Вне системы-2

– Вы со мной торгуетесь, Уильямс?

– Да, торгуюсь, если вы предпочитаете это слово. Я не хочу потом опять оазаться в арцере.

– Не останется. И в арцер вы не вернетесь. – твердо ответил генерал. – Но ваше последнее назначение поа остается под большим вопросом. В ближайшее время вы будете находится в юрисдиции Тернера, и это не обсуждается.

– Хорошо. Для начала поищите информацию в ваших базах о нем. – произнес Кевин и вытащил из-за пазухи салфету, расстелив ее на столе. – Из особых отличительных признаов – гетерохромия. Этот челове имеет отношение пропаже родителей Маса, а может быть даже о всему, что происходит в мире. Достанете информацию – и мы сможем залючить с парнем сделу.

– Почему вы решили, что у нас есть информация о нем. Он что, военный? – удивился генерал.

– Он военный. – в разговор вступил, до этого предпочитавший молчать, Тернер, раздосадованный тем, что Уильямсу удалось срыть свои вещи при досмотре и снова утереть ему нос.

– И почему вы та думаете? – Маферсон перевел вопросительный взгляд на половниа.

– Потому что я лично знал этого ублюда.

– Отойдите, я сам все хорошеньо проверю. – Рамон Эстебан вылез из броневиа и подошел связанному Гомесу. – Давайте по машинам.

– Босс, пожалуйста, босс… – по лицу парня тели слезы. – Дай мне шанс, босс!

Подбородо не обращал внимания на его просьбы, по райней мере ниа этого не поазывал оружающим, и лично подтянул тугие узлы, связывающие руи невезучего парня, ставшего приманой для освобождения нового вартала. Главарь медлил, словно ждал, огда все остальные усядутся в броневии.

– Босс…

– Затнись! – Рамон стрельнул глазами по сторонам и положил свою руу поверх его стянутых ладоней. – Увижу тебя в порту – пожалеешь, что не умер сегодня. Гомес непонимающим взглядом уставился на своего бывшего лидера, и вдруг почувствовал, а ему в ула сользнуло что-то металличесое и холодное.

– Больше я для тебя ничего не могу сделать. – шепнул Рамон. – Выживешь – ниогда не возвращайся.

Подбородо развернулся и неторопливо пошел в сторону своего броневиа. Едва за ним захлопнулся лю, а машины тихо загудели и тронулись.

Гомес медленно разжал ладонь и увидел миниатюрный перочинный нож, а в следующую сеунду его резо дернуло вперед и потащило за машиной. Но он смог устоять на ногах и успел репо сжать предмет.

Босс дает шанс? Но толу с этого теперь? Ему все равно не выжить одному в городе полном уродов.

Сорость олонны постепенно нарастала, и маленьая неровность заставила вынуждено бегущего месианца спотнуться. Колено больно садануло шершавым порытием дороги, и он почувствовал, а от выступившей рови намоает левое олено. Ему удалось всочить на ноги, но уже через сеунду опять неминуемо опроинуло.

Толстая тань амуфляжного остюма быстро нагрелась трением об асфальт и начала жечь ожу, а аждый, даже самый малый, амеше остро ощущался телом, принося острую боль. На очередном повороте его занесло, перевернуло убарем на спину...

И он увидел их.

Твари, учуявшие запах свежей рови, выпрыгивали из подъездов, из-за углов, из разбитых оон нижних этажей; стеались вслед за ним, выстраиваясь в одну голодную бегущую стаю. Он чувствовал их злобу, и их бесонечный голод. Но догнать олонну им поа было не под силу. Машина шла довольно ровно, поддерживая нужный темп, постоянно сохраняя между пленниом и зараженными ооло двадцати, быть может двадцати пяти метров.

Ну уж нет! Он не умрет вот та, а жалая собаа, выброшенная хозяином.

Гомес расрыл лезвие и начал торопливо резать вереву. Тело постоянно швыряло в стороны, но он не останавливался и терпел раздирающую тело боль. Иногда ублюди приближались совсем близо, и в таие моменты он боялся и молил, чтобы водитель добавил сорость. А огда та самая сорость нарастала, и они отставали, бывший бандит лял всех святых, за содранную ожу на спине и ногах. Адреналин зашаливал в рови, и это хоть а-то придавало сил. В висах пульсировала лишь одна стойая мысль: "Выжить, выжить, выжить...".

Нито в этот момент, ни Гомес, ни Рамон, ни его оманда, не видели, а по соседней улице, параллельно их процессии, бежит одиноий челове в дорогом остюме, ничуть не уступая в сорости неспешно едущим автомобилям.

Он их тоже не видел, в общепринятом значении этого слова, посольу городсие здания постоянно перерывали обзор. Тем не менее, Алфа-12 знал аждый их шаг, ибо Сеть ему поазывала огромное сопление омег, бегущих за жертвой, а Фос наблюдал происходящее их глазами. Прогула до Голливуда не дала ниаой информации о мальчише, и он лично прибыл в район порта, чтобы допросить ого- нибудь из местных, но внезапно натнулся на эту артину.

На очередном повороте уже основательно подрезанная верева не выдержала и лопнула. Пленни увыром проатился по тротуару и врезался спиной в рыльцо давно разграбленного торгового центра. От удара что-то хрустнуло в ребрах, но он, стиснув зубы, попытался подняться. Глаза зашарили по сторонам, быстро оценивая обстанову. Броневии свернули за угол и исчезли из виду, зато толпа бешеных тварей неумолимо приближалась.

Бежать. Бежать! Гомес со стоном выпрямился и попытался сделать шаг, но разбитое в лохмотья олено стрельнуло та, что он чуть не упал, и еле успел ухватиться вспотевшими ладонями за гладие перила у рыльца. Десять, девять, восемь метров… Он видел их отвратительные рожи, чувствовал исходящую от них вонь и почти смирился.

Это онец...

Месианец в отчаянии зарыл оровавленными руами лицо и приготовился смерти. Сеунда, вторая, третья…

Он все еще жив?

– Привет. Ка твоё самочуствие, амиго? – донесся до него смешливый голос.

Что?!!

Гомес насторожился, все еще боясь взглянуть перед собой, и услышал чье-то тяжелое, но равномерное дыхание. Не может быть! Он отрыл веи и обнаружил, что прямо перед ним стоит незнаомый челове. Узое лицо, разноцветные глаза, а у его друга детства Пабло Коротыши, и абсолютно споойное выражение лица. Одет в синий лубный пиджа и таие же стильные штаны. Блестящие на солнце лаированные ботини еще больше усиливали онтраст с происходящим воруг адом.

Он бредит? Или просто не заметил, а умер? А это перед ним сам Господь?

– Ну, чего встал? Или думаешь, что у тебя бесонечная ровь? – мужчина уазал на расные ручейи, стеающих по ботинам Гомеса.

– А… а эти? – он повел глазами в сторону тварей. Латиноамерианец тольо сейчас понял, что здесь не та. На него до сих пор нито не набросился! Он опасливо выглянул из-за плеча пришельца и резо отпрянул назад. Твари ниуда не делись, но теперь стояли сучающей толпой и даже не пытались смотреть на него. Словно он вообще им ниогда не был интересен.