Вне закона

Бутча увидел, когда уже кофе допивал. Он вышел в компании невысокого мексиканца в куртке из отлично выделанной тонкой светлой кожи и в вычурных ковбойских сапогах, буквально что шитых золотом, и направился прямо в харчевню. Сидел я почти у входа, так что прошли они рядом со мной.

Сам Бутч выглядел впечатляюще. Годам к пятидесяти, наверное, возрастом, рослый, чуть грузноватый, но видно, что сильный. Усы, переходящие в бакенбарды, длинные седоватые волосы, заплетенные в косу. Лицо… лицо всякое видало. Нос сломан, уши сломаны, бровь рассечена ножом, на скуле шрам от удара чем-то… вроде молотка, наверное. Руки крупные, костяшки сплошь шрамами покрыты, одного мизинца не хватает, на левой руке. Он за свою жизнь дрался, кажется, больше, чем обедал.

Его знаменитый нож на бедре, из ножен торчит только рукоятка из оленьего рога в бронзовой отделке. На левом бедре. На правом револьвер – точно такой же «ругер», как у меня, но щечки переделаны, там тоже олений рог. Потрепанная кожаная куртка, вытертые рабочие штаны, грубые ботинки. В раскрытом вороте рубашки видна массивная золотая цепь. Золотые перстни-печатки на пальцах, причем не просто для крутости, у каждого сама «печать» выполнена в виде заостренной пирамиды – кастет, а не кольца. С поправкой на комплекцию и явно заметную силищу удар такими перстнями… на этом все может и закончиться.

Бутч с мексиканцем уселись за самый дальний от меня столик, буфетчик к ним аж вприпрыжку подлетел. Разговора не слышу, и шумновато вокруг, тут рядом новый причал строят, орут, пилят и стучат, а эти говорят тихо. Мексиканец наверняка не местный, снизу приплыл, тут все по своим анклавам разделились, в большинстве, по крайней мере. И еще помню, что весь опий, равно как и трава, идет с низовий, так что все логично. Только моей задаче это никак не помогает. Шнобеля не вижу, и Бутч с мексиканцем громкими голосами не обсуждают, где он сейчас есть. Хотя, как мне кажется, тут скорей вопрос в том, где он закопан. Или утоплен. Или просто брошен, и кости уже звери растащили.

Кстати, а как вот это самое место к карте подходит? Понятно, что никакой логики в этом, но все равно же я тут погулять собрался, верно? Вот и погуляю. Я уже расплатился, кофе допил, дальше сидеть незачем. Лучше с местностью ознакомиться, рекогносцировка типа.

Прогулялся, осмотрел склад со всех сторон – добротно так защищен, через забор туда не махнешь и обратно не вымахнешь. К тому же поверху идет, как я заметил, сигналка из крученой проволоки и консервных банок, а ночью тут наверняка сторожа. Здесь вообще бандитов из «бригад» лучше всего устраивать сторожами, вышибалами, охранниками и прочими, все же сами бригады «ближе к земле», на голом криминале не проживешь в таком окружении.

Прошел дальше, между складов и лабазов, до самой окраины, затем вернулся обратно. Как и планировал, вышел на причал, где стояли лодки на продажу, вроде как приценился к довольно большому паровому катеру. Новый, даже названия нет, имя уже новый хозяин даст. Двадцать пять тысяч, к слову, если золото найду, то можно подумать. А что возить буду? Да есть разные идеи.

Продавцом был невысокий чернявый итальянец, их здесь довольно много в Доусоне, пара кварталов, выходцы из Америки и из самой Италии там собрались. Кстати, в тот район рекомендуют ходить обедать.

Продавец показал мне катер от и до, дал возможность оценить хозяйскую и гостевую каюты, сообщил, что пару небольших шаланд он тащить вполне способен, ну или одну большую. Я спросил, сколько стоит большой буксир вроде «Пола Баньяна», – ответил, что тысяч сто или больше. Сколько там золота, Мамон говорил? Хм… надо искать, надо искать. Нет, я про его долю помню, но и про свои планы тоже не забыл.

