Во имя Чести

Мужчина, вернувшись из короткого путешествия, подплыл ко мне и, судя по всему, встал на ноги.

— А ты почему у берега бултыхаешься? У меня создалось впечатление, что ты неплохо плаваешь, — уточнил он через плечо. Я же, воспользовавшись возможностью, подгребла поближе и оплела его тело ногами, с удовольствием повиснув на его спине. Лично мне вставать на ноги категорически не хотелось: здесь было илистое дно, и от подобной перспективы меня буквально передёргивало. Брезгливая я, что поделать; как только Инг во всём этом стоял с таким спокойным видом, было даже представить страшно, бр-р!

— Мне лень, — честно созналась я, с удовольствием отслеживая кончиками пальцев траектории узоров на его спине. Потом, поддавшись хулиганскому настроению, расплела ноги, держась за мужчину уже только коленями, и перевела ладони ему на грудь, с удовольствием прижимаясь к спине всем телом. Погладила, слегка разминая мышцы, медленно повела ладони вниз, на живот. Когда добралась до пупка, Инг опомнился и перехватил мои шаловливые ручки.

— Арая, — с напряжённым укором проговорил он.

— М-м? — насмешливо мурлыкнула я, не сдаваясь, и начала покрывать поцелуями его плечо и шею.

— Ты меня сейчас провоцируешь, — вздохнул мужчина.

— Да, — согласилась я. Глупо ведь отрицать очевидное, правда? — Тебе не нравится?

Он, хмыкнув, перетянул меня так, чтобы оказаться лицом к лицу, и крепко прижал к себе.

— А что, похоже именно на это? — иронично поинтересовался он.

— Хм. Честно говоря, не очень, — вынуждена была признать я. — А почему ты тогда упрямишься? Помнится, на Доре не слишком возражал, — улыбнулась я, провокационно поёрзав на месте.

— То есть, ты утверждаешь, что никто посторонний не может оказаться здесь в самый неподходящий момент? — тихо уточнил он, медленно гладя одной ладонью мою спину и бедро, а второй — крепко придерживая под попу и заодно прижимая к себе.

— Нет. Я утверждаю, что мне плевать, если кому-то настолько нечем заняться, — честно сообщила я и завершила дурацкий разговор поцелуем. Дурацкий потому, что… Ну, есть столько приятных и увлекательных вещей, а мы стоим, и вместо них какую-то ерунду обсуждаем! Непорядок.

Инг спорить и возражать не стал. И нам очень быстро стало совсем не холодно.

Мы уже выбрались на берег и почти оделись, когда вдруг ожила моя болталка. Опознав вызывающего, я, мягко говоря, удивилась, но сигнал приняла. И тут же имела радость лицезреть самого старшего из братьев Зуевых во всей красе.

Выглядел Володька довольно непрезентабельно: помятый, весь какой-то измождённо-серый. Похоже, опять из какой-то заварушки вылез совсем недавно. Он напряжённо хмурился, но при этом особо упаднических настроений я не заметила, поэтому паниковать не стала.

— Привет, мелкая, — прогудел он.

— Привет, привет, — хмыкнула я в ответ. — Ты какими судьбами?

— По делу. Скажи, ты уже домой прилетела?

— Ага, давно. Гуляю вот по местам боевой славы. А что?

— Можешь подойти прямо сейчас к парковке? — напряжённо уточнил он.

— Могу. Ну, не прямо сейчас, минут через пять. А что случилось-то?

— Подходи, — сообщил он и отключился.

— Что такое? — уточнил дориец, растерянно глядя на меня.

— Понятия не имею, — я озадаченно пожала плечами. — Володька прилетел, похоже. Зачем-то просит срочно подойти. Что у него такое могло случиться, что ему понадобилась моя помощь? Может, ему ты понадобился?

— Зачем? — логично возразил мучжина.

— Тоже верно, непонятно. Ладно, потопали, Вовка просто так панику поднимать не будет.

И мы, скромно взявшись за руки, скорым шагом двинулись к дому, наслаждаясь видами, запахами и пением птиц. Пожалуй, Инг на моей памяти едва ли не единственный человек, с которым мне легко молчать. То ли я просто к нему так привыкла, то ли это свойство его характера, а то ли последствия моего предвзятого отношения.

То, что громко называлось «парковкой», было небольшой ровной площадкой за домом. Там на постоянной основе квартировал семейный гравилёт, аэробайк Ванечки, именно там приземлялись грузовики.

Сейчас же на краю пятачка обнаружилось незнакомое транспортное средство, возле которого маячила монументальная фигура старшего. Владимир был одет в гражданское, — свободные штаны с карманами, такая же куртка, — и в подобном виде выглядел удивительно неопрятным и бесформенным. Терпеть не могу, когда он так делает.

Брат стоял, привалившись спиной к боку незнакомого гравилёта возле открытой двери и, кажется, разговаривал с кем-то, сидящим внутри. Заметив нас, он призывно махнул рукой, но с места не двинулся, и за нашим приближением наблюдал очень пристально. Под таким взглядом мне как-то не очень хотелось бросаться брату на шею с восторгами; да и особых нежностей между нами никогда не было, это ведь не Ванечка. Пятнадцать лет разницы в возрасте сказываются.

— Привет, что с тобой стряслось? — сходу начала я, разглядывая брата. При ближайшем рассмотрении он оказался ещё и бледным в зеленцу, и вообще чуть живым.

— Да уже ничего, — поморщился он. — Видишь, хожу уже. Варь, тут такое дело… помощь твоя нужна. Точнее, моральная поддержка.

— Богатырь былинный, или даже блинный, ты чего набедокурил, если тебе моя поддержка нужна? — ошарашенно вытаращилась я на Володьку.

— Да не мне. Ну, или, строго говоря… В общем, знакомься, — сообщил он и извлёк из гравилёта какой-то пёстрый кулёк.

Правда, когда кулёк утвердили в вертикальном положении, оказалось, что это человек. Более того, человек женского пола!

Девушка была одного роста со мной, то есть Вовке едва доставала до подмышки. На ней были просторные ярко-оранжевые шаровары, сверху — непонятная многослойная красно-жёлтая хламида, вся расшитая бисером. Голову прикрывало покрывало из вуали с кисеёй, прижатое тонким золотым обручем. А подробнее я рассмотреть не успела, потому что при виде нашей парочки это воздушное создание что-то жалобно всхлипнуло и поспешило уткнуться лицом в живот брата. У меня появилось устойчивое ощущение, что челюсть покинула предназначенное ей место и хлопнулась оземь. Кроме шуток, подбородок натурально заболел!

— Ну, что ты, птичка, — мягко проворковал Володька на каком-то непонятном наречии, но лигводекодер шустро вывел синхронный перевод. Мужчина опустился на корточки, и девушка тут же уселась к нему на коленку, доверчиво прижавшись.

— Что это, Вова? — подобрала я свой дар речи.

— Её зовут Ичи-Ти. Это моя жена, Варя, — бросил на меня мрачный взгляд Вова, поднимаясь со своей пёстрой спутницей в охапке на ноги.

Я открыла рот, порываясь высказаться, но тут же закрыла: на язык настойчиво рвалось что-то нецензурное. Пару секунд я так хватала ртом воздух, пытаясь собрать все шаблоны и картину мироустройства обратно в кучку.