Внешняя сторона
Шрифт:
«Однако месть местью, но кто сказал, что с ней ситуация и завершится? А что за ситуация, ты хоть знаешь? Ты понимаешь, что ввязался в историю, от которой тебе не избавиться, разве что только после победы или гибели? Ты знаешь, что будешь делать? С чего начнёшь и какова вообще цель? Ты понимаешь, чего тебе будет стоить её достижение?» – такие вопросы я задавал себе и не находил ни одного ответа. Мне бы здорово мог помочь совет или подсказка от «прежнего меня», но этот источник устремлений молчал.
«Цена Щастья не определяется», – припомнилось мне. А Щастье – это процесс, он не может реализоваться в спокойствии статики, ибо он текуч и состоит из цепи решений и действий.
«Конечно, можно ещё посидеть и понаблюдать за происходящим, подождать шанс, но только инициатива служит залогом Щастья,
Ситуация требовала действий, но каких именно? Я погрузился в раздумья, подняв во внутреннем зрении очередной фрактальный вихрь. Он являл собой общий образ условий и обстоятельств сложившейся ситуации, был очень сложным и как бы застывшим, что означало устойчивость трека развития грядущих событий. От узора веяло какой-то безысходностью и катастрофой. Расшифровка увиденного подвела к пониманию, что верный ответ на вопрос о необходимом действии должен придать динамики фрактальному вихрю, оживив его той самой завораживающей красотой, от которой так трудно отвести взор.
Подтверждения своим догадкам я на автомате искал в Мире Света. Эта практика позволяла молниеносно получать представление о том, какие изменения могут повлечь за собой те или иные действия. Естественно, без деталей и нюансов, но это давало возможность достаточно объективно взвесить шансы.
Дело тронулось с мёртвой точки, когда в сознании возникла мысль: «Ты же назвал себя судьёй, так суди». Фрактал перед внутренним взором дёрнулся и замерцал чуть ярче. Я тоже оживился, ибо узнал мало с чем сравнимое чувство, приходящее в момент обнаружения верной дороги к нужному ответу.
В том, кому в первую очередь следует вынести приговор, сомнений не было никаких, и это не было банальной местью. Момент некой сатисфакции, безусловно, присутствовал, но лишь в качестве сопутствующей, второстепенной цели. Главная же была иной и гораздо значительней, чем желание избавить арену истории от этого ядовитого паука. Озмундугез Варл, по сути, был произведением Иерархов и орудием, с помощью которого они смогли достичь желаемого, пусть даже совсем не в том виде, как им хотелось. Своей жаждой абсолютной власти они совместными усилиями, даром что направленным друг против друга, создали сильнейший поток эфира, вобравший в себя Золото их импульсов устремлений и Намерений. Так что кто-то рано или поздно натолкнулся бы на эту мощную реку потенциала. Им-то и стал Озмундугез. Вонзив свои импульсы, окрашенные амбициями, в этот поток, он получил возможность и энергетическое обеспечение для собственных шансов, за счёт чего и сумел убедить Иерархов в своей правоте и могуществе. Властители приняли дар и распорядились им весьма эффективно и эффектно. Однако достигнутая абсолютная власть была их общим достоянием, что в корне противоречило глубинным желаниям каждого из них.
Клеем, стержнем, удерживающим в шатком единстве эту шайку возомнивших себя распорядителями судеб паразитов, был их «благодетель» – Мастер, как они его называли. И если этот самый стержень выбить из игры, то от мнимого согласия Иерархов не останется и следа. Копить силы, дабы в соответствии со всеми законами чести бросить вызов этой банде, резону не было никакого, равно как и шансов на успех, ибо они под давлением внешней угрозы могли снова объединиться. Вопрос «Против кого дружить будем?» может порождать самые невообразимые союзы. Шанс на создание силы, способной противостоять совместным действиям тех, кто по факту являлся хозяином положения, был заведомо никудышным. То, какие условия им удалось создать на уровне, то, какие устои они внедрили в сообщество Духов, не позволяло даже надеяться, что этому можно хоть что-то противопоставить.
