Вне закона

Не знаю, что там случилось, но показалось, что в какой-то момент моим преследователям стало не до меня. По моим прикидкам они сейчас где-то возле рюмочных остановились и, возможно, у упитых посетителей этих самых рюмочных мнение о происходящем оказалось другим. Пьяному ведь не всегда реальная причина нужна, ну и море ему по колено. И даже вооруженность людей Мамона, а это явно были они, вряд ли кого-то там удивила – там у половины револьверы с собой, это я успел заметить.

Возможности проверить, так это или нет, у меня не было, но я, несколько раз глубоко вздохнув и повторяя шепотом: «Ну куда тебя, дурака, несет?» – побежал. Со всех ног, опять же по берегу.

И в меня никто не выстрелил, хотя шум сверху, кажется, на момент стал громче, эдаким всплеском. Я добрался до следующего сарая, за ним оказался забор, затем снова пристань и теперь уже куча сараев, а косогор стал ниже, и городок к сараям почти прижался.

То есть у меня появился шанс.

Может, и не слишком большой, но шанс. И я попытался им воспользоваться.

Еще минута – и я перескочил через низкий заборчик во двор какого-то барака, замер, услышав пьяные голоса за углом, причем голоса обсуждали стрельбу в городке и голосов было несколько. Стараясь не высунуться из-за угла, я на цыпочках пересек дворик, оказался в следующем, где ко мне рванулась сидящая, к счастью, на цепи большая собака, показал ей средний палец и рванул в следующий двор, перепрыгнув уже через довольно высокий забор со стоящей возле него телеги.

Между тем и шум в городке разрастался. Как мне кажется, люди Мамона сумели убедить пьяную толпу в том, что меня нужно ловить, и местная пьянь теперь радостно присоединилась к погоне. Хотя, может, оно и к лучшему, потому что люди орали, свистели и даже несколько раз выстрелили в воздух, так что я теперь точно знал, где погоня находится.

Другое дело, что охота могла быть загонной и где-то «на номерах» уже сидят стрелки, но я так не думал – слишком мало времени и слишком много пьяных для того, чтобы ее организовать. Скорее всего, у охотников просто не было выбора – или вступать в разборки с агрессивной пьянью, или возбудить в них жажду преследования. Что они и сделали.

Узкий проулок между домами, еще заборчик, двор без всяких собак, еще двор, какого-то большого барака опять, а в окне я увидел чье-то лицо, внимательно наблюдавшее за мной. Я пробежал дальше, но за спиной у меня никто тревогу поднимать не стал. Просто потому, наверное, что не связал мою пробежку с криком и шумом на соседних улицах.

Ну вот и окраина, полдела сделано, теперь молодой подлесок и дальше сам лес, темный и шумящий на ветру, который должен меня укрыть от погони. Главное, следов как можно меньше оставлять, и тогда оторвусь, должен оторваться.

Хуже то, что мест здесь я не знаю. Карту как-то помню, но… мало карты, карты здесь так себе, без лишних, так сказать, подробностей. Где меня искать первым делом станут? Скорее всего, попытаются перехватить на отходе в сторону Нарыма, я бы на месте преследователей так и сделал. И места, где перехватить можно, здесь есть, всякие узости, в которые я вынужден буду войти. Так что мне бы лучше в другую сторону…

И что я в другой стороне делать буду? С другой стороны нет ничего. Там либо переправляться на противоположный берег Завитой и идти по нему, или… А еще можно будет просто вернуться в Желтухино. И угнать, например, лодку. У меня лошадь убили – а я у них лодку угоню, вот так. Например.

Но это если мне сейчас сбежать удастся, потому что шум сзади я пока еще слышать продолжаю, хоть он и удаляется. Кажется, меня пока по-прежнему ищут в городе. Но ищут те, кто шумит, а те, кто на самом деле ищет, может и следом идти, так что останавливаться пока точно не надо, надо шевелить поршнями как можно энергичней.

Пока мне лучше строго на север, я думаю, оторваться. Потом в засаду сяду, посижу с полчасика, посмотрю, не идет ли кто по следу. Собак запустят – услышу. Собаки здесь гончие все больше, они голос подают, так что услышу.

И что делать буду, если собак пустят? Да постреляю их на хрен, если они от охотников оторвались. А если не оторвались?

Тогда буду валить всех подряд, потому что погоня с собаками на хвосте – один хрен хана. Загонят. Выбьешься из сил, и возьмут легко. А я легко не хочу, хочу, даже если догонят, чтобы кровью умылись. Реализовать, так сказать, свое преимущество в точности стрельбы.

И в лесу все темней и темней, так можно и собак не разглядеть. Может, не тянуть с возвращением, а просто… а вот это, может быть, как раз идея.

* * *

К сожалению, пришлось распрощаться с двумя предметами – шляпой и рюкзаком. Рюкзак забросил на крышу невысокого сарая, предварительно затолкав в него шляпу. Подозреваю, что если меня кто и видел, то больше эти два предмета запомнил. Брезентовая длинная куртка тут вполне себе распространена, но я ей еще и полы ножом откромсал, чтобы покороче была – силуэт изменился. В отрезанные полосы брезента завернул винтовку и туда же, на крышу. А патронташ тоже в рюкзаке. Жалко – но жизнь куда жальче. В любом случае место запомнил, потому что, если вдруг все же придется уходить пешком – за всем этим придется вернуться.

Попетлял по райончику, путая следы для собак и попутно убедившись в том, что никто внимания на меня не обращает, да и общее возбуждение давно улеглось. И дальше, ничтоже сумняшеся, направился в кабак. Какой померзей выглядел, в конце «набережной». Почему именно туда? Вероятность того, что в него заглянут люди Мамона, ниже всего.

Собаки. Собаки могут выйти по следу и сюда, так что я купил дешевую сигару у буфетчика и, незаметно раскрошив ее, втихую посыпал и себя, и пол вокруг, и даже крыльцо, когда вроде как до ветру вышел. Не знаю, насколько это поможет, но… хоть что-то же надо делать, верно? Да и не думаю, что собаки здесь вообще хоть что-то смогут учуять, потому что вонь табачного дыма, запах разлитого пива и сивухи, нечистой одежды и несвежих портянок, сапожной мази можно было ножом резать, на кирпичи. Да и наваленные на всех столах очистки воблы ароматности воздуху тоже не добавляли. Тут любая гончая нюхнет – и сдохнет сразу. В судорогах.

Забился я в дальний угол забегальника, с кружкой пива, которое явно было разбавлено и в него долили сивухи для убойности. Поэтому я больше делал вид, что пью, чем пил его на самом деле. Была даже идея подойти к буфетчику и потребовать у него нормального пива, но потом сообразил, что делать этого не надо – другие не требуют, вот и мне выделяться не следует. Поэтому я так и стоял, лицом ко входу, готовый в любой момент схватиться за револьвер, и потихоньку выливал пиво из кружки на щелястый дощатый пол, где оно без всяких проблем исчезало. Затем заказывал следующую кружку.

Вскоре ко мне за стол встало трое мужиков, как на подбор заросших щетиной и вооруженных дробовиками, которые они составили к стене. Судя по запаху пота, мужики еще и побегали неплохо, а вскоре выяснилось, что бегали они за мной.

– Прикинь, Мамона ограбить пытались, – сказал мне один из них. – То Цигеля со всей братвой завалили, то Мамона хотели.

Судя еще и по красным глазам, и по запаху перегара, мужики успели неплохо принять еще и перед погоней, и от моего предложения их угостить отказываться не стали. Приняли бутылку водки на стол с благодарностью, предложили поделиться, но я привычно отмазался пивом.