Вне рамок приличия: Друг моего сына

— А что с ней? — озадаченно вторил друган.

— Не сильно на меня злится?

— С чего вдруг?

— Ну, — протянул я, выискивая как бы вернее озвучить мысль, — она вчера меня обвинила в твоём состоянии и…

— А-а-а, нет, — поспешно заверил Жека, — я её ещё не видел. Проснулся недавно, её уже нет, она ведь рано уходит.

— Ок, — покивал я уже у двери в сортир. — Просто не хотелось бы проблем для тебя…

— Да ты не бери в голову, она, наверное, в шоке была, я ведь такого никогда не выкидывал. Но ничего страшного, всё объясню, она поймёт…

Мне полегчало, правда ненадолго, почему-то следом разочарованием накрыло. Даже не понять с чего вдруг, а потом и злость подкралась.

— Ладно, щас глаза продеру, наберу, — брякнул я, сбрасывая звонок.

Уже в душе врубил прохладную воду, желчно осознавая, что без драчилова не снять не пойми откуда взявшееся напряжения. Нужно было не домой ехать, а к Маринке…

Руками по телу скользнул, пену сгоняя, но задев член, уверенно вернул на него ладонью.

Опять стоял колом!

Сдавил до приятной дрожи, по длине провёл, вызывая острое удовольствие и разгоняя пульсирующую кровь…

Лиза во всём виновата.

Особенно в моём невменяемом возбуждении.

Я из её квартиры сбежал, потому что промучился большую часть ночи. Не мог больше дышать Лизой, а там всё ей пропахло. С ума сводило, хоть вой.

Как быть рядом и не касаться её?

Бухой и пиз*ц возбуждённый — лучший набор на ночь глядя, рядом с той, кто сводила с ума.

Член больно пульсировал, а снять возбуждение некем.

Чуть к ней не вломился… Она виновата — пусть бы и помогала. И ведь меня реально накрыло тупой идеей. Остановился себя возле её комнаты. Почти за шкварник себя поймал возле двери, где как извращуга-кобель обтирался рядом, уже рыча от перевозбуждения и придумывая дельную причину какого х*а к ней вломиться.

Кроме «хочу трахнуть», ничего на пьяный ум не приходило, поэтому скрипя зубами, выпинал себя прочь.

Даже был горд собой. Зол и горд — не совершил проступка, а так бы… чёрт его выдал, чтобы натворил, и как бы потом перед ней и Жекой оправдывался.

Х*р знает, что в ней такого, но ЭТО самое меня сводило с ума.

Я конечно лёгок на стояк и до Лизы был, но с ней… вообще на ненормально остром уровне происходило. Кровь в венах лавой обращалась. Сердце в груди неистово долбилось. А мозг словно улетучивался, и только сперма в теле бушевала, ища выход.

Как сейчас!

Даже от мысли о Лизе внутри всё кипело. Лихорадка одолевала.

Хотелось простых движений — толкаться членом глубже, резче, быстрее.

И я в первобытном инстинкте сдавливал ладонью ствол, качаясь бёдрами, и когда, наконец, разрядка произошла, зарычал от болезненного удовольствия.

Так пронзительно хорошо… кончать… лучше бы в Лизу, но в кулак тоже сойдёт… чтобы по-быстрому снять напряжение.

Полегчало. Пусть несильно и ненадолго, но мне стало лучше! Лучше настолько, чтобы какое-то время не думать о чём-то кроме матери Жеки, о своей нездоровой озабоченности к ней. И о сопернике… об отце…

Только футбол! Дела на стадионе, где я вроде как хозяином значился. И уже к вечеру понял, что затылок всё ещё болел, да и в ноге странно тянуло.

Клубному врачу об этом не сказал, не дай бог… на скамью посадит. Где я ярость выплёвывать буду?

Глава 10

ЛИЗА

День проходил в сумасшедшем режиме. Впрочем, как всегда. Помня о незащищённом сексе, обратилась за помощью к гинекологу. Галина Матвеевна меня проверила, проконсультировала и дала спасительную таблеточку. А потом уже было некогда беспокоиться: зашивалась то с пациентами, то с бумагами, то отбивалась от начальства, вернее Марго, а когда добралась до своего кабинета, вновь обнаружила на столе в приёмной букет.

— Если это мне, в урну, — категорично распорядилась.

— Вам, — пискнула Наталья. Равнодушно вытащила карточку и, на ходу, прочитала:

«Буду завтра. Мечтаю и о завтраке с вами, и об обеде, и об ужине, но раз обещан только ужин, согласен и на него. Завтра в девятнадцать часов. С уважением Герман».

Настроение упало сильнее.

Небрежно бросила карточку на стол, но не успела сесть, как Наталья заглянула:

— Елизавета Сергеевна, а можно я букетик заберу?

— Коллекционируешь? — скептически уточнила.

— Нет, — раскраснелась секретарша. — Вадим, мой жених… — пояснила торопливо, — ревнует, когда у нас дома цветы не от него появляются. Мне это нравится, чувства подогревает, — повела плечиком.

Странная логика, но дело не моё:

— Понятно, — отстранённо кивнула я, — конечно, забирай, — устало осела на офисное кресло, уставляясь в мигнувший экран компьютера.

— Елизавета Сергеевна, вас тут спрашивали. И молодой… — реплика оборвалась из-за пиликнувшего служебного телефона. — Простите, — секретарь быстро покинула кабинет, и за дверью раздался её деловой голос: «Приёмная Лазаревой», — а через секунду мне просигналил коммутатор:

— Елизавета Сергеевна, вас из приёмного покоя спрашивают.

Автоматом трубку сняла:

— Лазарева, — отчеканила шаблонно, слушая в пол уха одну из сестёр на посту.

— Елизавета Сергеевна, вы бы могли спуститься?

— А в чём дело? — перестала в экран таращиться, изучая отчёт по отделению за месяц.

— Пациент требует именно вашего прихода.

— И что? — недопоняла прикола.

— Говорит, что только вашим рукам доверяет.

— Сейчас разберусь, — приложила трубкой по аппарату чуть жёстче, чем стоило, и недовольно поспешила на выход.

Пациенты разные случались, и такие «только ваши руки» не редкость. В основном мужики с чего-то решившие, что мне кровь из носу хочется с ними познакомиться ближе.

Была бы государственная больница, посылала бы лесом и грубее, но у нас частная клиника. За средства граждан существуем! Поэтому приходилось более корректно, с улыбкой, доносить своё «между нами ничего!», глядя глаза в глаза и так, чтобы недоухажёр был рад далёкому месту, куда послали, без левой мысли, что хотели оскорбить.