Вне времени

Дзелинда держалась, как могла. Но и ей было очень тяжко. Она понимала, что её любимый, по-видимому, исчез вместе с детьми…

Вдруг послышался ужасный грохот. Крыша дома проломилась. Раздалось истошное жалобное ржание. Оказывается, ветер окончательно прекратился, и лошадь Пржевальского, парившая весь день неподалеку от хозяина, сдулась, стала похожа на сморщенный шарик. И потому, увы, она больше не могла держаться в воздухе. Лошадь рухнула на крышу злополучного дома и, чуть не плача от страха, ввалилась в гостиную.

Все, кроме Антона Макаровича Пржевальского, были просто поражены этим событием. И только хозяин лошади не повел и бровью. Он понимал, что лошади людей не предают и не бросают.

Тут же с инициативой выступил некто Хальмер-Ю (он же – профессор неизвестных наук Настарбинский Григорий Потапович, сибирский учёный, как все, конечно, помнят ). Удивительно его спокойствие и самообладание, особенно, если знать, что среди пропавших – его родной сын Джеликтукон (между прочим, он же - Дима Хорьков, а для некоторых девушек и просто Хорик)!

– Друзья! Сочувственные разговоры – это хорошо, но хочу вам заметить, что можно было бы кроме того и делать что-нибудь. Вы посмотрите: сколько нас здесь! Целая толпа. Натоптали, крышу проломили, в комнатах – насорили, во дворе всё перевернули… Давайте-ка, приберем за собой хотя бы.

Охваченные приступом совести и энтузиазма люди начали уборку.. Ариведерчевцы – большие молодцы, так дружно и быстро управлялись, словно и не село, а семья одна. В комнатах прибрали, крышу починили играючи, и в саду за деревьями поухаживали, в огород перебрались. Батюшки мои! А это ещё что такое?

В самом конце огорода справа возвышалась невесть откуда взявшаяся гора песка, а рядом с ней несколько раздраженных косоедовских мужиков. Гора разрасталась буквально на глазах. Позади неё тянулся шлейф песка и пыли начинающийся от соседней Косоедовки.

– Ну, что, соседушки! Воруем песочек-то, а? И кто платить-то будет за эту безобразию? – возмущались косоедовцы.

Позвали Пржевальского разбираться. На него косоедовские почему-то шибко надеялись: человек чужой, незаинтересованный как бы. Лошадь сама пришла. Настарбинский прибежал. В общем, весь народ собрался, все диву даются: откуда взялось такое на их головы?

Дело в том, что самый лучший чистый песок во всей округе был на речке Косоедке. И тамошние мужики всегда при случае им приторговывали. А тут – такой грабёж среди бела дня! Песок сам начал подниматься в воздух и целенаправленной струёй переселяться в Ариведерчи.

Обнаружили утечку косоедовские ещё с ночи, а к утру уже точно знали, куда переселяются их законные заработки.

– Убыток-то какой, а! – сморкаясь в платочки, жаловались они Антону Макаровичу. – Вы, барин, человек интеллигентный, умный, про конец света всё знаете. Купите у нас песочек-то, а? А потом этим оброк назначите, оберете их, чтоб неповадно было. В накладе не останетесь. Эвон сколь песочку прибыло. Сгодится же куда-нибудь.

Пожарский всему верил, собрался уже кошелёк доставать, но тут вмешался Григорий Потапович.

– А тут никто не просил никакого песка. Забирайте его себе. Он же сам прилетел. Никого об этом не спрашивал.

– Неправда! Спрашивали его ваши.

– Кто?

– Вот этот…

И тут один косоедовский мужичонка указывает пальчиком на отца пропавших малышей.

– Так я всего одно ведро просил! Для дочурки младшей. Она очень хотела поиграть в песочек. Бедная моя девочка… Что ж вам: и ведра теперь жалко?

– Погодите! – воскликнул профессор.
– Тут надо разобраться! Вы это ведро песка куда девали?

