Внемлющие небесам
Шрифт:
— Вашему отцу известно о нашей приходе для беседы с ним? — спросил Макдональд.
Джуди помотала головой.
— Если б знал, его бы уже и след простыл. Он терпеть не может встречаться с людьми, в особенности с теми, кто чего-либо требует или же спорит с ним. Уверяет, нет времени, но я-то знаю: ему это просто не нравится.
— А если мы вот так, запросто, вторгнемся к нему? — спросил Макдональд.
Джуди нахмурилась, как бы заранее готовясь к чему-то неприятному.
— Я скажу о вас. Только постарайтесь не слишком его… расстраивать. — Она уже направилась к двери, но остановилась. —
Она толкнула дверь и скользнула в комнату.
— Отец, — услышал Митчелл, — какие-то люди хотят встретиться с тобой.
— Это мистер Макдональд, отец, — проговорила она. — Он руководит Программой. И мистер Томас. Он работает с Биллом Митчеллом. Ты должен помнить Билла.
У обшарпанного туалетного столика с зеркальцем, на старом металлическом стуле восседал мужчина преклонных лет, по возрасту годящийся в отцы, пожалуй, и Макдональду. Волосы его белы, как снег, а все лицо избороздили морщины. Черные, как у дочери, глаза, при виде вошедших сперва вспыхнули, но сразу же огонь погас, словно захлопнулась дверь. Старец опустил глаза.
— Митчелла помню, — проговорил он измученным, старческим голосом. Верилось с трудом, что его обладатель держал в оцепенении весь стадион. — Помню этого богохульника с вульгарной речью, атеиста, высмеивающего веру, помню этого развратника с обезьяньей нравственностью. И еще помню, как запретил тебе видеться с ним. Да и с остальными тоже никаких дел иметь не желаю.
— Мистер Джонс… — проговорил Макдональд.
— Убирайтесь! — повелел старец.
— Оба мы уже не молоды, мистер Джонс… — начал Макдональд.
— Иеремия, — поправил старец.
— Мистер Иеремия…
— Просто Иеремия. С атеистами Иеремия не разговаривает.
— Я ученый…
— Атеист.
— Мне бы хотелось поговорить о послании.
— Я внял посланию.
— Как, непосредственно?
— Я услыхал его от Бога, — сообщил хрипло старец. — А вы как? Безо всяких посредников?
— Вы услышали его до получения Программой или после? — игнорируя вопрос, спросил Макдональд.
Иеремия со вздохом откинулся на стуле.
— Прощайте, мистер Макдональд. Вы пытаетесь меня поймать…
— Я хотел бы поговорить с вами…
— Я говорю об ином послании, а вовсе не о вашем, принятом в форме радиоребуса. Послание — мое послание — от Бога и там сказано все о вашем сообщении. Оно что, тоже от Бога?
— Возможно, — ответил Макдональд.
Хотевший уже было отвернуться, Иеремия застыл и взглянул на Макдональда. Митчелл тоже удивленно уставился на него.
— Я не знаю, от кого оно, — уточнил Макдональд. — Возможно, и от Бога.
— Но сами вы так не считаете, — произнес Иеремия.
— Нет, — сказал Макдональд. — Впрочем, не знаю. Ведь мне не было знамения, подобно вашему. Как видите, мои помыслы открыты, а ваши?
— Не могут оставаться сокрытыми помыслы, отверстые не лжи, но истине, — изрек Иеремия. — Итак, ваше послание вы не прочли.
— Нет, — признался Макдональд. — Но мы его прочтем.
— Когда прочтете, — проговорил Иеремия
вставая, — тогда и поговорим, если уж вам так нужно.— Но если… когда мы прочтем, вы нас посетите, если мы пригласим?
Черные зрачки Иеремии, казалось, сверлили Макдональда насквозь.
— До объявления содержания его остальному миру?
— Да.
— Тогда я явлюсь. — Бледная рука поднялась, и старческая голова утомленно опустилась на нее. Посетители не сдвинулись с места, и Иеремия вновь поднял взгляд.
— Чего вам еще нужно? — устало спросил он. — Ваши публичные проповеди подстрекают и настраивают людей против Программы, — сказал Макдональд.
В черных глазах вновь вспыхнул уснувший, казалось, огонек.
— Я возглашаю истину.
— Ваши истины создают атмосферу, в которой люди могут потребовать закрытия Программы. Послания прочесть нам не дадут, да и дальнейшее прослушивание окажется невозможным.
— Возглашаю истину, — повторил Иеремия. — Мы одни. Ничто не в силах изменить сего. Все, что грядет, когда люди познают истину, находится в руке Господней.
— Но коль скоро послание — от Бога и предназначено для всех, не только для вас, — не должно ли прочесть его и услышать последующее?
Длинное лицо Иеремии вытянулось еще больше. — Ваше послание может исходить от сатаны.
— Но в своей проповеди вы говорили, оно от Бога.
— Такова истина, — изрек Иеремия. — Однако в силах дьявола обмануть даже тех, кто внемлет Богу. — Бледной до прозрачности рукой он вновь подпер подбородок. — Я ведь могу и ошибиться.
Макдональд шагнул к Иеремии.
— Если сейчас вы измените свою интерпретацию, среди верующих это вызовет лишь замешательство. Дайте нам шанс прочесть послание. Я же не призываю вас перестать возглашать истину, но, по крайней мере, не настраивайте ваших приверженцев против Программы.
— На что вы рассчитываете? Восстановить все эти голоса?
— Голоса тридцатых? — Макдональд отрицательно помотал головой. — Отрывки радиопрограмм тех лет ретранслированы с Капеллы лишь с целью привлечения нашего внимания. Это не более, чем жест.
— Где же тогда послание?
— Точно пока мы не знаем. Думаем, в импульсах атмосферных помех, паузах меж голосов. После фильтрации истинных помех это звучит уже как настоящее послание: точка — пауза, точка — пауза.
Слова Макдональда, похоже, не убедили старца.
— В точках и паузах прочесть можно все, что заблагорассудится.
— Мы пока не прочли. Пока. Лишь пытаемся. Над этим, в поисках логической упорядоченности, работают компьютеры. Но мы добьемся своего. Это лишь вопрос времени. Да, необходимо одно: время.
— Ничего обещать не могу, — заявил Иеремия.
— Вы обо всем узнаете первым.
— Ничего не обещаю, — повторил Иеремия, однако в его интонации проступало нечто похожее на обещание. — А сейчас оставьте меня в покое… Постой, Джуди! С этим человеком видеться ты не должна. — Он указал на Митчелла. — Я говорил тебе и повторяю это теперь. Выбирай. Если твой выбор остановится на нем и ты ступишь на путь непослушания, тогда я больше не захочу тебя видеть.
— К черту! — Митчелл шагнул вперед, однако Джуди удержала его.