Во имя добра. Книга 2. На грани

– Гениальная мысль! – анализировала она игру племянников. – Это не предмет движется, а сила его толкает! А я всё это время пыталась передвинуть карандаш, а нужно просто воздействовать своей энергией. Карандаш тут совсем ни при чём. Принцип тот же! Исцеляя, я направляю свою силу, перемещая предмет, я тоже просто должна направить силу и предмет сам сдвинется, – радовалась она своему открытию. – Нужно немедленно опробовать это.

Марсик и Сева, обессилившие, развалились на диване.

– Жаль мне тебя отдавать, малыш, – сказала Алёна котёнку. – Но они действительно будут замечательными хозяевами, в них я уверена на все сто. А я дома только по вечерам бываю, Марсик то уже привык, а тебе скорее всего скучно, а Мила и Антошка тебе точно не дадут заскучать, – уговаривала она то ли себя, то ли его.

Алёна села за стол и положила перед собой карандаш. Она долго настраивалась, концентрировала энергию, создавала внутренний свет. Наконец, она направила силу, и карандаш едва заметно шевельнулся.

– Ура!!! – радовалась она. – Получилось!

Тут же наступило невыносимое чувство усталости, будто она вагоны разгружала, а не сдвигала карандаш на миллиметр. Она улеглась рядом с котами и задремала.

Проснувшись, она ещё долго лежала на диване, восстанавливая силы, и всё думала.

– Я теперь столько всего могу! Первый шаг сделан, значит дальше дело пойдёт. Буду перемещать и телепортировать предметы. До чего же это интересно! Столько возможностей открывается! И всё это происходит по-настоящему, происходит именно со мной… – размышляла Алёна.

Она сладко потянулась и хотела было уже встать, но решила ещё немного понежиться, да и Марсик так аккуратно улёгся сбоку, что жаль было его тревожить.

– Вот только опять ничего никому нельзя показать. Все ж испугаются! Это только в фильмах и книжках такие способности воспринимаются, как нормальное явление, а в жизни… в жизни у многих есть установка, что чего-то не может быть просто потому, что этого не может быть и баста. С таким ограниченным мышлением действительно ничему новому и интересному не научишься, даже не дашь возможности этому интересному проникнуть в твою жизнь…- череду её мыслей резко прервал телефонный звонок.

– Алло, – ответила сонным голосом Алёна.

– Привет. Ты спишь? Разбудил?

– О, Ян, это ты. Опять с какого-то другого номера звонишь! Нет, не сплю, – пробормотала Алёнка.

– Я через три часа буду в аэропорту, сможешь встретить меня?

– Через три часа?! Да тут одна дорога займёт часа два. Ты раньше предупредить не мог? – начала возмущаться она.

– Нет, не мог раньше. Ну, так получилось. Если не сможешь, я возьму такси.

– Не надо такси. Приеду, – со вздохом сказала Алёна.

Не успела она положить трубку, как позвонил папа.

– Ты к нам сегодня не собираешься? Обещала вроде, а что-то не объявилась, – бодро начал папа.

– Да какой там… И ещё ж не вечер… - зевая, ответила Алёна. – Нет, вечер, – заулыбалась она, взглянув на часы. – Мне за Яном нужно ехать, сейчас позвонил, сказал, что вылетает, через три часа будет в аэропорту.

– Давай, я тебя отвезу?! – вызвался папа.

– Ну нет, у вас же Снежанка. Я сама как-нибудь. Отдыхай, – отнекивалась Алёна, но ясно понимала, что папу скорее всего уже не переубедить.

Папа вообще всегда очень трепетно относился к поездкам дочери на дальние расстояния, и всякий раз пытался напроситься с ней. Алёна особо не отказывалась от папиной помощи, поскольку сама не была до конца уверена в своих силах.

– Да я уже и пообщался, и наигрался, эти сорванцы вон уселись в игру какую-то настольную играть, а мама со Снежаной на кухне сплетничают, так что я полностью свободен.

– Ладно, вдвоём веселее, – сдалась она и даже обрадовалась такому повороту событий.

– Тогда я выезжаю, будь готова, – скомандовал папа.

Через полчаса они уже ехали по шоссе. По пути их следования находились только деревни и бескрайние просторы русской природы. Вечер сгущал краски и от этого свет фар, казалось, становился всё ярче и ярче.

