Вне закона
Шрифт:
— Прекрасный ребенок, — улыбнулся Харрис, когда Фанни принесла младенца в дом матери.
Фанни закрыла сына так, что на виду остался только нос малыша.
— Люди хотят посмотреть на него лишь для того, чтобы увидеть, какого он цвета, — пожаловалась она. — А чего они ждут? У него шестнадцать прапрабабушек и прапрадедушек, и только один из них был черным. Остальные — белые. И больше цветные в роду не встречались. Младенец останется белым, хотя многие так не думают.
Он продолжал улыбаться и сказал чистую правду, мол, младенец — прелесть, но злился и никак не мог отделаться от этого чувства. В ту ночь
— Я полагаю, мисс Фанни сердцем еще белее, чем лицом, — сказал он темноте, углубляясь в могилу. — Жалеет светлоглазого малыша, отец которого — богатый белый врач. Наверное, мисс Фанни хочет видеть луну, даже когда идет дождь.
Он работал и работал лопатой, не думая о человеке, который лежал в гробу. Какой-то пьяный докер из порта, которого в драке слишком сильно стукнули по голове. Харрис даже не помнил имени бедолаги. В эту ночь задача перед ним стояла легкая. Могилу не украшали ни ракушки, ни цветы. Мертвеца уложили в землю безо всякой церемонии. И ему самое место у врачей, где он наконец-то принесет хоть какую-то пользу. Мысленно Грандисон вернулся к своим проблемам. Избалованная мисс Фанни не подумала о его ребенке, когда жаловалась на судьбу своего сына. А каково было бы ей на месте Рашель, разлученной с мужей, вынужденной растить ребенка одной, зная, что в любой момент старая хозяйка может продать дитя?!
Он очистил крышку от последних комьев земли, вогнал в доску острие лопаты. Пробил в крышке дыру. Мисс Фанни Тейлор понятия не имела, что такое беда, а жаловалась…
Звук.
Вроде бы стон, идущий из гроба. Он забыл про Фанни и младенца, опустился на колени, наклонился к дыре в крышке гроба. Задержал дыхание, напрягая слух. И тут же отметил еще одну странность этой могилы. Обычно из гроба шел чуть сладковатый запах только-только начавшей разлагаться плоти, а тут его не было. Зато пахло перегаром.
Он ухватил труп под мышки, вытащил из гроба, но вместо того чтобы засунуть в мешок, положил на влажную землю. Труп застонал.
Грандисон и раньше слышал звуки, издаваемые трупами. Первый раз такое случилось, когда он переносил мешок с трупом с телеги в кладовую медицинского колледжа. Тогда он уронил мешок и бросился к доктору Джорджу с криком, что мертвец ожил.
Джордж Ньютон улыбнулся, но, не сказав ни слова, последовал за уборщиком в кладовую, обследовал тело, которое сам же достал из мешка. Пощупал пульс на запястье и на шее, поднес зеркальце ко рту. Но Грандисон и сам по спокойным и уверенным движениям доктора понял, какой будет поставлен диагноз.
— Этот человек мертв. — Доктор Джордж поднялся, отряхивая с брюк грязь.
— Он только что умер. Я слышал стон.
Доктор Джордж мягко улыбнулся.
— Да, я верю, что ты слышал стон, Грандисон, но этот человек все равно умер до того, как его опустили в могилу.
— Значит, стонал призрак?
— Нет. Это естественный процесс. Когда тело умирает, часть воздуха задерживается в легких. Иногда воздух выходит со стоном. Ужасно, я понимаю. Однажды, еще студентом, я тоже слышал такой стон, но это только остаток жизни, не сама жизнь. Бедняга умер как минимум прошлой ночью.
Он так и не смог забыть тот звук, и хотя потом через его руки прошло множество тел,
больше такого не слышал.— Эй! — позвал он. — Эй, как… — Он разом охрип, а голос в застывшей тишине Седар-Гроув звучал очень уж громко. Да и что вообще положено говорить мертвецу?
Стон перешел в кашель, потом мужчина перекатился на живот, его вырвало.
Харрис вздохнул, отошел на пару шагов. Он видел кое-что и похуже. Нюхал тоже. Но найти живого в гробу многое усложняло. Грандисон тихонько сидел, просчитывая варианты, пока мужчина проблевался.
— Ты в порядке? — спросил он, не поворачиваясь.
— Это кладбище. Барсук Бенсон убил меня?
— Полагаю, пытался. Но ты сумел оклематься. Кто ты?
— Слушай, это я должен тебя спросить. Зачем ты достал меня из-под земли? На ангела ты не похож.
Он улыбнулся:
— Может, я и есть твой ангел. Ты раб или освобожденный?
— Принадлежу мистеру Джонсону. Работаю на его корабле.
— Я так и подумал. Хочешь вернуться к мистеру Джонсону, да?
Мужчина потянулся, дернул ногами, разминая затекшее от долгого лежания тело.
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что для всех ты умер. Тебя похоронили этим утром. А если вернешься к хозяину, люди начнут спрашивать меня, как я тебя нашел, а ты останешься рабом. И получится, что не стоило мне выкапывать тебя из могилы. А вот если ты смоешься отсюда и никогда здесь не появишься, никто не будет знать, что ты ушел, а могила пуста. Для всех ты умер. Не давай никому повода узнать, что ты жив, и никто не будет тебя разыскивать.
Мужчина осторожно коснулся синяка на затылке.
— А как ты нашел меня?
Грандисон поднялся, взял лопату.
— Здесь медицинский колледж добывает тела, которые потом режут в анатомических классах. Врачи колледжа разрезали бы тебя на куски. И они по-прежнему могут это сделать, если ты не смотаешься отсюда. А теперь скажи мне, ты хочешь снова умереть?
Молодой мужчина поднял руку, словно защищаясь от удара:
— Нет-нет! Я тебя понял. Мне нужно уходить.
— И ты сюда не вернешься. И ни с кем не будешь прощаться. Ты мертв, и никого не надо в этом разубеждать.
Молодой человек встал, сделал несколько шагов, ноги слушались его плохо.
— Но куда мне идти?
Грандисон пожал плечами.
— На твоем месте я бы пошел на запад. Через горы в страну индейцев. Если уйдешь далеко, там есть места, где рабство отменили. Я бы пошел туда.
Мужчина посмотрел на него:
— А почему ты здесь? Почему не ушел туда?
— Обо мне не думай. Я-то не умирал. Так ты уходишь или нет?
— Да. Ухожу.
— До рассвета еще три часа. — Он протянул лопату воскрешенному человеку. — Помоги мне засыпать твою могилу.
Хорошо, что я ушел с поста декана медицинского колледжа. Во-первых, у меня не так много времени, чтобы привести в порядок свои дела, а во-вторых, Игнатий Гарвин, который занял мое место, прекрасно справляется со своими обязанностями. Если я смогу оставить Фанни и детей обеспеченными на всю жизнь, то уйду из этого мира без сожаления. Конечно, мне бы хотелось увидеть, как растет мой сын… хотелось стареть рядом с моей очаровательной женой… и я сожалею, что Господь не даровал мне легкую смерть.