Внешний враг

— Не тебе спрашивать… — нашелся хазарин. — Мы-то здешние, испокон веку тут ходим, а вот вы кто?

Стражник глядя им за спины отошел в сторону.

— Идите к костру…. Там скажите.

Миновав стражника они не спеша пошли к костру. До ближайшего было шагов двадцать, а следом за ним горело еще несколько. Темнота вокруг уже не казалась ни мирной, ни безопасной. Даже звезды в небе искрились словно наконечники далеких пик. Понимая, что теперь придется выворачиваться, Избор шепотом сказал:

— Себя не называть. Вы наемники, а я калика перехожая… Ты Гаврила иди по-человечески. У твоей тени я потом сам прощения попрошу.

Костров на поляне было несколько, и они пошли к ближайшему. Около остановившись. Тени их фигур отпрянули в темноту и Гаврила, верный зароку, из вежливости повернулся боком, делая вид, что смотрит по сторонам. Жмурясь на пламя они дали торговцам рассмотреть себя. Потом Избор сказал.

— Мир вам, добрые люди…

Избегая неприятностей они не двигались с места до тех пор, пока кто-то из купцов не ответил им.

— И вам мир…

Эти спокойные, полные достоинства слова перекрыл звериный рык, донесшийся с поляны. Гаврила повернулся, но в темноте ничего не разглядел.

Несколько стражников подошли поближе, разглядывая их. Они не спешили освобождать дорогу к стоявшим недалеко повозкам и понимая, что пришельцы не позволят обыскивать себя просто рассматривали их. Гаврила и Исин уловив в их взглядах вызов расправили плечи, а Избор напротив, улыбнулся как можно шире. Стражники молчали. Через мгновение Избор понял, что всех их интересует не столько он, сколько халат.

— Так смотрит, словно видел его уже… — сказал за воеводиной спиной Исин. Избор вспомнил блудливый взгляд старичка и подумал. «Может и правда у них украли. Придет сейчас каравнщик и скажет: „А халат-то мой… Снимай одежонку“. А у меня даже меча нет…»

— Много вас там? — наконец спросил кто-то.

— Мы ни душегубы, ни разбойники. От добрых людей не прячимся… Все, что есть — все перед вами…

— Проходите с миром…

Страж цокнул языком, провожая халат.

Когда они отошли на десяток шагов Гаврила прошептал.

— Это он не нас. Это он халат пропустил…

Гаврила шел рядом с ним и рукоять меча описывала круги в ночном воздухе. Избор посмотрел на богатыря, на хазарина, узкими глазами высматривающего остроголовых.

— Богатство и сила, — пробормотал он.

— Что, что?

— Богатство и сила Руси, — сказал Избор громче. — Мы с вами олицетворяем богатство и силу Руси…. Я, точнее мой халат — первое, а вы — не смотря на всю призрачность Гаврилы — второе.

Гаврила хмыкнул, но тихо, не желая привлекать к себе внимание бдительного стражника, и провел бесплотной рукой по халату Избора.

— Спасибо Картаге. Куда бы сейчас без его халата. Под кустом бы ночевали…

— Ты погоди еще радоваться. Кабы тебя самого тут под дерновое одеяльце не уложили… — одернул его Исин.

Большой костер, разложенный торговцами посреди поляны, был уже недалеко, когда в воздухе пронесся новый звериный вопль и среди людей сидевших вокруг костра возникло замешательство. Они вскочили с мест, указывая руками в темноту. Богатыри невольно посмотрели туда, куда указывало с десяток пальцев.

Поодаль от костра они увидели клетку. Она не была пустой — пламя костра отражалось в чьих-то глазах двумя зелеными огоньками. Послышался властный голос.

— Какой дурак оставил клетку открытой? Где эти неверные? Опять вино пьют?

Другие голоса тут же подхватили этот крик:

— Дверца! Дверца!

Но зверь в клетке не стал дожидаться, когда люди придут в себя, Он мощным ударом распахнул ее — на траву посыпалась какие-то миски, и выпрыгнул на поляну. Сейчас они могли рассмотреть его целиком.,

Великолепный пардус, размером никак не меньше сажени очутился посреди лагеря. Купцы в большинстве своем не стали проявлять отвагу. У кого не хватило сил убегать — застыл на месте. От зверя до богатырей было шагов тридцать, не больше. Он вошел в круг света, разлитый вокруг костра. Хвост, словно ошалев от страха метался вокруг него, задевая то левый, то правый бок.

— Какой он здоровый! — сказал Исин.

— Не длиннее меча! — отозвался Гаврила, привычно берясь за орудие убийства.

— Ты его как резать собрался? Вдоль или поперек?

Избор сделал шаг вперед и его халат вспыхнул словно костер, с которого ветер сдул золу и пепел. Зверь прищурился, заворчал. Уже не обращая внимания на купцов он, прижимаясь брюхом к траве, медленно скользил к воеводе.

— Если мы его убьем, то вряд ли обрадуем хозяев. По нашим местам зверь редкий. Дорогой, наверное.

— Сердобольный какой… Может быть, тогда и накормишь его? — спросил хазарин, вращая головой, чтобы найти хотя бы палку. — Может у тебя рука или нога лишняя есть?

Гаврила задышал и плюнул — вспомнил, что ни пардус ему, ни он пардусу ничего плохого сделать не могут. Его меч со скрежетом вернулся в ножны.

— Везет вам. Опять ваша потеха … — сказал он, скрещивая руки на груди. — Любят вас Боги…

— Не на всех у них, видно, драконов хватает — напомнил Избор богатырю о недавнем прошлом. — Кому-то приходится и с пардусами дело иметь.

— Его бы живым взять! — сказал Исин. — Вот за это они нам спасибо точно сказали бы…

— Тебе-то что, очень нужно? Это спасибо? — спросил Исин.

— Да не помешало бы. Сделай мы им что-нибудь хорошее, и они ответят нам тем же! Есть же хочется!

Исин, как знаток Востока, не мог не согласиться с Масленниковым, но все-таки сказал:

— Вы для Руси доброе дело сделайте — талисман сберегите. А уж все остальное по возможности.

Переговариваясь, они не отрывали глаз от зверя. Тот тоже не сводил с них глаз, увидев в людях нечто привлекательное. Блестящие глаза его перебегали с одного на другого. Как оказалось, в свете костра могли блестеть не только пардусовы глаза. Камни, усыпавшие халат Избора возвращали свет костра назад, и блеск их привлек зверя. Издали воевода казался похожим не то на догорающий костер, вспыхивающий жаркими углями, не то на туманность в звездном небе. Он сделал шаг вперед. Зверь зажмурился, зарычал, присел на задние лапы.

— Сейчас прыгнет, — предупредил сотник воеводу. — Ты бы хоть пальцы в кулак сжал …

Избор не ответил. Под взглядом пардуса он сделал несколько шагов в сторону и встал так, чтоб фигура богатыря оказалась между ним и зверем.

Едва Избор спрятался за Масленникова как зверь, которому было безразлично на ком выместить свое голодное раздражение прыгнул на богатыря. Избор видел, как напряглась спина Гаврилы, но он не дрогнул, не отступил назад. Он был неколебим, как скала.

После этого все произошло так, как и должно было произойти по расчетам Избора. Зверь, выпустивший когти, пролетел сквозь богатыря. Это получилось настолько неожиданно для пардуса что из Гавриловой спины он вылетел перевернувшись хвостом вперед. Этого-то и ждал Избор.