Вне правил

28

Сегодня вечером есть бои, но за последнюю неделю я наблюдал достаточно кровопролития. Мне нужно найти себе другое занятие, и на данный момент это свидание с восхитительной Наоми Тэррант. Поскольку мы до сих пор встречаемся тайком, во всяком случае, не хотим, чтобы нас увидел вместе кто-нибудь из ее знакомых по школе, мы ходим в тихие бары или неприметные ресторанчики. Сегодня вечером направляемся в новое место – тайский ресторан в восточной части Города, расположенный далеко от школы, где Наоми учит Старчера. Мы уверены, что никого из знакомых там не встретим.

Однако мы ошибаемся. Наоми замечает ее первой, не может поверить своим глазам и просит меня убедиться. Это не так просто, поскольку мы не хотим, чтобы нас видели вместе. В ресторане царит полумрак, в нем много темных уголков и ниш. Это отличное место, чтобы перекусить вдалеке от людских глаз. Возвращаясь из дамской комнаты, Наоми замечает три кабинки в задней части зала. В одной из них сидят бок о бок и что-то оживленно обсуждают две женщины, одна из которых Джудит. Но вторая вовсе не Эйва, ее нынешний партнер. Занавеска из ниток бисера наполовину задернута и закрывает обзор, но Наоми уверена, что это Джудит. Здравый смысл подсказывает, что две женщины, будь они просто подруги или коллеги, наверняка сидели бы за столиком друг против друга. Но эти две женщины, если верить Наоми, сидят, прижимаясь плечами, и не замечают ничего вокруг.

Я в обход направляюсь к мужскому туалету и, скрываясь за стойкой с искусственными цветами в горшках, разглядываю кабинку, о которой говорила Наоми. Так и есть – она не ошиблась. Я быстро возвращаюсь за столик и рассказываю об этом своей спутнице.

Я раздумываю, не стоит ли нам сразу уйти, чтобы избежать неловкой ситуации. Мы не хотим, чтобы Джудит увидела нас вместе, и я не сомневаюсь, что и она не придет в восторг, если мы ее заметим.

А может, лучше отправить Наоми в машину, а самому испортить Джудит это маленькое свидание? Было бы очень приятно увидеть на ее лице растерянность и услышать, как она начнет изворачиваться. А я спрошу про Эйву и передам ей привет.

Я думаю о Старчере, о том, как на нем может отразиться война, которую ведут между собой его биологические родители. Его матери официально не заключали брак, поэтому, наверное, могут встречаться с другими женщинами, но я сомневаюсь, чтобы их отношения были настолько свободными. Но откуда мне знать, по каким правилам они живут? Однако если Эйве это станет известно, то война разгорится еще на одном фронте, и парнишке от этого точно не будет лучше. А у меня появятся новые аргументы.

Я размышляю, не стоит ли позвонить Напарнику, попросить его проследить за Джудит и, возможно, сделать несколько снимков.

Пока я раздумываю над всем этим, потягивая виски с лимонным соком, из-за угла появляется Джудит и направляется прямо к нашему столику. Я вижу, как вдалеке ее подруга спешит к выходу и бросает через плечо прощальный взгляд, который выдает ее с головой. Джудит же в своей типичной стервозной манере замечает:

– Надо же! Вот уж не ожидала вас тут увидеть!

Я не собираюсь позволить ей запугать Наоми, которая явно растеряна, и отвечаю:

– Для меня это тоже неожиданность. Ты здесь одна?

– Да, – отвечает она. – Заехала купить домой готовой еды.

– Правда? А кто же та девушка?

– Какая девушка?

– Та, что сидела с тобой в кабинке. Короткие светлые волосы, завитые с одной стороны, как сейчас модно. Она чуть не упала, так торопилась к выходу. Эйва про нее в курсе?

– А-а, вот ты о ком. Это просто знакомая. А администрация школы не запрещает учителям ходить на свидания с родителями?

– Не одобряет, но и не запрещает, – спокойно отвечает Наоми.

– А Эйва не запрещает тебе ходить на свидания с другими женщинами?

– Это не было свиданием. Она просто знакомая.

