Вместе с тобой

Альберт был мрачен. Флер была непривычно холодна с ним в этот раз. Она изменилась. Он видел, что она приняла ситуацию и смирилась. Она приняла любовь короля. А то, что он любит её, герцог понял ещё в тот несчастливый раз, когда чуть не развязал войну. Чёрт! Надо было тогда стереть с лица это дрянное королевство с его дрянным королём. И ведь он мог! Мог… А что сегодня? Он может ещё больше. Но Флер уже не его. Не совсем его… О, да – она не смогла контролировать своё тело, когда он провокационно коснулся её. Не смогла полностью скрыть чувства за маской равнодушия… Да, что там… Флер побоялась даже встретиться с ним наедине. Когда Джордж передал ему просьбу кузины не приходить на аудиенцию, он был взбешён. А потом вдруг понял, если он придёт, она боится не справиться с собой. И он прислушался. Но то, как на балу она смотрела на Фернана… Определённо, у неё есть чувства к супругу. Больно… До сих пор так больно… Что ж, для Альберта ничего не изменилось. Он-то любит её. Ничто этого не изменит. Никогда!

Герцог непроизвольно сжал кулаки, прикрыв усталые глаза.

– Дорогой, что-то случилось? – участливо спросила мужа Элизабет.

– С чего ты взяла? – довольно недружелюбно отозвался его светлость.

– Я вижу… Ты зол.

– Тебе показалось, – герцог опять уставился в окно.

– Альберт, прошу тебя… Почему ты не можешь быть чуть добрее ко мне? Разве я в чём-то виновата? – голос супруги звучал тихо и жалобно.

– Бэт, ты знала, что так будет. Ты знала, что я тебя не люблю, но именно ты настояла на нашей помолвке и свадьбе. Разве не так? Я знаю... Я всё знаю, – устало сказал герцог.

– Альберт… Я думала, ты сможешь меня полюбить. Разве я так плоха? Почему меня нельзя любить? – в глазах Бэт сверкнули слёзы.

Герцог оторвался от окна и перевёл на неё взгляд равнодушных глаз.

– Ты, и, правда, так наивна? Или, всё-таки, глупа? – он не выбирал выражений.

– Но Флер – королева, и она замужем! Она не твоя! Никогда не будет твоей! Вы никогда не сможете быть вместе! Никогда! Она любит своего мужа! – вдруг, плохо осознавая, что делает, зло выпалила герцогиня.

– Не смей говорить о ней! Не смей даже касаться её имени! – взорвался Альберт, – Это тебя не касается! Тебя навязали мне. Запомни – именно так я отношусь к нашему браку! Я стараюсь быть терпеливым. Не искушай судьбу, Элизабет! Не зли меня. Всё может быть и по-другому! Если ты не услышишь меня, я запру тебя в одном из своих самых дальних поместий, и ты проведёшь там всю свою жалкую жизнь вдали от балов и увеселительных прогулок. Никто! Слышишь?! Никто не помешает мне сделать это! Помни, кто я! Никто не сможет защитить тебя от меня! В твоих интересах не раздражать меня. Хватит того, что я вынужден появляться с тобой на людях и, хоть изредка, делить постель!

– Но я люблю тебя, Альберт! – она попыталась схватить холёную руку супруга, но герцог резко её отдёрнул.

– Я не люблю тебя. Смирись! Или я уничтожу тебя… а заодно и весь твой мерзкий род… – зловеще прошептал мужчина, отвернулся и продолжил изучать унылый пейзаж за окном кареты.

В голосе Альберта Элизабет услышала столько ненависти, что ей впервые захотелось вернуть время вспять и никогда не просить родителей связать её судьбу с самым красивым и желанным мужчиной королевства…

32. Катастрофа

О ревность, как впиваешься ты в сердце!

Немыслимое делаешь возможным

И явью – сон. Откуда власть твоя?