– В угол огорода высыпал. Возле забора.

– Там, где сейчас растёт гора песка?

– Точно.

– А, ну-ка ребята! Давайте-ка песочек этот раскопаем!

Не вполне понимая зачем это надо, народ всё же принялся раскапывать песочную гору. Однако всё оказалось не так просто: чем старательнее копали ариведерчевцы, тем больше песка летело в кучу с Косоедовки. Людские силы начали иссякать. Тогда профессор сузил рамки задачи:

– Не будем пытаться разбирать всю песочную гору. Попробуем сделать подкоп под неё. Нам важнее всего попасть в центр кучи, к тому первому ведру песка, с которым играл ребёнок.

Дзелинда, копавшая наравне со всеми, подошла к Настарбинскому и, тяжело дыша, чуть не плача, спросила:

– Григорий Потапович, Вы можете объяснить, что мы делаем? Неужели какой-то изверг… мы ищем… мы… там тела ребятишек и Хорика?

– Нет. Уверен, что нет. Но я так же уверен, что там – разгадка их исчезновения. А уж внутреннее чутьё профессора неизвестных наук, моё чутьё на такие вещи, поверь мне, ещё ни разу меня не подводило!

Даже косоедовские злыдни не устояли, сжалились над родителями детей и примкнули к копателям. А уж чалая лошадь Пржевальского и вовсе батрачила, как ломовая: перевозила тележки с песком. Через какое-то время появился и небольшой сельский экскаватор. В песке было всё вокруг: и огород, и сад, и даже прилегающая к дому улица.

Наконец, узкий лаз в середину песчаной горы был прокопан. Чья-то лопата звякнула о металл…

И вот уже вывалявшийся в песке профессор Настарбинский выкарабкивается из лаза. Как раз вовремя, потому что временные деревянные подпорки и кровля подкопа начали обрушаться. Кстати, почему-то тут же прекратился песчаный ветер из Косоедовки. Но профессор даже не оглянулся. Всё его внимание было приковано к маленькой эмалированной кастрюльке. Он вытряхнул из неё остатки песка, закрыл глаза и опустил руку в кастрюльку.

И не достал рукой до её дна. Вдруг он почувствовал, как с той стороны чья-то маленькая ручка вцепилась в его ладонь. Старик не растерялся, а тут же обратился к Пржевальским, которые стояли рядом:

– Скорее! Тяните скорее кастрюльку за края!

Дзелинда и Антон Макарович вцепились в края кастрюльки и потянули их в разные стороны. Кастрюлька начала расширяться. Вот она уже шириной с колесо легкового автомобиля! Профессор потянул свою руку и… о, чудо! Прямо в его объятья выпала из кастрюли маленькая живая и целая девочка, младшая дочка гостеприимных хозяев дома.

И вот уже все трое ребятишек ко всеобщему восторгу в крепких объятьях плачущих от счастья родителей.

– Григорий Потапович! Миленький! А Хорик мой? Скорее, тяните!

… Сколько рук тянулось внутрь кастрюльки. Сколько людей звали Джеликтукона. Но он так и не появился. Ни в этот день. Ни на следующий. Ни через неделю, Ни через месяц… Больше никто и никогда не появлялся из волшебной посудины… Никто. И никогда.

Шаг 11

Дети так и не смогли ничего толком объяснить. Никакого Джеликтукона они не видели с тех пор, как прыгнули в кастрюльку в родительском огороде. Зато видели сначала добрую говорящую куклу-старушку, которая позвала их к себе домой. А потом она стала злой говорящей куклой, связала их и велела молчать. Они слышали откуда-то снаружи сначала гортанные птичьи крики, потом голоса, говорившие на непонятном языке. Потом дом начал обрушаться и старуха произнесла какие-то волшебные слова и заколдовала их, потому что они сразу заснули. А когда проснулись, то перед ними оказался светлый колодец и рука профессора Хальмер-Ю. Вот и всё.