– Тогда зачем ты про нее соврала? Зачем сказала, что заехала за едой навынос?

Она не отвечает и смотрит на Наоми:

– Думаю, мне следует поставить об этом в известность администрацию школы.

– Валяй, – говорю я. – А я поставлю в известность Эйву. Она, наверное, присматривает за Старчером, пока ты крутишь романы?

– Я не кручу романы, а мой сын теперь не твоя забота. Ты сам не явился в прошлые выходные.

Возле нас появляется маленький таец в костюме и спрашивает, широко улыбаясь:

– У вас все в порядке?

– Да, она сейчас уходит, – отвечаю я и перевожу взгляд на Джудит. – Пожалуйста, подождите, мы пытаемся сделать заказ.

– Увидимся в суде, – шипит она и разворачивается.

Я провожаю ее взглядом: никакой еды навынос она с собой не берет. Маленький таец, пятясь, уходит, по-прежнему улыбаясь. Мы допиваем аперитив и наконец приступаем к изучению меню.

Через несколько минут я говорю:

– Про нас никто не узнает. В школе Джудит ничего не скажет, она понимает, что тогда я позвоню Эйве.

– А ты позвонишь?

– Не моргнув глазом. Это война, Наоми, и тут нет никаких правил, никто не дерется честно.

– А ты хотел бы получить опеку над Старчером?

– Нет. Отец из меня неважный. Но я хочу присутствовать в его жизни. Кто знает, может, когда-нибудь мы подружимся.

Мы ночуем у нее дома и просыпаемся в субботу поздно. Оба не чувствуем себя отдохнувшими. За окном шумит сильный дождь, и мы решаем сделать омлет и позавтракать в постели.

29

Последним свидетелем защиты является сам подсудимый. Перед началом заседания в понедельник я вручаю судье и прокурору письмо, которое написал Тадео Запата. Его цель – зафиксировать в письменном виде, что он дает показания вопреки совету своего защитника. В воскресенье я потратил два часа, натаскивая его, и он не сомневается, что полностью готов.

Он клянется говорить правду, нервно улыбается присяжным и впервые осознает, насколько неуютно себя чувствует человек, находясь на свидетельской трибуне. Все взгляды устремлены на него, всем не терпится услышать, что он может сказать в свою защиту. Секретарь суда будет записывать каждое его слово. Судья хмуро взирает сверху, в любой момент готовая сделать замечание. Прокурор только и ждет, чтобы наброситься на него и растерзать. Мать сидит далеко в заднем ряду и не находит себе места от волнения. Тадео делает глубокий вдох.

Сначала мы с ним рисуем общую картину – семья, образование, работа, отсутствие судимостей, карьера в боксе, успех в смешанных единоборствах. Присяжных, как и всех в зале, уже тошнит от видео, поэтому показывать его еще раз я не буду. Придерживаясь разработанного заранее сценария, мы говорим о бое, и Тадео весьма убедительно рассказывает, каково это – получать столько ударов. Нам обоим хорошо известно, что Кувалде редко удавалось нанести серьезный удар, но людей, разбирающихся в этом, среди присяжных нет. Он рассказывает жюри, что конец боя не помнит, а помнит лишь расплывчатую фигуру соперника, поднимающего руки в знак победы, которой не заслужил. Да, он действительно психанул, хотя мало что осталось в памяти. Его захлестнуло чувство несправедливости. Его карьера рухнула, ее просто украли. Он смутно помнит, как рефери поднял руку Кувалды, а затем – провал. В себя он начал приходить только в раздевалке, когда увидел, что за ним наблюдают двое полицейских. Он спросил у них, кто выиграл бой, и один из полицейских ответил: «Какой бой?» Потом они надели на него наручники и объяснили, что он арестован за нападение при отягчающих обстоятельствах. Он был сбит с толку, не мог поверить, что все это происходит с ним. Уже в тюрьме другой полицейский сказал, что Шон Кинг в критическом состоянии. И тогда он, Тадео, даже заплакал. Он до сих пор не может в это поверить. Его голос срывается, и он трет левый глаз. Актер из него неважный.