Крушить сие могучее, но уродливое древо, взращенное чаяниями и усилиями всех обитателей Вертикали из зёрен, сформированных ещё в первичном бульоне, следовало иначе, и уж точно не находясь почти на самых высоких ветвях его кроны. Это понимание утвердило смутное предположение, возникшее сразу после осознания утраты спутницы, о том,
что в Вертикали мне делать нечего.«Структура!» – мысль яркой вспышкой озарила внутренний взор, отчего фрактальный узор встрепенулся и ожил.
Вполне могло статься так, что это загадочное пространство было тем предсказанным в далёком прошлом Новым, о чём откровенно и кричали хвалебные объявления из инфопотока. Конечно, это была всего лишь уловка, но сущности не всегда имеют ясное представление о том, что говорят и что творят. Я пытался прошерстить Мир Света в поисках информации о Структуре, но безрезультатно. Это могло быть обусловлено двумя причинами: разными Информационными Полями, не успевшими слиться воедино из-за разделяющего их расстояния, а также скудостью моих знаний и представлений. И тем не менее мысль о Структуре отзывалась тёплой волной верного хода рассуждений.
Начало было положено, оно мне нравилось, в нём отчётливо ощущался отблеск перспектив. Оставалось только найти способ покинуть Вертикаль, что, по словам Гаола, не так-то и просто. Это виделось проблемой, но, я был уверен, решаемой. Главное, она никоим образом не препятствовала тому, чтобы сделать свой первый ход в партии.
По здравому разумению не стоило полагать, что изъятие из игры Мастера Озмундугеза Варла быстро погрузит уровень в хаос. Для подобных перемен нужно время, необходимое Иерархам для оценки изменившейся ситуации и выработки плана действий. Они будут действовать осторожно и не станут предпринимать конкретных шагов, не убедившись в собственной неуязвимости. Вопрос лишь в том, что для них Структура? С какой целью они её сотворили и зачем сгоняют туда Духов, снижая плотность населения здесь и увеличивая её на Управленческом уровне? Возможно, что таким образом они, перенося туда все сомнительные прелести развивающегося уровня, устроили, так сказать, испытательный полигон за пределами собственных владений, в которых воцарились спокойствие и порядок.
«Ах, вы ж падлы! – я чуть ли не вслух выразил своё негодование. – Ну держитесь, я вам сейчас устрою полигон».
Очень часто происходит так, что Щастье одного категорически не совпадает с Щастьем другого. Это закон конкуренции, и только время может дать ответ на то, чьи притязания более достойны.
Я сосредоточился, выждал короткую паузу и медленно зачитал приговор Озмундугезу и всем его подручным, сопричастным к убийствам и похищению теории. Ощутив, что всё сделано верно, я проговорил веление, и энергетический импульс, вырвавшись из вибраций моего Намерения, унёсся в пространство. Я бросил вызов всему, чем жила Вертикаль, ничуть не смущаясь масштабом и дерзостью своих помыслов, после чего успокоился и принялся ждать возвращения Гаола, опять отправившегося по каким-то делам.
Новое пространство – новые возможности
Гаол не появлялся ещё несколько смен периодов времени, и я начал было волноваться и подозревать неладное, но, как оказалось, совершенно напрасно. Когда он наконец объявился, то выглядел встревоженным и совсем не напоминал спокойного, хотя и склонного к переживаниям Духа.
– Очнулся? – спросил он, едва оказавшись в помещении.
Я ответил вопросительным взглядом.
– Ты как будто и не здесь был последнее время, – пояснил Гаол и тут же не терпящим возражений тоном добавил: – Давай за мной, нам нужно поторопиться.
Ещё не совсем избавившись от собственных раздумий, воспоминаний и предположений, которые играли мной, как поток Тьмы с яхрами, я не стал возражать и поспешил за ним. Доверившись Гаолу – единственному знакомому мне Духу, если не считать его близких да кучки пограничников, я даже не пытался запоминать путь, которым мы следовали. Он пролегал по одному ярусу, и поэтому окрестный пейзаж из строго сферических строений с проводами инфопотока достаточно быстро утратил свежесть новизны и перестал привлекать к себе внимание. Мы двигались молча, размышляя каждый о своём, меня это окончательно успокоило и позволило снова вернуться к образу растерянного пограничника в полной мере. Исходя из того, что Гаол, кроме некоей отстранённости, не заметил никаких изменений в моём внешнем облике, я сделал вывод, что образ-личина нисколько не утратил качества, хоть я и напрочь о нём забыл. Это было отрадно, и я не преминул себя похвалить.