Внедрение в ЦК 2

Ввиду безденежья коммунальное хозяйство Красноярска быстро приходило в упадок: разрушались дороги, тротуары и переправы.

В общем, пришлось отстранить от руководства городом всех чиновников, отправив их на очистку улиц. Руководить городом я поставил бывшего купца Николая Николаевича Гадалова, который ранее был гласным городской думы. Баллотировался в Думу общероссийскую. Несколько раз неудачно пытался стать городским головой Красноярска. До революции прииск «Гадаловский» имел очень хорошие показатели добычи, причем владелец заботился и о быте рабочих, и о строительстве коммуникаций. Этот прииск сыграл большую роль в освоении ранее почти необитаемой округи. Николай Гадалов строил в глуши грунтовые дороги, иногда сам, а иногда продвигая и лоббируя их строительство. Эти первые пути сообщения способствовали развитию Минусинского горного края и иных мест Сибири. Вместе с Савельевым, который был горным инженером в пятнадцатом году Гадалов создал «Азиатское золотопромышленное акционерное общество». В разгар Гражданской войны в него входили пятнадцать приисков, две драги, много других активов и социальных объектов, одна тысяча триста пятьдесят человек рабочих; пароходы Гадаловых в течение четырёх десятилетий курсировали по реке от Минусинска до Диксона. Интересно, что в разные годы пассажирами пароходства стали Ленин и Николай II (который во время своего плавания по Енисею был ещё наследником престола). Инициировал создание Торгово-промышленного банка Сибири. В общем, примечательная личность. Я был уверен — этот предприимчивый человек сможет быстро возродить промышленность в этой дыре.

Иркутск был переполнен беженцами, население составляло около ста двадцати четырех тысяч. Именно здесь опять пришлось вникать в политические дела, которые под копирку "шили" сотрудники КГБ. Город был полон солдатами бывшей армии Колчака, сдавшимися Советской власти. Иркутские чекисты недолго думая, решили строить свою карьеру на выявлении тайных организаций из бывших белых, выбивая признания из бывших офицеров и ставя их незаконно к стенке. Если бы мы прибыли в Иркутск через месяц, то вполне могли застать настоящее восстание, казачки очень быстро берутся за оружие, местные идиоты же этого совершенно не понимали.

Константин Андреевич Попов родился в Омске. До революции окончил юрфак Дерптского университета. Профессиональный революционер, вел партийную работу в Петербурге, Харькове, Омске, делегат пятого (Лондонского) съезда РСДРП. Неоднократно арестовывался, находился в заключении в Петропавловской крепости и Омской тюрьме, в ссылке в Вятской и Вологодской губерниях, Якутии, приговаривался к смертной казни. В марте — ноябре семнадцатого года — председатель Омского совета рабочих и солдатских депутатов, председатель Западно-Сибирского объединенного комитета революционеров демократии, до октября руководил Омской объединенной организацией РСДРП. Член Сибирской областной думы от совета профсоюзов Омска. После свержения советской власти в Сибири был арестован чехословаками и содержался в Омской областной тюрьме. В августе девятнадцатого года отправлен колчаковцами на восток в «эшелоне смерти», откуда бежал. До начала января этого года года работал в Иркутске в подполье. В январе Иркутским Политцентром назначен председателем чрезвычайной следственной комиссии, которая вела допрос Александра Колчака. После расстрела Колчака готовился выехать в Москву, где ему обещали должность в аппарате КГБ. Я, пообщавшись м ним, видел стойкого убежденного революционера.

— Скажите, Константин Андреевич, вы же юрист, почему в своей работе вы не руководствовались презумпцией невиновности. Где поиск вины обвиняемых?

Попов поморщился — Вы не знаете, что делали белые с нашими пленными! Я не мог относиться к этим зверям как к людям.

— Ну, допустим, только как вы объясните фальсификацию дел вашими работниками? это вы тоже считаете нормальным? А как же прощение нашего правительства, данное сдавшимся белым? Вы считаете себя выше товарища Ленина?

Попов понурился и я решил дать ему шанс — В Москве вам делать нечего, по хорошему, вас бы разжаловать минимум до начальника отдела. Чудновского, которого вы метили на свое место, я увольняю с "волчьим билетом" — все, кто уволен с госслужбы за несоответствие занимаемой должности и превышение служебных полномочий, никогда не получат работу даже начальником почты. Так же Чудновский и его костоломы будут исключены из рядов нашей Партии. Вам, товарищ Попов, объявляется неполное служебное соответствие и в личном деле будет сделана пометка о недопущении карьерного роста. Если вы опять забудете о юридическом праве, я лично позабочусь о отдаче вас под суд, отправитесь лес валить — вы меня прекрасно поняли?

Попов вскочил и, вытянувшись, отчеканил— Так точно, товарищ Сорокин.