Обсудив с папой все свежие темы, Алёна уставилась в окно. Негромко играла музыка, будто намурлыкивала какие-то песенки…Дома, в которых горит свет, сменяли заросшие кустарником поля, а потом и вовсе за окном потянулась длинная вереница вечнозелёных сосен, елей, и ещё неодетых в листву берёз, осин…

– Лес в вечернем сумраке кажется неуютным, отталкивающим, – думала она.
– Он завораживает и пугает одновременно. Но это только темнота делает его таким, а так он как был, так и есть - дом для многих зверей и птиц, с могучими и совсем хрупкими деревцами, которые живут в полной зависимости друг от друга. Это система, которая так сильна и так хрупка одновременно, и которой совсем не нужен человек. А поля кажутся необъятными, даже утонувшие в тёмной пелене, они сохраняют свой простор. И когда ты смотришь на них, на почти не меняющуюся картину, то начинает клонить в сон. И только деревни своими горящими окнами снова пробуждают. Каждый дом – это судьба. Чья-то счастливая, а иногда и не очень жизнь, смена поколений. В городской суете это незаметно, даже мысли такие не возникают. Ведь любой типичный многоквартирный городской дом – это как бы муравейник, где вроде бы все вместе, но в тоже время, в отличие от муравьёв, каждый сам за себя. Не воспринимаются многоэтажки, как человеческие судьбы, нет в них души. А вот в веренице частных домов можно с интересом угадывать чьи-то судьбы. Вот промелькнул маленький, слегка покосившийся домик со старым, облезлым, когда-то зелёного цвета забором. Рядом с домиком фонарь, рядом с ним большой куст, по всей видимости, это куст сирени. Окна занавешены, в них горит свет. И кажется, что живёт там милая бабушка-старушка, у которой осталась только одна радость – кошка Мурка, да ещё телевизор перед сном, узорчатая скатерть на столе и мысли о том, чтобы в этом году обязательно уродилась картошка. Вот такое оно окончание жизни обычного человека, осознание момента, когда для тебя простые, маленькие вещи становятся важными, равно как тогда - в начале жизни, в детстве. А может всё и не так. Может в доме живут другие жильцы. Но это не проверить, поэтому проезжая такой дом, в душе остаётся именно это ощущение, именно эта картинка рисуется в твоих мыслях. Вот следом за этим - другой дом. Большой, краснокирпичный, с высоким забором, с красивыми шторами на окнах и почти во всех из них горит свет. И сразу появляются мысли о молодой шумной семье, в которой обязательно есть дети. Они бегают по дому, играя с собакой и, конечно же, не выключают за собой свет. У них современная мебель, яркие обои на стенах, просторная кухня и там обязательно в духовке какая-то вкуснятина. Хозяйка вдохновенно готовит и попутно болтает с подружкой по телефону, а ещё успевает делать замечания разыгравшимся детям. А вон и хозяин дома, вон там у ворот, смотрит всё ли в порядке, закрывает на ночь дверь на замок. Хотя может и показалось, и там не было никого. И живут там совсем другие люди, но… машина проезжает дальше, оставляя позади очередной чей-то дом, чью-то судьбу…

– Заедем, да? – прервал её мечтания папа.

– А? Что?

– Уснула? – засмеялся папа. – А я тут с тобой разговариваю, бужу.

– Нет, я задумалась.

– Я говорю, раньше времени, судя по всему, приедем. В торговый центр заедем, которой на повороте, не доезжая аэропорта? – повторил он свой, не услышанный дочерью, вопрос.

– Конечно. Что ещё делать-то, не в машине же торчать.

– Какая-то ты недовольная. Я думал, обрадуешься, что муж из командировки вернулся.

– Я рада. Только вот он с бухты-барахты вернулся, нормально не предупредил. Да и опять, скорее всего, ненадолго. Только начнёшь привыкать, что он рядом, только жизнь в спокойное русло войдёт, как он опять сорвётся и умчится, – делилась Алёнка.

– Ну, жизнь такая. Все мы крутимся, вертимся. Я тоже, когда дом строил, на двух работах работал, да ещё и за подработку любую брался.

– Ну так тут причина была важная, а мы то дом не строим…увы.

– Участок ведь купили, значит начало есть, – подбодрил папа.

– Как купили, так и не сдвинулось с места. Яна дома не бывает, а я одна не собираюсь этим заниматься. У нас квартира большая, жить есть где, не хватало, чтобы я ещё и дом сама строила.

– Получается, что тебе это не очень то и нужно, раз так размышляешь и Ян тут совсем ни при чём, – справедливо заметил он.

– Вот скажи мне, что вы все его защищаете, а? – заулыбалась Алёна.

– Ну, как же! Свой же теперь, родной.

Впереди замелькали огни города, аэропорт находился немного в стороне от него.

– А ты вообще в последнее время всё бурчишь и бурчишь, как бабка старая, – нравоучительно и в то же время шутливо сказал папа.

– Ну вот, опять. Все мне в последнее время говорят, что я изменилась не в лучшую сторону, – вздохнула и развела руками Алёнка.

Часть 10