Вместе с тобой

По двери снова начинают стучать и, конечно, тот, кто идёт к ней – я.

– С приездом, Лизи! – буквально поёт Бекка, после чего, чмокнув меня в щёку, она скидывает обувь и бежит вдоль коридора в направлении гостиной. Откуда им вообще всем известно, куда идти?

– Я тоже рад тебя видеть, – говорю я, когда слушаю очередной визг.

– Не ной, как девчонка, – улыбается Крис, заключая меня в приветственные объятия: – С возвращением.

– Хоть кто-то рад мне.

– Да ладно, – смеётся Трент. – Мужская солидарность и всё такое.

– Спасибо, выглядит так, как будто вы тоже сейчас свалите и бросите меня в пороге.

Получаю пару шутливых кулаков в плечо и улыбаюсь, потому что они это не делают. Дин подталкивает меня плечом и смеётся.

– А где Лизи?

– Слава Богу, два человека рады мне. Я проигрываю.

– Тебе я тоже рад.

– Да, тоже, – язвлю в ответ.

Парни плетутся вдоль коридора, и не скрываю, что рад абсолютно каждому.

Я принял дружбу Лизи с Дином, и теперь не отношусь к нему так, как делал это прежде. Та ситуация с уродом боссом сплотила и заставила найти общий язык. Я хотел и принимал его помощь, даже если она была за спиной Лизи. Так или иначе, меня волновала только её безопасность, а Дин тот, кто мог её дать.

Заворачиваю за угоди тут же фыркаю.

– Что? – усмехается Крис, продолжая зажимать в объятиях мою девушку.

– Предатели хреновы, – с этими словами, буквально выдираю её с руками и ногами, притягивая к себе. – Хватит лапать мою невесту, Купер.

– Зануда.

– Поддерживаю, – воодушевленно голосит Алекс, следом салютует пять по его ладони.

Обращаю взгляд к Лизи и учтиво предлагаю:

– Ещё не поздно всё переписать и свалить назад.

Получаю лишь озорное хихиканье и отрицательное качание головой.

– Ты тоже бросила меня, предательница.

– Я никогда тебя не брошу, – шепчет она, когда её губы касаются моего подбородка.

– Господи, я сейчас описаюсь от этой милости, —кривится Крис. – Можно слюнявчики, чтобы я не размазал сопли по столу?

– Иди нахрен, – не глядя, предлагаю я, прижимая девушку ближе.

Занимаю свободный стул, когда Лизи выползает из моих объятий и вновь прилипает к плите. Мне ничего не остаётся, как вступить в диалог с парнями, хотя, каюсь, я скучал по ним. Они настолько плотно поселились в жизни, что первые полгода я привыкал к их отсутствию, а вторую радовался, что всё свободное время у меня никто не отнимет Лизи. Это палка двух концов со своими плюсами и минусами.

– А я буду шафером? – интересуется Крис.

– Хренафером, Купер. Мы ничего не обдумывали.

– Типа передумали?

– Нет… вроде нет, просто дело не дошло.

Друг пихает меня плечом и усмехается.

– Мужик, ты где-то потерял свои тестис и скротум.

– Чего? – состроив скучающую мину, бросает Том.

– С латыни яйца, – объясняет Трент. – А говорил, не читаешь.

– Я не читаю, – морщится Крис. – Просто заметил.

– Для этого нужно открыть учебник.

Закатываю глаза и своим вопросом прекращаю их бессмысленное выяснение.

– А твои где?

– На месте, – игриво шевеля бровями, заявляет он.

– Не стал бы верить ему до конца, – улыбается Трент, как будто ему известна какая-то масштабная тайна. И судя по тому, какой взгляд на него бросает Крис, я могу оказаться правым.

– Что он имеет в виду? – довольно равнодушно, но всё же со скрытым диким интересом, спрашиваю я.

– О, ты оценишь, – посмеивается Трент, из-за чего Крис пинает его ногой под столом.

– Я залью тебе кровать цементом, – предупреждает Крис.

– Да, как же.

От беспристрастного допроса, какого черта происходит, их спасает новый стук по входной двери. Лизи увлечена разговором с девчонками, и всё, что мне остаётся – вновь встречать незваного гостя, хотя я почти уверен, что это доставка еды.

Но когда открываю дверь, ошарашено пялюсь на человека в пороге.

– Какого хрена? – растягивая губы в улыбке, смеюсь я, притягивая в объятия Ками.

– Ну, вы же забыли меня позвать сами! – возмущается и хихикает она.

– Скажи, кто подослал тебя, и я сверну ему шею. Сейчас ты похожа на киллера.

– Кто там? – спрашивает Лизи, и я открываю ей угол обзора. – Ками?

За вопросом следуют новые объятия. Это уже кажется не нормальным.

– Матерь божья! – выдыхаю я. – Вы виделись вчера и сейчас снова скачите друг к другу!

Пока они озорно хихикают, я закрываю дверь и возвращаюсь назад к друзьям. Но меня ждёт ещё один сюрприз. Обескураженность на моём лице прочитает даже слепой. Я сбит с толку и, кажется, вообще ничего не понимаю, судя по происходящему, потому что Крис тянет Ками в свою сторону и заключает в объятия.

– Какого хрена? – морщусь, не скрывая презрения в тоне.

– У меня сейчас голова пойдёт кругом, – вздыхает Лизи, приложив ладонь ко лбу.

– Прости, Джаред… – с толикой оскорбления, говорит Ками, когда мой лучший друг оставляет поцелуй на её щеке.

– Я знал, что ты оценишь, – усмехается Трент, скрестив руки под грудью. Вот, что ему известно.

– Просто валите все нахрен, – устало прошу я, указав в сторону входной двери.

– Только утром, – сообщает Крис. – Дайте мне выпить.

Он тянется за бутылкой пива, а Алекс протягивает бокал Лизи. И моё лицо очередной раз вытягивается.

– Я не буду, – на удивлённые взгляды, она доносит: – Ходила к врачу. Никакого острого, жаренного, копчёного, спиртного и вкусненького.

Пользуюсь моментом, когда они начинают возиться с выпивкой и закуской, к которой вскоре должна присоединиться пицца. Девочки и вовсе решили выяснить, кто заберёт долю Лизи.

Делаю шаг назад и тяну за собой девушку.

– Почему не сказала?

– Это… глупости, – опустив голову, шепчет она. – Ничего страшного.

– Я не считаю твоё здоровье глупостью. Не скрывай больше ничего.

Получаю немой кивок и сожалеющий взгляд. Она возвращается к столешнице, а я чувствую себя дерьмово.

Буквально на днях Лизи ела жаренный стейк, а сегодня говорит о том, что необходимо отказаться от подобного. Это злит, но я не хочу портить настроение и вечер, да и она огорчилась, когда хмурясь, начала нарезать сыр. В эту жалкую секунду я почувствовал себя как никогда виноватым, потому что был резок, выбрав грубую интонацию. Да, меня беспокоит, что она решила утаить, но и не могу винить за то, что Лизи предпочла умолчать. Я и сам ничего не замечал, хотя видел, как часто её лицо искажала гримаса боли.