Внимаем пристально: Четыре применения памятования

Впитав «Сердце буддийской медитации», я купил билет в один конец в Индию и погрузился в изучение тибетской культуры, религии, языка и медицины. После долгого обучения я бегло заговорил на тибетском языке. В конце концов я принял монашеские обеты и остался в монастыре – Институте буддийской диалектики в Дхарамсале. Учебный план оказался очень требовательным: дебаты по пять часов в день, изучение буддийской философии, заучивание наизусть сотен страниц текстов.

Вскоре по приглашению близкой подруги, которая была мне за старшую сестру, в Дхарамсалу приехал знаменитый бирманский мастер медитации С. Н. Гоенка. Подруга настаивала, чтобы я поучился у Гоенки. Его Святейшество Далай-лама, надзиравший за учебой в нашей школе, предписал всем монахам монастыря пройти ретрит. Десятидневные ретриты Гоенки, направленные на развитие прозрения (санскр. випашьяна) ⁷, с тех пор стали классическими. Их и ныне организуют ежегодно по всему миру – для тысяч участников.

Десять чрезвычайно насыщенных дней мы медитировали по одиннадцать часов под руководством самого Гоенки: начинали в 4:30 утра – наблюдали за дыханием и пристально следили за ощущениями в теле. К тому времени у меня за плечами было уже четыре года довольно строгого обучения, чтения и изучения философии, аналитических занятий и дебатов. Но опыт пребывания один на один со своим умом одиннадцать часов подряд внезапно оказался для меня совершенно невыносимым.

Писательница Энн Ламотт как-то сказала: «Мой ум подобен неблагополучному кварталу. Стараюсь не забредать туда в одиночку». Находиться в одной комнате со своим умом день-деньской, вот так с места в карьер, без всякой анестезии – все равно что сидеть на свалке отравляющих отходов, кишащей ядовитыми змеями. Я изучал буддийские небесные дворцы, живя в вонючей хижине. К концу десятидневного курса я оказался не в силах это терпеть. Сразу после ретрита я помчался к резиденции Его Святейшества и выпалил: «Я тут нагляделся на свой ум. Это ужасное место!»

Я сообщил ему, что на время хочу оставить теоретические штудии: хотелось мне лишь одного – очистить свой ум и укоренить медитативную практику в опыте. Годом раньше, истощенный третьим приступом гепатита и похудев до ста тридцати пяти фунтов, я оказался на пороге смерти. Смерть с таким вот умом представлялась немыслимой. Я был полон решимости погрузиться в основанное на опыте изучение своих тела, ума и окружающего мира с помощью практики четырех пристальных применений памятования.

В силу моего огромного почтения к Его Святейшеству я был готов последовать любому его совету. К моему глубокому облегчению он сказал: «Хорошая мысль!» – и попросил своего второго наставника Лати Ринпоче (1922–2010) ⁸ направлять меня в практике. Из всего собрания учений Будды, записанных в тибетском каноне, Лати Ринпоче выбрал Сутру внимательного применения памятования, и я приступил к ее изучению.

Другой мой основной учитель Геше Рабтен (1920–1986) ⁹ передал мне бесценные наставления по этим практикам, когда я обучался под его началом. Примерно тогда же в Дхарамсале к нам присоединился монах из тхеравадинской традиции достопочтенный Китти Субхо, он познакомил меня со многими ключевыми учениями Будды, записанными в Палийском каноне. Он только-только приехал из Таиланда, где провел шесть лет, усиленно осваивая памятование по одиннадцать часов в день. Китти Субхо дал мне прикладные советы, и я погрузился в практику памятования. Умственное равновесие у меня постепенно улучшалось, и чуть позже я вернулся в Швейцарию, где провел еще пять лет в двух монастырях, впитывая теорию и практику медитации в традиции тибетского буддизма.

Осенью 1979 года я покинул швейцарский монастырь и со следующей весны удалился в пятимесячный ретрит по шаматхе в горах над Дхарамсалой – по приглашению Его Святейшества Далай-ламы и под его руководством. Со временем истек срок моей визы, и мне предстояло выехать из Индии. Когда я спросил об этом Его Святейшество, тогда направлявшего меня в практике, он посоветовал: «Почему бы тебе не отправиться в Непал? Там есть замечательные ламы, они помогут тебе в обучении». Прекрасно. Однако чуть погодя один монах рассказал мне, что превосходные учителя и прекрасные уединенные места, благоприятные для медитативной практики, есть на Шри-Ланке, и страна идеальна для буддийского монаха. Поскольку я уже ощутил изысканный вкус практик памятования в традиции тхеравады, предложение показалось крайне соблазнительным. Я попытался связаться с Его Святейшеством, чтобы спросить, не лучше ли мне отправиться на Шри-Ланку, нежели в Непал, но из-за чрезвычайно плотного графика Далай-ламы получить от него ответ не удалось. Тогда я попросил о встрече Кьябдже Триджанга Ринпоче (1900–1981) ¹⁰, высокопоставленного ламу, одного из наставников Его Святейшества, а также моего учителя. Когда я спросил его, можно ли отправиться практиковать на Шри-Ланку, он внимательно посмотрел на меня и сказал: «Хорошо! Отправляйся на Шри-Ланку».

