Влюбленный стигматик

Вокруг есть люди, самые разные люди: любимые, знакомые, люди с которыми я знаком, и те которых я не знаю. Они все обо мне что-то думают, а я не знаю что. Допускают они, что я какой-нибудь другой, чем они?

Есть вот те, которые хотят меня подчинить. Им не я нужен, а подчинение. Может, они так и не думают, а все равно хотят. Да что там, все люди центры. Семь миллиардов центров. каждому надо чтобы вокруг него вились. За что-нибудь цеплялись, какие-то неточные поля притяжения.

Как-то все у меня не как у всех, все как-то не так, как хочется. Надо то, а хочется другое. А эти, они видят что хочу другого, а не пускают. Дескать, вот, держись тут около меня. Рядом. «Рядом!». И все у них так как им хочется. Все-то у них получается.

Иногда я думаю, может быть надо чтобы меня побили. Хотя бы не сильно, а так, пару раз в челюсть. Починить меня двумя ударами. Отрезвить. Но только чтобы без перелома. Вот еще трат не хватало.

Недавно приснилось, что меня изнасиловали до крови. И я бежал в горы. Там жительницы, в платках, зашнуровывали брюха огромных рыб, – местный промысле такой, как я уловил. Меня привели в какой-то дом, и на веранде, с внутренней стороны, какая-то женщина одернула шторы, и я увидел потрескавшуюся икону Божьей матери на подоконнике, ко мне лицом, изображение и не видно почти такая старая, износившаяся в просьбах. И женщина эта, через открытую форточку что-то говорит моему проводнику, что-то вроде того что мне помогут. Кто? Когда? Чем?

Едешь иногда на автобусе, по мосту, через реку, и представляешь как автобус сносит, и все летят в пропасть. А ты уже заприметил какого-то человека, девушку, ребенка, и знаешь, что спасешь его. Представляешь как выдергиваешь шнур, давишь стекло… все мокрое, тяжелое, а ты давай его тащить, какого-то человека, чтобы о тебе потом говорили.

Все – центры.