Мелькнувший призрак одеваешь плотью –

И человек погублен. И ничто,

Преобразившись в нечто, существует,

И мозг отравлен, ум ожесточён.

У. Шекспир

После той дрянной ночи в королевской семье наступило хрупкое перемирие. Король по-прежнему ночевал в покоях королевы. Флер казалась довольной жизнью. Для неё разбили оранжерею с разными видами лилий, и она проводила там много времени с садовниками. Она смирилась со своим постоянным эскортом из фрейлин, позволяя себе иногда принимать участие в их болтовне ни о чём и невинных развлечениях. Жизнь казалась спокойной и размеренной. Где-то, даже немного скучной.

Катастрофа разразилась в конце месяца во время большой трапезы, когда венценосная чета ужинала в компании ближайшего круга приближённых особ. А их, надо сказать, было не так уж и мало.

Тучи начали сгущаться, когда ещё в начале недели король принимал верительные грамоты послов королевства Велании, лежащего далеко на юге. Королева почти всегда присутствовала на подобных мероприятиях. Посол Велании слишком нескромно смотрел на красивую королеву, а она позволила себе улыбнуться ему в ответ. Фернан проследил горящий взгляд красавца и отметил ответную улыбку своей женщины. Этим вечером он не пришёл ночевать в покои королевы, и Флер впервые поняла, насколько привыкла к его сильному телу за спиной и тяжёлой руке внизу живота. Она тосковала, но уговаривала себя, король – не простой мужчина. Может, устал. Может, на Совете спорил опять до хрипоты. Да, мало ли таких «может» придумаешь, если хочешь оправдать кого-то близкого тебе. Но он не пришёл и во все последующие дни… Флер попыталась поговорить с Нэвилом о непонятной ситуации, но тот только отмахнулся. Мало ли какая блажь в голове короля.

На большую трапезу по традиции были приглашены все вновь прибывшие послы, в том числе и красавец из Велании. Король с королевой сидели, как всегда, во главе стола. Монарх с самого начала был мрачен. Королева всё ещё не понимала, что происходит. Она пыталась с ним говорить, но он отвечал односложно или, что ещё хуже, игнорировал её. Флер нервничала. Она не привыкла к подобному поведению супруга.

Всё было, как обычно: музыка, вкусная обильная еда, вино и виски. Король пил больше, чем обычно. Флер беспокойно поглядывала на супруга. Когда присутствующие уже достаточно насытились и выпили, Фернан подал знак, что можно начинать танцы. Король, не обращая внимания на Флер, приглашал одну даму за другой. Вечер перестал быть приятным для королевы. Наконец, герцог Милонский, уже предчувствуя грозу, не выдержав, подошёл к ней:

– Ваше величество, позволите пригласить вас на невинный танец?

– Конечно, советник, – Флер не сочла нужным отказываться. С чего бы?

Король кружил очередную фрейлину, прижимая её слишком близко к себе, наклоняясь слишком низко к её шее и демонстративно нежно касаясь её губами. Густая волна ревности и обиды поднялась в груди королевы. Почему он так себя ведёт?

Положив сильную руку на тонкую талию, Нэвил уверенно повёл королеву в такт звучащей музыки. В какой-то момент он притянул её ближе к себе, крепче сжал тонкую кисть, наклонился к ушку и шепнул:

– Флер, не обращай внимания. Иногда король ведёт себя как последний мерзавец. Просто не обращай внимания.

Он забыл сказать, как это сделать… Только музыка смолкла, как к королеве, пока Нэвил не отвёл её на место, подошёл тот самый наглый посол Велании:

– Ваше величество, могу ли я позволить себе дерзость просить Вас оказать мне честь? – он протянул руку с изящными тонкими длинными пальцами, украшенными массивными перстнями, раскрытой ладонью вверх.

Флер кинула взгляд на герцога. Тот кивнул, подтверждая, что не видит ничего предосудительного, и она подала свою ручку мужчине.