Около полугода я провел на Шри-Ланке, медитируя в основном под руководством Балангоды Ананды Майтреи (1896–1998) ¹¹, одного из самых уважаемых и всеми любимых учителей в стране. Хотя к тому времени уже удалился от дел, он тепло принял меня в своем маленьком храме. Там было не больше дюжины монахов, а потому мое обучение было глубоко личным. Он являл собой удивительное воплощение мудрости, доброты и безмятежности. Для меня Ананда Майтрея остается основным учителем в традиции тхеравады, и я был бы счастлив воплощать собой его человеческие качества. Несколько раз я получал учения по четырем пристальным применениям памятования, основанным на «Главе о мудрости» из классического текста «Путь бодхисаттв»¹², от Геше Нгаванга Даргье (1921–1995) ¹³ и Его Святейшества Далай-ламы.

Большинство источников этой книги – из Палийского канона и традиции тхеравады, приверженной строгой дисциплине в практике памятования. Я также включил в текст хорошо дополняющие воззрения моих тибетских учителей в традиции Великой колесницы (санскр. махаяна).

Я очень рад возможности поделиться с вами этими методами памятования и наставлениями. Наставления, изложенные в этой книге, – возвышенная линия передачи, и я глубоко чту всех моих учителей. Моя цель – верно передать вам благословения, какими богата линия этих учений, и при этом как можно меньше исказить их. Надеюсь, мне удастся донести проблеск той ясности и мудрости, какими щедро поделились со мной мои учителя.

1. Введение

Наставления по теории и практике памятования принадлежат к группе методов, применяемых для развития прозрения (санскр. випашьяна). Эта книга в общих чертах познакомит вас с обширной теоретической структурой и глубинной мотивацией этого созерцательного поиска, а также поможет познать на собственном опыте вкус его плодов. Я надеюсь, что вы уверенно и плодотворно освоитесь с целым спектром методов памятования. Если сочтете их полезными и значимыми, возможно, это вдохновит вас и дальше разносторонне применять в жизни эти преображающие практики – возможные блага поистине безграничны.

Равновесие теории и практики

Как и в ретрите 2008 года, мы начнем с развития способности заземляться и расслабляться – с процесса, уравновешивающего и проясняющего ум. Памятование – основа для всех остальных разновидностей созерцания. Практики, которые мы собираемся осваивать, не требуют придерживаться каких-либо религиозных верований: их можно применять и атеистам, и преданным последователям любой религии – проще говоря, любому желающему укрепить равновесие внимания. Вспомогательные методы включают в себя развитие повсеместно ценимых качеств сердца – доброжелательности ¹⁴, сострадания и эмпатии. Развить открытое сердца – достойная цель для любого человека независимо от вероисповедания или философских взглядов.

Приемы развития прозрения в действительную природу явлений опираются на развитую теорию, но прежде чем вы опробуете эти приемы в деле, клясться в верности теории нет нужды. Эти методы предполагают эмпирическое исследование: вам необходимо проверить теорию и на своем опыте убедиться, полезны ли ее результаты. Исследуя природу ума в глубинных состояниях сознания и в сновидении, в конце концов вы доберетесь до сути самого осознавания.

Смысл этих основополагающих учений доступен и ясен, а практическая польза быстро становится очевидной. Чтобы увидеть результаты, нет необходимости практиковать месяцы или годы напролет. Методы, описанные в этой книге, принесут практическую пользу в повседневной жизни, даже если оставить в стороне возможность выхода за пределы нашего обыденного существования. Все мои учителя, в том числе Его Святейшество Далай-лама, Ген Ламримпа ¹⁵, Геше Нгаванг Даргье, Геше Рабтен и Гьятрул Ринпоче ¹⁶, подчеркивали, как важно заложить прочные основы, – таково обязательное предварительное условие для более сложных методов.

Я попытался найти срединный путь между изощренной теоретической схемой, проясняющей буддийское понимание памятования, и практическим погружением в медитацию. У теоретического анализа есть много достоинств, но невозможно добиться полезных результатов, если не применить теорию на практике. Вместе с тем практика памятования обедняется, если ее не укоренить в бескрайнем и изобильном поле созерцательной мудрости, где эти методы разработаны и доведены до совершенства.

Жизненная сила этого срединного пути проявляется сама собой как объединение теории и практики. Опыт, полученный практически, оказывается созвучен отчетам мастеров прошлого и наполняет жизнью теоретические построения. В то же время теоретический анализ обеспечивает контекст, необходимый для понимания личного неповторимого опыта. Теория и практика мощно и динамично питают друг друга.