Внеклассное чтение про Черного лорда

– Это правда, что им совсем не нужны женщины? – с интересом осведомилась белая магиня, с удовольствием переключаясь на другую тему.

– Я не знаю. Лилайт мало рассказывает о своей жизни, а когда ты с ним общаешься, даже в голову не приxодит спрашивать – он говoрит с людьми только о них самих.

– Говорят, просветление – это абсолютное счастье, может, поэтому бoльше ничего не нужно?

– В трактате росветленного Мануэля есть ответ на этот вопрос, – улыбнулась Интента.
– Он пишет, что счастье в понимании обычного человека – это такое же эмоциональное искривление, как несчастье. А в состоянии просветления оно перестает быть нужным. Как и все на свете, впрочем.

Округлив глаза, Амалия вздохнула:

– Пожалуй, это пока слишком сложно для меня.

Но тут же магиня прыснула, словно внезапно вспомнила что–то очень забавное. Все еще заливаясь смехом, она покрутила головой в ответ на недоумевающий взгляд Интенты:

– Я не над созерцающими смеюсь. Это Черный лорд... Он однажды сцепился с каким–то эльфом-учителем с факультета иномирных наук. Тот проспал собственную лекцию и вместо того, что бы извиниться, придумал, будто созерцал у себя в комнате и погрузился в слишком глубокий транс, из которого не мoг выйти. А ректор ему и говорит так серьезно: какой ты молодец, мол, что так далеко зашел по пути созерцания. что тебе важнее, спрашивает: просветление или работа? Парень возьми, да и скажи: «Работа важна, да после просветления, ваша светлость, ничего уже не нужно». Тогда его светлость кивнул, подозвал слуг и велел все вещи эльфа вышвырнуть из окна – и бьющиеся, и не бьющиеся. Слуги тут же убежали, учитель остолбенел, а ректор и говoрит ему: «Поздравляю с просветлением, вот тебе от меня по случаю уборка комнаты бесплатно. Хорошо, что тебе больше ничего уже не нужно».

Губы Интенты дрогнули, она покачала головой, но потом все-таки засмеялась вместе с веселящейся Амалией, живо представляя всю сцену благодаря эмоциональному рассказу.

– Он уволился? – спросила она с любопытством.

– Кто?

– Эльф этот.

– Да вот еще!
– фыркнула магиня.
– Отсюда почти никто не увольняется – зарплаты слишком высоки, такого больше нигде не найдешь,тем более этакому-то бездельнику. Ходил потом, объяснительные писал, штаны cвои с трусами собирал с деревьев. Только его студенты высмеивали на каждом шагу, и Черный лорд его сам уволил в конце года – иди, говорит, просветляйся скорее, чего уж тут у нас время тратить впустую.

– Ты так и называешь ректора все время – Черный лорд? – недоумевающе спросила созерцающая у подруги.

– Все его так называют, а что? Звучит глупо, да?

– Честно говоря, да, – призналась Интента.

– Привыкнешь, – засмеялась Амалия.
– Ты ведь его не встречала еще?

– Нет пока. Какой он?

– Спокойный такой. Местами резкий, но он не похож на лорда Кетима, если ты об этом. Хотя тоже тот еще ходок по студенткам.

– Тебя он не привлекает?
– догадалась Интента.

– Не мой тип. Но Кетим, правда, тоже мне не нравился, пока не начал ухаживать, так что я не знаю, - вздохнула Амалия.
– Одно могу сказать: надеюсь, Черный лорд никогда мной не заинтересуется. Я чувствую себя руиной и больше сама себе не доверяю.

На темных ресницах девушки блеснули слезы и обычно не эмоциональная Интента, повинуясь порыву, крепко обняла новую подругу:

– ослушай, не казни ты себя так сильно. Да, ты оказалась не на высоте, этот опыт надо учесть и идти дальше. Никто не застрахован от такого.

– Я была полной дурой, - расплакалась девушка. – Я и не знала , понимаешь, не знала , что во мне столько чванства,тщеславия и глупости – он ведь за все дурное зацепил, за хорошее-то никого не зацепишь. Как будто он все ужасное из мeя вытащил и потом в него носом ткнул у всех на виду. А теперь я ещё без конца себя жалею,и сама себе противна… и тебе, наверное,тоже.

– Да нет же. росто ты рассказывала историю, все так ярко вспомнилось и накатило. Ничего мне не противно – я сама не идеал,и никто не идеал. Тебе просто надо перестать предъявлять к себе таие высокие требования,и тогда не придется никакую дурь вглубь закапывать, что бы тебя за это потом темные цепляли. Ну, будет тебе…

– Извини, - Амалия довольно быстро успокоилась и вытерла слезы. – ожалуй, надо попросить ещё чаю у горничных. Или сходим в учительскую столовую?

– Лучше здесь посидим, у тебя уютно. Расскажи ещё немного о ректоре, - попросила Интента, вновь занимая руки нитками. – очему принц Маркал вдруг превратился в Черного лорда? Это же книжный персонаж, верно?

– Ну… я сама читала пару романов этой Пестрой, но давно, девчонкой еще. Не знаю, может,и правда они встречались.

Интента недоверчивo посмотрела на подругу, отвела взгляд в сторону, мысленно что-то подсчитывая, а потом пожала плечами и улыбнулась:

– Думаешь, он действительно оборотень?

– Нет, конечно, – Амалия вздохнула. – Но мало ли у кого какие прозвища бывают? Что-то из этого всего должно же быть правдой, иаче откуда все это взялось?

– Да, действительно, откуда?
– неопределенно ответила Интента, внезапно глубоко погрузившись в свои мысли. А потом фыркнула и рассмеялась едва ли не до слез.

– Ты что?

– Так, ничего. Ничего, – махнула головой она.
– Глупость в голову пришла. Не обращай внимания.

ГЛАВА 6.

Интересная штука – память: ты сам выбираешь, что вспоминать . Захочешь выбрать плохое, какую-нибудь гадость про человека, который тебя обидел - и только гадостное и вспоминается. А на хорошее настроишься – придут самые замечательные моменты, которых только что будто и не было в голове, целый ассортимент счастливых мговений вылезает из прошлого, как в магазине. Но вот что итересно: если думать о плохом,то кажется, что и не было ничего хорошего. А если о хорошем припоминаешь,то плохого - как не бывало.

И в результате выходит, что ты не моешь вспомнить все сразу: и хорoшее, и плохое, и то, что было между этим. Самое–то главное: то, как было на самом деле, вспомнить нельзя.

Примерно такими философскими размышлениями внезапно накрыло лорда Мерсье, когда он получил письмо от прежней возлюбленной. Перечитав его трижды, скомкав бумагу в ладони, он глубоко вздохнул, плотно закрыл глаза и откинулся в кресле, размышляя. Если бы эта весточка пришла к нему три года назад, она сделала бы его счастливейшим из людей. Даже два года назад он, наверное, прыгал бы от радости и дрожащими руками схватился бы за перо, что бы немедленно ответить – и мчаться к ней, мчаться без минуты промедления.

Даже в прошлом году он еще, бывало, вспоминал свою фею, и его сердце слегка кровоточило. Случись письму застать его в такой день, он среагировал бы инстинтивно, без оглядки, подумал бы, что судьба.

Но вышло так, что послание чересчур запоздало. Теперь, когда вcе его раны затянулись, внезапная мольба о помощи от этой феи оставила принца равнодушным. И все, о чем он размышлял, – это послать ей вежливый отказ или оставить письмо вовсе без ответа. И выбор хотелось сделать не в пользу вежливости, а наоборот, в сторону того варианта, который уязвил бы ее сильнее.