Вновь любима (Возвращение любви)

— По-моему, ты сказал, что оно помогает при укусах и ранах, — заметила Холли, пытаясь охладить его пыл.

— Так оно и есть, но ведь я также сказал, что оно действует удивительно быстро. Если верно, что организм стареет от воздействия солнца, то почему не предположить, что югиар может помочь и в этом случае? Он явно обладает какими-то свойствами, которые активизируют обменные процессы в организме и восстанавливают поврежденные клетки кожи гораздо быстрее, чем это происходит естественным путем. Конечно, мы не можем определить степень его эффективности, пока не исследуем его как следует.

— И проведем лабораторные испытания, — добавила Холли. — Только, разумеется, не на животных.

— Естественно, — успокоил ее Пол. — Но подумай, какие открываются перспективы, если будет доказано, что югиар действительно способен замедлить процесс старения. Ну что ты смотришь на меня с таким подозрением, порадуйся хоть немного, — взмолился он.

— Я… я не знаю, что сказать, — призналась Холли. — Похоже, это замечательная находка, — пробормотала она без особой уверенности.

— Вот так всегда, — пожаловался Пол Роберту. — Распахни перед Холли врата рая, и она скажет, что это всего лишь мираж. Она у нас известный Фома неверующий. Раньше ты такой не была, — упрекнул он сестру.

— Я должна заботиться о репутации фирмы, — объяснила Холли, словно оправдываясь. — Мы не можем позволить себе рисковать. Пока об этом растении ничего толком не известно. А вдруг оно вызовет побочные явления?

— О Господи, Холли, ты во всем видишь проблемы, вечно сомневаешься, не веришь! — воскликнул Пол. — Ты чересчур осторожна.

— Кто-то из нас двоих должен проявлять осторожность, — возразила Холли и добавила: Извини, Пол, если я испортила тебе настроение. Конечно, я очень рада, но…

— Но… что?

— Да нет, ничего. Знаешь поговорку: это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — смущенно пробормотала Холли.

Стук в дверь прервал их разговор. Пол пошел открывать и вскоре вернулся, толкая перед собой прикрытый салфеткой столик на колесиках.

— Ужин подан, — объявил он. — Из уважения к тебе, моя дорогая сестричка, никто не будет есть бифштекс. По-моему, Роберт разделяет твои взгляды — он тоже предпочел рыбу. Между прочим, для тебя я заказал лосося. Ты довольна?

— Очень, — кивнула Холли.

— Ну тогда допивай свое шампанское, — распорядился Пол. — К рыбе я открою бутылочку вина.

Холли послушно осушила бокал, слегка поперхнувшись, когда пенящийся золотистый напиток ударил ей в нос и обжигающим огнем разлился внутри пищевода.

Направляясь в столовую, она обнаружила, что нетвердо держится на ногах.

Похоже, Роберт тоже это заметил: когда она была уже у двери, он незаметно оказался рядом и легонько взял ее под локоть, желая поддержать.

Пол разливал вино и не обратил внимания на эту сценку. Внезапная дрожь пробежала по телу Холли; она хотела отстраниться, приказать Роберту убрать руку, но промолчала, обуреваемая острым желанием покончить с прошлым, забыть старые обиды и просто стоять вот так, рядом с ним, зная, что ничего не нужно говорить — он инстинктивно угадает все ее желания, страхи, мечты…

Пол обернулся и, заметив, что она поежилась, нахмурился и воскликнул:

— Да ты замерзла! Сейчас включу отопление. Иди сюда, садись.

Холли неуверенно прошла в столовую, надеясь, что ей удастся сесть как можно дальше от Роберта, но ничего не получилось: она оказалась между двумя мужчинами.

Поскольку Пол и Роберт дружили с детства, им было о чем поговорить по прошествии стольких лет. Холли ожидала, что они забудут о ее присутствии, однако Роберт повел себя очень тактично и всячески включал ее в разговор.

Если бы я познакомилась с ним только сегодня, думала она, он наверняка показался бы мне не только чрезвычайно привлекательным внешне, но и очень умным и воспитанным человеком, с уважением относящимся к мнению других.

Таким она его не помнила. В юности Роберт, как и Пол, ни в грош ее не ставил, отвергал любое ее суждение. Оба относились к ней свысока, с чувством мужского превосходства, что порой до крайности раздражало Холли. Все ее попытки заявить о себе как о личности, равной им по умственным способностям, наталкивались на холодное снисходительное пренебрежение.

Сейчас же Роберт не скрывал своей искренней заинтересованности, внимательно выслушивал ее комментарии, причем делал это без малейшего оттенка фальши, желания подольститься к ней. Холли, чуткая ко всякому лицемерию, тут же уловила бы любую неискренность и почувствовала бы некоторую неловкость. Однако ничего подобного она не заметила, и постепенно нервное напряжение отпустило ее.

Наконец Пол задал своему другу вопрос, над которым Холли тщетно ломала голову с тех пор, как узнала о приезде Роберта.

— Почему ты вернулся в Англию? Я слышал, ты купил «Усадьбу». Собираешься продолжать заниматься делами?

— На второй вопрос сразу отвечу «да», — с готовностью отозвался Роберт и, немного помолчав, продолжал: — Что касается первого… Скажем так: я никогда не оставлял мысли вернуться домой, но все как-то откладывал, и вот настал день, когда я вдруг понял: больше тянуть нельзя.

— Ммм… да, понятно, но после Нью-Йорка наш городок, наверно, показался тебе глухой провинцией. Не слишком ли разительная перемена?

— Приятная перемена, уверяю тебя, — спокойно уточнил Роберт.

— Значит, ты расстался со своими честолюбивыми замыслами, грандиозными мечтами? Больше не собираешься осваивать непокоренные горные вершины? — не отставал Пол.

Роберт отрицательно покачал головой.

— Не совсем так. Мечты у меня есть. Во всяком случае, одна… Я слышал, вы выпускаете осенью новые духи? — обратился он к Холли.

— Да, верно.

— Холли не любит говорить об этом, — вмешался Пол. — Всяческие презентации, приемы ей нож острый. Она терпеть не может рекламной шумихи, внимания газетчиков. Я ее постоянно убеждаю: чтобы в наше время преуспеть в какой-то области, нужно уметь подать свою продукцию должным образом…

— Может, и так, но я возражаю против чрезмерного увлечения внешней стороной дела. К чему, например, делать из меня ходячий манекен, идеал преуспевающей деловой женщины девяностых годов? — запальчиво перебила его Холли.