Внутри ауры

Слова девушки продолжали эхом проноситься по сознанию. Кирилл не мог поверить, что его единственная болезненная необходимость является чьей-то такой же важностью. Он не смог выдавить ни слова, а просто с ранимой сентиментальной улыбкой обхватил в объятиях руку родного существа. Маша и не требовала от него ответа, ей было достаточно видеть его глаза, которые в своей кристальной искренности разделяли с ней нелепо выпавшую судьбу.

— И что, — посмеялась она, — теперь постоянно будешь со мной так ходить?

— Ага, — прощебетал Кирилл, — мало ли, когда тебе вздумается упасть.

— Ты мне обещал экскурсию вообще-то, — вырвалась из крепких клешней девушка, — а не сеанс обнимашек от биполярников.

Кирилл посмеялся. Давно уже он не заглядывал в Сестрорецкий парк. Местное достояние обустраивали всё стремительнее, но в глазах парня он был всё той же заброшенной глушью для детских игр.

— Покажу тебе гору под названием «Кощейка», на которую в школьное время мы приходили покататься на ватрушках и повстречать конец света.

— Конец света? — переспросила Маша.

— Ну да. Мы валялись в снегу, смотрели на городские ночные огни и представляли, как в низине взрываются атомные бомбы, а мы встречаем ядерную вспышку на вершине горки, которая после сейсмических движений станет самой высокой точкой в мире.

— А кто был с тобой?

— Друзья со двора, младший брат. Фуджик тоже был. Собирались каждый зимний вечер и фантазировали.

— А этот подлый апокалипсис так и не настал, — подытожила иронично Маша.

— Пришел, — усмехнулся парень, — это был конец детства. Никого не стало.

— Хочешь, залезем и снова помечтаем, — предложила она.

Кирилл на секунду ушёл глубоко в себя, а затем вынырнул из глубины и улыбнулся, глядя на милое лицо с наивными детскими глазами.

— Мы вообще-то не мечтаем больше.

Парочки разных возрастов прогуливались по асфальтированным дорожкам вдоль высаженных клумб и деревьев, затем устав, присаживались на лавочки перемолвиться парой слов. По мере приближения к центральной праздничной сцене, народа становилось всё больше.

— А я и не думала, что в Клину такая бурная ночная жизнь, — удивленно призналась гостья.

— Я тоже слегка в недоумении.

Возле амфитеатра выстроились в ряд несколько ярмарочных палаток. Прохожие брали стаканы с напитком и продолжали свой веселый путь.

— Похоже мы поспели к концу пивного фестиваля, — заключил Кирилл, — его частенько проводят.

— Кажется, мы сойдем за чужаков, — приподняла руку с бутылкой вина девушка.

— Да тут этим пивом только запивают.

На пляжных лежаках лежали романтичные парочки. Плавные волны реки омывали искусственный песок. Издалека доносились музыкальные вибрации.

— Как же уснуть без музыки.

Кирилл прислушался, распознавая в звучании не приглашенную для торжественного мероприятия группу, а союз самобытного местного происхождения.

— У меня чувство, что я знаю этот стиль, — с ехидным огоньком в глазах заявил Кирилл.

— Тогда пора узнать, кто же эти нарушители покоя.

Ориентируясь по звуку, парень с девушкой направились в сторону Ленинградского шоссе. Чем отчетливее доносились гитарные ноты, тем меньше сомнений оставалось у Кирилла. Прямо под мостом, по которому проходила дорога, перебивала шум проезжей части компания музыкантов. Один выступал в роли вокалиста, другой орудовал гитарой, третий занимался бубном. Кирилл мгновенно сосредоточил взгляд на третьем, в котором признал старого приятеля.

— Это ж Цыган! — воскликнул Кирилл.

— Ну такое я где хочешь увижу, — отозвалась Маша.

— Да не! Это мой друг… Вон, за бубном сидит…

Радости от встречи не было предела. Кирилл по-настоящему сиял от неожиданной приятности в столь неформальной обстановке. Маша пригляделась:

— Они у тебя все что ли музыканты?

— Да уж! — подтвердил Кирилл. — При мне такой херни не было… Совсем без меня от рук отбились…

Девушка рассмеялась и направилась следом за спешившим вперед Кириллом. Тот без намека на скромность перешёл границы дистанции зрителя и артиста и приземлился прямо на асфальт к Цыгану, сидевшему на своей кофте. Тот испуганно обернулся от резкого нападения и выкатил глаза уже от изумления. Перед ним оказался его старый товарищ.

— Ямайка… О-о-о-о… Я, наверное, родился в майке…, — пародийно заверещал Кирилл, подпевая голосу вокалиста.

Цыган созерцал взявшееся ниоткуда чудо света. Кирилл дружески положил ему руку на плечо и кивками головы призывал его продолжать играть. Дробь бубна вернулась к общему выступлению, и вот уже все четверо молодых ребят исполняли для проходящих мимо зевак трибьют на известное регги.

— Ты что здесь делаешь, Кирилл? — с характерным для Цыгана рационализмом перешёл тот к главному вопросу по завершении песни.

Кирилл одним прыжком встал на ноги и начал плясать импровизированный танец свободы.

— Получаю непередаваемое удовольствие от пребывания здесь и сейчас, — группа наблюдала за раскованным поведением парня. — Мы с Машей сбежали из психушки и теперь у нас нет других планов и вариантов на жизнь.

Цыган с каменным лицом принял информацию и одобрительно моргнул, что являлось высшим проявлением его эмоций и чувств.

— Всё ясно. Очень рад за тебя, мой друг. Надеюсь, ты с нами надолго, — затем он приподнялся и деликатно протянул руку девушке, — приятно познакомиться!

— Весьма взаимно, — ответила равнозначно Маша на порядочное воспитание нового знакомого.

— Как минимум, эту ночь я с радостью проведу рядом с тобой под этим мостом, — откликнулся Кирилл, — стану единым целым с музыкой и уличным образом жизни.

Снова вербальный знак благосклонности, который Кирилл научился отличать за долгие годы от обычного равнодушного настроения Цыгана.

— Знакомьтесь, это мои коллеги — Макс и Федя. Макс родом из Норильска, он совсем недавно приехал учиться. А с Федей мы учились в одном классе…

Ребята улыбнулись на обстоятельность общего друга и поприветствовали парочку.

— Если хотите выпить, то у нас есть водка и сок, — дружелюбно предложили они.

— У нас вот пока вино, — продемонстрировала Маша, — вы тоже угощайтесь.

— Панки запивают водку только пивом! — заявил в новом приливе энергии Кирилл. — Где там мой «гараж»!

После этих героических слов он открыл бутылку пива и отхлебнул водки. Крепкий напиток обжег нутро и заставил сморщиться от отвращения не только Кирилла, но и Машу. Парень понизил градус пивом и со слезами на глазах беспомощно взглянул на девушку.