Внутри воспоминаний

Мы постоянно гуляли в нашем любимом парке «Динамо». Папа водил меня разными дорожками, через стадион – в одну сторону, а назад – через частный сектор, ведь так всегда интереснее. Если поднять голову вверх, пока идёшь, то видно пузо моста, его длинные ноги уходили до верхушек деревьев, а мы, гуляя по нему, висели где-то посередине, как птицы. Я срывала с верхних веток дубов желуди, стоя на этом совершенно пустом, нерабочем мосту. Никакой тени там не было, поэтому, гуляя там, мы плавились на жаре, но домой не шли. Это было наше время.

Родители обожали петь, оба. И вся их компания. Дом был всегда наполнен встречами с родственниками и друзьями, у нас всегда были гости.

Мама обожала Машу Распутину и, когда вся кутерьма закручивалась, все пели и плясали именно под песню Распутиной – мама показывала руками силача, поднимая их и напрягая бицуху. Папе это не нравилось, он строго смотрел на маму в такие моменты, а она довольно ухмылялась. За их спинами на пианино стоял огромный черно-белый портрет мамы – ей лет 20, волосы собраны в хвост, а те, что около лица, светятся, как и вся мама, её лицо, глаза, улыбка. Нет ничего красивее этого портрета.

И наше место у костра поросло травой,

И наши деревья уменьшились вдвое.

Тебе по плечу проведу я рукой,

Но это лишь в мыслях. Покой.

Покой – это то, чем стал наш сад

Скукожился и зарос,

А раньше цветами благоухал,

Но ветер все стер и унес

В чьи-то другие сады и семьи,

Где дети пищат во дворе,

А наш клен соседи спилили

Однажды, с утра, в сентябре.

Приключение в трамвае. А ты вспоминаешь о нём?

На дворе зима, такая холодная-серебряная, с синим-синим небом. С ярким солнцем. Всё переливается, слепит глаза, деревья будто покрыты блестящим мхом. Мы опаздываем в школу из-за меня, спешим.

Пытаюсь вдеть руку в варежку на резинке, она отпрыгивает, не слушается меня, одеваюсь на бегу. Катюшка нервничает, она очень ответственна, ей заранее стыдно за нас, а мне нет. Мне смешно и любопытно – ну а что будет, если мы опоздаем в школу? Дорога до неё лежит через запущенный лесной парк, можно идти пешком, а можно ехать. С учётом опоздания и мороза, наш выбор очевиден – бежим к остановке, трамвай подъезжает, двери открываются.

Катя на бегу кричит: «А что, если это не наш номер?»

Я отвечаю: «Наш, наш, садись!»

На просвете было видно очертания, и я догадалась, что там цифра «7» – этот номер шёл на другую сторону города, через мост и на левый берег – получается, не в школу. Я ничего не сказала, решила посмотреть, что будет дальше.

Катюшка прошла по салону и села спиной по ходу движения, переживает, теребит варежки. Её глаза бегают за стенами трамвая, цепляясь за пролетающие зимние пейзажи. Я сижу с хитрой мордочкой, сдерживаю себя изо всех сил, понимая, что вот-вот выйдет машинист, возьмет лом и сдвинет рельсы в «чужую» сторону. Внутри меня всё клокочет от азарта, жду момент, когда увижу глаза подружки в секунду осознания нашего прокола. Трамвай притормаживает, выходит вагоновожатый, и рельс шевелится под нами. В глазах Кати – надежда, и я подогреваю её, уверяя, что мы точно едем в школу. Начался поворот направо, и я вижу испуганный взгляд Катюши – мы же ни разу там не были! Никогда не уезжали туда сами – одни! А теперь мчимся к огромному длинному мосту, который увезёт нас на другой берег нашего города.