Я закрыл папку с его делом и отпил чаю — Недавнее общение с очередным еврейчиком Чудновским вывело меня из себя — эта сука плакала и порывалась целовать мои сапоги. Так хотелось отбуцкать его по полной! Самуил Чудновский родился в семье бедного еврейского сапожника. Долгие годы жил за границей, в Россию приехал в семнадцатом году, вступил в РСДРП. С мая восемнадцатого года — на военно-снабженческой работе в Поволжье, затем работал командиром отряда бронеавтомобилей в Забайкалье. Во время свержения советской власти в Сибири в июне восемнадцатого года был взят в плен в Енисейске в составе делегации Центросибири по переговорам с чехословаками, пытавшейся водным путем пробраться в Иркутск. Находился в заключении в Красноярске и Иркутске. В декабре девятнадцатого года был освобожден из тюрьмы. Даже интересно, как эта мразь смогла продержаться в тюрьме — неужели стучал белякам и чехам?

Зашел мой пластун и предупредил — У входа в здание КГБ вас, товарищ генерал, дожидается бывший атаман Семенов.

— Давай его сюда — удивленно протянул я, не понимая, что тут делает дружок фон Унгерна. Число лиц, казнённых семёновцами в Забайкалье, неизвестно, однако американский генерал Уильям Грейвс в своем докладе сообщал, что войска Семёнова несут ответственность за убийство сорока тысяч человек.

Вошедший в кабинет тридцатилетний круглолицый бывший каратель отдал честь и встал по стойке смирно. Я посмотрел на его генеральские погоны и поморщился — товарищ Семенов! Снимите генеральские погоны, до вашей службы у Белых вы имели звание есаула, поэтому поменяйте погоны на капитанские!

— Семенов было вскинулся и схватился за саблю, но сдержался и сорвал погоны. — Товарищ генерал-лейтенант, меня направил к вам генерал фон Унгерн — он ожидает вас в Чите.

Я обратился к начальнику отдела КГБ — товарищ Попов, обеспечьте товарища Семенова погонами капитана и поторопите паровозную бригаду!

Чита нас встретила суматохой — все пути на станции были забиты воинскими эшелонами, направляющимися в Хабаровск. Семенов повел в здание вокзала, куда я в сопровождении десяти пластунов и проследовал. В кабинете начальника вокзала восседал Унгерн с орденами Святого Георгия четвертой степени, Святого Станислава третьей степени, Святого Владимира четвертой степени и Святой Анны третьей степени. Увидев погоны на плечах Семенова развел руками — За что же вы, товарищ Сорокин, разжаловали боевого атамана!

— Никакого разжалования — звания, полученные в Белой армии недействительны!, Так что и вам, товарищ Унгерн, придется поменять генеральские погоны на полковничьи. Вы же к моменту перехода к Белым, были в звании войскового старшины, что приравнивается к подполковнику. Полковника вам советская власть дает авансом. Вот такие пироги! Вам так хочется продолжать носить генеральский чин — заслужите это своей преданной службой своей Родине — я положил на столешницу перед бароном погоны с тремя звездами и двумя просветами, которые Унгерн взял, удивленно рассматривая — со звездами погоны смотрятся солиднее, чем без них. Уели, товарищ генерал! Смогли внести новую струю в знаки отличия! Хорошо, я терпеливый, надеюсь долго ждать получения большой звезды без просветов мне не придется! Знаете почему я решил служить вам, большевикам?

— Интересно, почему?

— Вы смогли вернуть Финляндию с Прибалтикой и Бессарабией, оторвать у Польши хороший кусок земли, заставив спесивых пшеков капитулировать, полагаясь на милость победителя. И поскольку вы направляетесь на Восток, япошкам тоже придется вскорости убраться обратно! Я сторонник крепкой державы. Да, нам жаль потерянных привилегий, земель и имений, из-за этого и ненависть к красным. Только мне кажется, мы сможем своей службой часть привилегий вернуть, не правда ли?

— Полностью с вами согласен, полковник! Кстати, у нас даже генералы, которые не имеют образования, проходят обучение в Академии Генштаба. Так что дам совет — готовьтесь к поступлению, подтягивайте свое образование!

— И кто сейчас руководит Академией?

— Андрей Евгеньевич Снесарев, что интересно — он даже не снимал своей генеральской формы и щеголял в ней и после революции и всю гражданскую войну.

— Передайте Андрею Евгеньевичу мое уважение!

— Надеюсь, что вы это сможете выполнить лично. Так для чего вы искали со мной встречи, Роман Федорович? Я к Армии отношения не имею.

Барон расхохотался и погрозил мне пальцем — Бросьте, Андрей Юрьевич, моя разведка не зря ест свой хлеб — вы же практически входите в руководство большевицкой партии! Вы, я уверен, можете мне ответить на вопрос — Будем ли мы брать Корею и когда?

— Рветесь в бой? Скучно вам,барон? Скоро, скоро вы будете добывать генеральские звезды. Немного нужно потерпеть.

— Что же, я рад, чрезвычайно рад. Может быть составите компанию — мои бойцы приготовили барашка по-кавказски, мясо молодое, нежное.

— У меня люди, их бы тоже не мешало бы покормить.

— Ну что, есаул, найдешь еще барашков кубанцам? — барон взглянул на Семенова и тот кивнул. — Накормим конечно, и казачков и узкоглазого тоже. Хотя он очень на япошку похож.

Я кивнул и вышел.