, что на стене за ней потрескалась штукатурка, девочки поняли, что ничего хорошего от него ждать не стоит.

Медди испуганно оторвалась от стирки, которой занималась в подвале. Средств на ведение хозяйства со дня смерти отца не было, потому что все унаследовал кузен Леопольд.

Медди взбежала по ступенькам в прихожую узнать, в чем дело, и увидела, как мужчина в грязных сапогах разгуливал по комнатам милого ее сердцу дома, словно был там хозяином. Очень скоро она поняла, что он действительно хозяин.

– Кто вы? – спросила она, вздернув подбородок и с неприязнью глядя на приезжего.

– Я хозяин, а вот ты кто? – с самодовольной миной ответил тот.

Это был тучный мужлан, от которого исходил такой дух, словно он не мылся и его одежду не стирали несколько недель. На вид ему было лет пятьдесят, не меньше.

– Нет, хозяин не вы! – огрызнулась Медди. – Мой отец…

Она осеклась, у нее перехватило дыхание. О нет! Нет, нет, этого не может быть. Или может? Неужели это… кузен Леопольд?

– Кто вы такой, сэр? – спросила Медди все-таки отказываясь верить в происходящее.

– С какой стати мне представляться прачке? – усмехнулся Леопольд.

Медди шумно вздохнула. И вправду – кто она, если не прачка?

И все же, вздернув подбородок, она с гордостью проговорила:

– Меня зовут Медлин Мэри Элоиза Этвуд.

Леопольд вскинул густые брови, и его лицо расплылось в мерзкой улыбке, обнажившей гнилые зубы.

– Точно?

– Да, – с трудом выдохнула Медди, заметив, как его глаза шарят по ее телу.

– Где твоя сестра? – спросил их новый хозяин, и ей понадобилось все самообладание, чтобы не ответить ему дерзостью.

– Молли наверху.

– Но ты ведь старшая, да? – потирая подбородок и с прищуром глядя на нее, уточнил Леопольд.

– Да, мне восемнадцать лет.

– Нормально.

Медди подавила дрожь:

– Что значит – «нормально»?

Он почесал немытую голову:

– Это значит, что ты совершеннолетняя, и я вполне могу на тебе жениться.

Медди поднесла руку ко рту, с трудом справляясь с тошнотой:

– Жениться?

– Да, именно так. Тебе повезло, что я еще холостой.

Повезло? Она подавила отвращение:

– Я вас совсем не знаю!

– Мы поженимся утром, чтобы ты там ни говорила! – заявил кузен Леопольд.

– Я не выйду за вас! – воспротивилась Медди, вздернув подбородок и стараясь не показать, что ее охватил страх.

– У тебя нет выбора, – усмехнулся Леопольд. – Ваш отец умер, так что вы с сестрой под моей опекой. Или выйдешь за меня, или ищите себе другое жилье. Я даю тебе шанс сохранить имя и дом, дурочка. Ты должна на коленях меня благодарить.

– Не за что мне вас благодарить, – бросила Медлин, качая головой. – Если таковы ваши условия, мы уедем сию же минуту.

Она резко развернулась и направилась было в свою спальню, но ноги у нее подкосились и она осела на пол у стены. К ней ринулась ее тринадцатилетняя сестренка Молли, которую трясло от слез.

– Я все слышала. Ты и вправду думаешь, что лучше уехать?

– Я не выйду за него! – воскликнула Медлин. – Иди собирай вещи.

С лицом, залитым слезами, Молли пошла к себе, и через час они в потрепанных накидках стояли у входной двери, в последний раз глядя на единственный дом, который знали, с болью в сердце понимая, что могут никогда его больше не увидеть.

– Пошли.

Она взяла Молли за руку, изо всех сил стараясь казаться храброй и уверенной в себе, хотя колени подгибались.

Ту ночь они провели в амбаре, прижавшись друг к другу и зарывшись в сено, но Медди согревал еще и гнев на мерзкого грубого Леопольда. Для сестры она готова на все, кроме этого.

На следующий день сестры отправились к их бывшей домоправительнице, жившей в соседней деревне. Миссис Галифакс приняла их по доброте душевной, но Медлин знала, что живет ее семья бедно и приютить их обеих она не сможет.

– Я поеду в Лондон и найду работу, – решила Медди. – Молли буду присылать деньги, так что в тягость она вам не будет, да и по хозяйству поможет.