Внутри ауры

— Паша! Паша! — начала биться в истерике жена. — Ты что наделал?!

Остальные же заливались диким ржачем. Даже Кирилл не выдержал и засмеялся, упав затылком в то же болото. Перед глазами кружились облака и плавно друг в друга переливались лучи заката. В какой-то момент захотелось блевать, но тут парню помогли подняться и адреналин прогнал прочь позыв организма. Два чумазых гордых панка стояли напротив друг друга, осмеянные и обруганные толпой, но не желающие принять поражение. После виртуозного полёта Паша стал казаться протрезвевшим, что насторожило Кирилла. Он встретился с ним вновь с глазами, которые ему так были противны и ненавистны, что вызвался пойти на крайние меры.

— Я знаю, как определить, кто из нас панк…

— Кирилл, пожалуйста, пошли отсюда…, — просила Маша уже чуть ли не в слезах.

— Послушай лучше свою девушку, — посоветовал друг Паши.

— Нет, — отверг постороннее вмешательство соперник, — излагай!

Кирилл с трудом сглотнул дефицитную слюну и, собравшись с мыслями, озвучил предложение:

— Каждый панк сможет найти бухло в а-а-абсолютно любом месте… Ты спрячешь бутылку в любую из палаток в этом районе… А я ее найду с первого раза, и она моя…

Все удивились запредельной самоуверенности Кирилла, лишь Паша не распознал в хитрой задумке подвоха и с насмешкой воскликнул:

— А давай… Опозоришься перед толпой… Уш… Уш… Ушлепок… Дай… Ик… Дайте мне бутылку…

— Тут только коньяк остался…

— Отлично! Разопьем за мою по…беду…

Товарищ с сожалением достал ещё одну бутылку и передал Паше.

— Отворачивайся! — приказал он Кириллу.

Когда мужик убедился, что обзор парню закрыт, он направился шататься между палаток, выбирая подходящую. Маша долгим холодным взглядом смотрела на Кирилла, а потом сказала:

— Последний раз прошу…

— Я должен его уделать, — опередил её парень своим упрямством.

После этих слов девушка развернулась и пошла прочь. Кирилл не сдвинулся с места и продолжал накаливать свою злобу, обвиняя во всем одного случайного человека.

— Готово! — сообщил Паша. — Ищи, педиковатый пони!

Кирилл развернулся, в его глазах загорелся дьявольский огонек.

— Мне понадобится твоя рука.

— Мож… Мож сразу хуй за щеку?

— Только рука.

Мужик ничего не понял и, пожав плечами, протянул правую татуированную руку. Кирилл обхватил чужое запястье и средним и безымянным пальцами нащупал пульс.

— Пошли искать, — тихим голосом сказал Кирилл.

Компания с любопытством следовала за пьяной парочкой, междоусобица которых набирала самые неожиданные обороты. Кирилл прошел первый круг в полном молчании, сосредоточившись на частоте сердцебиения. Когда обход мимо палаток был закончен, Паша насмешливо сплюнул:

— Ну и че? Облажался? Пхах!

Кирилл начал проделанный маршрут заново, но на этот раз ласковым голосом спросил:

— Паш, а когда тебя бросил отец… Ты на маму дрочил?

— Чего?! — оторопел здоровяк. — Че ты несешь?!

— Ну втихаря представлял мамкины сиськи? Только чтобы кончить и вытереть об одеяло сперму… А сейчас бутылку спрятал…

— Ты… Ты ебнутый… Я тебя сейчас точно урою…

Кирилл продолжал идти мимо палаток, мужик загипнотизировано следовал за ним.

— Наверняка лишний раз заглядывал к ней в душ или в кроватку прибегал на место отца… А потом представлял её и надрачивал… Тебе было тяжело это делать из-за лишнего веса, не правда ли? А бутылочка-то рядом где-то…

Паша пытался вырваться, но Кирилл держал крепко запястье, желая дойти до конца.

— Парни, он больной!

Компания оказалась парализована происходящим и, затаив дыхание, могла лишь наблюдать.

— Ты ведь жирным был мальчиком? Надрачивал пальцами? Мальчики издевались, а девочки и смотреть не хотели? Именно поэтому ты выбрал надрачивать на маму? А потом нашел жену, похожую на неё, которая была не против твоего маленького члена? Где же спрятал бутылочку, Павлик?!

Кирилл продолжал подобно змею оказывать давление. Мужчина в какой-то момент понял, что не способен нанести удар, вся сила его покинула, он лишь пытался вырваться, но железная хватка не позволяла это сделать.

— Ты ведь знаешь, что внутри ты всё такой же ничтожный, несмотря на возраст? Зачем это скрываешь? Покажи себя настоящего? И заодно бутылочку? Покажи, как тебя обижали? Сыночка ведь твоего так же гнобят? И на мамку он уже надрачивает свою?

— Ты псих! — взорвался Паша и отскочил, как от проказы, в сторону.

— Ты что несешь?! — завыла в ярости жена. — Ты урод! Скотина!

Женщина хотела броситься с кулаками на Кирилла, но товарищи придержали ее и с серьёзным видом испугано сказали:

— Пошел отсюда, сопляк, пока тебе все разом не наваляли!

Кирилл с одержимой ухмылкой сделал два шага вбок и победоносно указал на палатку:

— В этой спрятано бухло! Хорошего вечера!

Парень развернулся и размеренным шагом удалился. Ошеломленными глазами его продолжали провожать ни в чем не повинные люди, пока его силуэт полностью не скрылся в темноте.

Кирилл не ощущал больше опьянение. Весь алкоголь будто в миг выветрился. Он заглянул по дороге в душ и смыл с себя всю грязь. После этого направился к их палаточному лагерю. Никаких мыслей о произошедшем у него в голове не возникло. Ни превосходства, ни радости, ни стыда, ни жалости. Он почувствовал лишь сильную усталость и опустошение. Но они не были спровоцированы совестью.

Парню стало невыносимо грустно без Маши. Он ускорил шаг до бега, чтобы скорее оказаться с нею рядом. С единственным родным существом. Все совершенные действия и глупости не имели значения, он понимал, что только она имеет важность. Без неё всё снова перестанет существовать.

Кирилл отыскал палатку и открыл вход. Маша находилась там, свернувшись комочком. Кирилл присмотрелся и в свете фонаря по её мертвецки-бледному обессиленному лицу, учащенному тревожному дыханию, страху в глазах сразу всё понял. Случился припадок. Парень рванул к ней.

— Маш… Маш…, — повторял он, чувствуя, как выступают слезы. — Всё хорошо… Я с тобой…

Девушка выглядела покинутой и абсолютно беззащитной. Кирилл лег рядом и прижал её к себе.

— Я тебя никогда больше не брошу… Прости…

Девушка заплакала, и парень почувствовал, как его сердце горит ноющей боли.

— Не плачь… Пожалуйста… Я не хотел… Я больше не буду… Прости… Это был он? … Ты не ударилась? Блять… Прости… Что я за придурок…

Тут сквозь слезы Маша посмеялась. Она не могла долго расстраиваться и злиться на него. Ее рука потянулась обнять родную дурную голову. Он подался вперед и почувствовал влажные солёные губы. Только уже было не разобрать, кому они принадлежали.