Преодолев бетонный тоннель и улицу среди веток деревьев, мы выехали на второй этаж – высокую и узкую часть моста, тут ходят только трамваи. Пласт моста под нами – машины, ещё ниже – замерзшая река! Я затрепетала: ужасно боюсь воды и немного, как оказалось высоты! Состав нёсся стремительно, его резко качало из стороны в сторону, но наблюдать этот впервые открывшийся мне вид было необыкновенно захватывающе.

Восторг! И дыхание остановилось.

Нам открылась бескрайняя гладь реки, покрытая голубоватым льдом и лёгким, блестящим снегом. Он кружился, поднимаемый ветром, завивался и скользил по замёрзшему полю реки. Всюду чернели бусины – лунки и рыбаки с удочками. Мы прильнули к окну, оставляя пар на узоре стекла. Я подумала: «Мир так прекрасен и велик! А человек так мал и прост, может, мы созданы, чтобы просто раствориться в мире».

Трамвайчик мчит от одного берега к другому, внизу проносятся машины и верхушки снежных тополей, и сидят в нем две школьницы, которые опаздывают на первый урок. И вот из-за перины серых облаков наконец выглядывает солнце, и в их глазах – восхищение! Всё стало совершенно чистым, белым, ярким! Блики солнца преломляются на окнах вагона, играют на лицах девчонок, блестят в больших карих глазах Катюшки.

Во снах мы видим то, чего уже нет. Тоска и восхищение

Мне часто снится этот сон, но это и вправду было.

Одно из первых детских воспоминаний. Зима. Мне года 3-4, я в шубе и сапожках, мельтешу ногами, спешу за бабушкой, успевая немного подбрасывать снег. Смотрю, как он искрится на солнце, будто много маленьких радуг под ногами! Бабушка тянет меня за руку, ведет по снежной тропинке, та не очищена от снега, как мы сейчас привыкли, и идти сложно. Я тогда подумала: «А что это мы делаем в лесу?»

Нас окружали высоченные сосны, под ногами хрустели шишки и был такой запах, я его и сейчас люблю очень – мороза и хвойных деревьев. Из-под шапки выбивались мои белые кудряшки, и рука горела от того, как сильно ее сжимала бабушка Ира.

Мы не раз потом приходили туда гулять, в этот парк – «Танаис». Внутри парка было много резных деревянных фигурок – героев русских детских сказок – и ездил детский паровоз по настоящим рельсам. Недалеко от парка была больница, ее фасад украшала красивая мозаика со спортсменами советских времён. Пытаясь поймать мое воспоминание, я побывала в этом парке не так давно. Сосны остались, и запах тот же, но всего остального, конечно, уже нет.

Как начинается весна

Медленно подкрадывается такая особенная, предвесенняя пора – я помню её по школе: выходишь после уроков и первый раз в этом году не застёгиваешь молнию на куртке, первый раз в этом году покупаешь мороженое в ларьке. Идешь в большой компании гулять и провожать друг друга до дома, несёшь в руках шапку и щуришься от солнца. Наконец-то зима прошла! Но, если зайти в лес, снег там ещё лежит, в самом тёмном местечке, но я знаю – он тоже тает. Пока идём до дома через парк, который казался нам лесом, видим, как пробиваются голубые подснежники и другие первоцветы, почки на деревьях стали толстенькими и вот-вот разлипнутся, оттуда покажется новая ярко-зелёная листва. Лучше этого периода нет ничего. Новый воздух. Новый мир.

Я прихожу домой, кидаю рюкзак, отпрашиваюсь гулять. Родители разрешили до 8 вечера, спешно надеваю «уличную» куртку, собираю хвостик и мчу на улицу. Ребят там много, и почти все одногодки. У нас куча разных игр, начиная с догонялок на велосипедах и «казаков-разбойников», заканчивая игрой в «магазин», где мясо – это красный кирпич, а курица – белый. Весы тоже имелись, и даже маленькие гирьки. Еще на улице есть бетонные плиты, снег там уже стаял. На них можно разложить настольную игру, и все-все ребята умещались. Некоторые лежали на спине, греясь на весеннем солнышке.