Внутренняя линия
Шрифт:
— Где там?
— А? Что вы говорите?
— Профессор, где Татьяна?
На лестнице вновь послышался топот и, запыхавшись от бега, в комнату влетел Тимошенков:
— Владимир Игнатьевич! Дом окружают!
— Докладывайте по сути!
— Я видел до роты красноармейцев. При трех пулеметах. Штыки примкнуты. Строятся вокруг дома с дистанцией на одного линейного.
Згурский молча вскинул револьвер, целя в голову доктора Деладоннеля, но выстрелить не успел. Неуловимым движением тот ушел с линии огня и рубанул генерала по запястью ребром ладони. Наган отлетел в сторону.
— Владимир Игнатьевич, —
Генерал выхватил у него оружие, взвел курок. Нильс Кристенсен, сцепив зубы и закрыв глаза, стоял в шаге от генерала, понимая, что промахнуться с такого расстояния практически невозможно.
— Прекратите! Что вы здесь устроили! — вдруг заорал Дехтерев. — Прекратите немедля!
— Владимир Игнатьевич, красные сейчас пойдут на штурм!
Згурский скрипнул зубами и опустил револьвер:
— Профессор, где Татьяна?!
— На первом этаже. В комнате с подземным ходом.
За окнами опять загрохотало. Раздался треск, и на темных стеклах заплясали новые отсветы пламени.
— Дуб горит, — тихо сказал Згурский.
Снизу зашлепали хлопки выстрелов.
— Ну, вот и началось. Профессор, в доме есть еще люди?
— Да… В лаборатории и в общежитии.
— Отлично! — Генерал пнул ведро с горящими рукописями, перевернув их на ковровую дорожку. — Сейчас здесь все займется. Уходите через коридор для слуг! Выводите людей! Выбегайте из здания с криком, вопите что есть сил!
— Что?
— Что? Что в доме пожар, что вы не вооружены! Черт бы вас побрал! Что-нибудь!
— А вы?
— Не теряйте времени! Доктор, капитан Тимошенков — за мной!
ГЛАВА 30
«Внутри мир куда больше, чем снаружи».
Судаков прислушался:
— Мебель там, что ли, таскают?
В комнате Татьяны Михайловны происходила какая-то невразумительная возня, грохот, словно от падения чего-то тяжелого…
— Кажись, что-то незаладилось. — Бывший начальник милиции поглядел на Згурскую. — Вам бы отойти подалее. Я, когда бродил, на стенах заметок наделал — идите по ним, не заблудитесь.
— А как же вы?
— Татьяна Михайловна, — устало прикрыл глаза Судаков, стараясь не поддаваться накатившей волне страха и щемящей жалости, — на что мне прятаться-то? До конца дней по норам не схоронишься. А даже если схоронишься, что это за жизнь будет? Слышите, наверху шерудят? Я так думаю, это ход ищут. Раз ищут — значит, не знают, где он. Но что тут вход в подземелье — им, видать, известно. Так что ступайте. Если обойдется, я вас догоню. А нет, — Судаков расстегнул кобуру, — не поминайте лихом… И богом вас молю — не бойтесь!
— Петр Федорович, я так не могу! Оставить вас, бросить…
— Ступайте, говорю! Ваш муж в Москве! Для него себя сохраните, для дочери вашей.
Над их головой послышался шорох.
— Ну все, — прислушиваясь, сквозь зубы процедил Судаков, — нашли. А ну, бегите скорей! — Он толкнул женщину к спуску из крипты.
В щель от поднимаемой крышки лаза начал пробиваться свет. Судаков сдул огонек с фитиля и присел на колено за алтарь, выцеливая все более увеличивающийся просвет. Лишь только крышка
поднялась, кто-то спрыгнул вниз, игнорируя вделанные в каменную стену металлические скобы. Спрыгнул и моментально развернулся, уходя из освещенного квадрата.«Ловок», — успел мысленно отметить Судаков, смещая руку с револьвером.
— Татьяна! Танечка! Где ты? — крикнул Згурский.
— А ну стоять! — скорее повинуясь укоренившейся привычке, чем разуму, заорал Судаков, но генерал и не думал бежать.
Он молниеносно отпрянул в сторону, разворачивая оружие на звук. Наверху один за другим ударили выстрелы. В ответ послышалась такая же револьверная трескотня, затем хлесткие, как удар бича, винтовочные залпы и дробная трель пулеметной очереди. Со звоном посыпалось разбитое стекло.
— Владимир Игнатьевич, тут долго не продержаться!
Згурский слышал этот крик, но не слушал его. Он вдруг, точно среди ясного дня, увидел крепко сбитого мужчину, держащего его на мушке. Згурскому показалось, что вся крипта осветилась, словно электрическим светом. Они оба стояли, глядя друг на друга, не убирая пальцы со спусковых крючков. Снаружи доносились выстрелы, далекие крики… Владимир Игнатьевич медленно, будто в трансе, взвел курок.
— Не стреляйте! Прошу вас, не стреляйте! — Татьяна Михайловна как-то вдруг очутилась между ними, раскрыв руки в останавливающем жесте. — Я умоляю вас, не стреляйте! Петр Федорович, это Володечка, мой муж.
— Да уж вижу.
В проеме лаза появилось лицо доктора Деладоннеля:
— Патронов больше нет!
— Спускайтесь, — коротко скомандовал генерал Згурский.
Сверху гулко били чем-то тяжелым в дверь.
— Спускайтесь! Закрывайте ход! С кем имею честь? — не убирая револьвер, спросил Згурский.
— Судаков Петр Федорович. Командир эскадрона в армии Буденного.
— Володечка, он спас нас с Ольгой!
В подземелье спрыгнули еще двое мужчин, и крышка лаза заняла свое место. При тусклом свете зажженного фонаря они не сводили глаз с неведомо откуда взявшегося милиционера.
Наверху раздался грохот — штурмующим удалось то ли выбить, то ли взорвать дверь. Крипта вздрогнула, точно вздохнула.
— Уходить вам надо, — тихо сказал Судаков. — Поубивают вас тут.
— Может, не найдут лаз? — с нескрываемой мольбой в голосе прошептала Татьяна Михайловна.
— Найдут, — ухмыльнулся Судаков.
— А если не найдут, гранату кинут и попросту разворотят пол. Мы не призраки — расточиться не могли. — Генерал Згурский еще раз настороженно глянул на Судакова, опасаясь повернуться к нему спиной. Вся задуманная им операция шла наперекосяк. Згурский корил себя, что так глупо попал в засаду, дал переиграть себя красным. И еще этот милиционер!
Времени не было, категорически не было.
«Спас Танечку? Этот? Что за ерунда!» — отказывался верить Згурский. Абсурдность ситуации не укладывалась в голове.
— Вы пойдете с нами? — пересиливая себя, выдавил он.
— Еще чего! Мне с вами отродясь не по пути было. Уж лучше тут лягу.
— Как пожелаете. — Згурский достал из кармана снаряженный патронами барабан, протянул ему, как некогда вручал Георгиевские кресты. — За Татьяну спасибо. Возьмите. На всякий случай.
— Себе оставьте, — буркнул Судаков, чувствуя невольную радость и безмерно страдая от этого чувства.