Пока крутился возле катера, поглядывал на ликерный склад между делом и с удивлением увидел Гелу, пришедшего туда в сопровождении еще одного то ли кавказца, то ли испанца или итальянца. Что ему там понадобилось, интересно? Бурбон закупает? Ну, может, и бурбон… а может, и не бурбон. А мне с этого чего? Да ничего, пожалуй.

Как бы то ни было, но когда я закончил осматривать лодки, Гела вышел от «Висельников» со своим напарником, и они решительным шагом, не оглядываясь, направились по набережной. И тогда я решил, что с меня не убудет проследить за тем, куда они идут. Зачем? Да на всякий случай, мне сейчас интересно все, что так или иначе связано с «Висельниками» и особенно с местной бригадой Бутча.

Гела и его спутник никакой слежки за собой не ждали, а если и ждали, то явно не опасались, потому что так ни разу и не оглянулись. Дошли вдвоем до Мэйн-стрит, где Гела свернул в «Сибирский тракт», а его напарник, пожав Геле руку, пошел дальше по улице. Почему-то мне показалось, что он местный. Может быть, потому, что он по сторонам вообще не глазел, а может, по какой-то другой причине, не знаю.

В таком порядке мы дотопали до конца главной улицы, до той ее части, где роскошь в местном понимании уступает место обыденности, и уже там мой «объект» свернул направо, в неширокий переулок, где отпер дверь небольшого двухэтажного домика ключом и вошел внутрь, так и не оглянувшись вокруг. То есть, можно предположить, что он здесь живет и вообще ничего не опасается. Что это мне дает?

Да ничего, наверное, кроме того знания, что от грузин или кавказцев вообще здесь какие-то люди живут. А кто мне может подсказать, кто именно? Да Толстый. А зачем? А вот на этот вопрос я пока ответить не могу, потому что не имею ни малейшего представления о том, зачем это все мне надо. Но вот лучше знать, чем не знать.

Где его искать, Толстый мне сказал. По вечерам он в кабаке «Сибирского тракта» заседает, а днем все больше на восточной окраине Доусона его найти можно, у него там что-то вроде бараков для новичков. Но думаю, что искать все же вечером буду. Так что пока можно заняться делами Сули, не все же за сокровищами гоняться, да и по своим делам надо бы к торговцу зайти.

Вечером Хайди зашла в мою комнату сама. Одета она была чуть вычурней, чем с утра, много кожи и золота, но я подумал, что надевать этого точно ей не стоило. Не украсило как бы.

– Твой друг Шнобль здесь известен, – сказала она сразу, изменив погоняло «Шнобель» на свой лад. – Он раньше торговал дерьмом в Бруклине… местном Бруклине, – пояснила она для меня, – так район здесь называется. Дерьмо брал у Бутча. Потом связался с русскими, куда-то уехал, но здесь бывал по-прежнему часто, говорят, что и дальше брал дерьмо, куда-то возил.

Ну да, в Желтухино возил. Цигелю. Как сошлись они, интересно? Через кого? Кто может знать и Шнобеля, и Цигеля? Они даже как-то рифмуются. А что такое «Цигель», к слову? Я только «цигель, цигель ай-лю-лю» помню.

– Что такое на идиш «цигель»? – спросил я.

– Это «кирпич» на немецком. И на идиш тоже. А что?

– Был один человек…

– Понятно, – не дослушала она меня. – Он не еврей, я его видела, он в борделе был не раз.

– Здесь? – все же уточнил я.

– А где же еще? – вздохнула Хайди. – С Шноблем приходил.

У блин, Цигель и Шнобель, два друга, волчий хрен и колбаса…

– И где теперь Шнобеля искать?

– Его давно никто не видел, думают, что его убили. Там была какая-то история с ограблением, в которую он влез. И вроде бы тех, кто грабил, всех нашли.