Во имя добра. Книга 2. На грани

– Алиска в школу идёт! Не верится! – будто бы это было действительно новостью, удивлялась Алёна. – Не успела оглянуться, а уже и дети выросли!

– Они не просто выросли, ты сама их вырастила, – с милой улыбкой сказал Добромир.

– Можно подумать, что ты не помогал! Мы вместе их вырастили.

– Но расслабляться рано. Вот когда Алисе будет восемнадцать…

– Тогда уже внуки пойдут! – перебила его Алёнка и засмеялась.

У Алёны и Добромира были хорошие дети. Хотя Алёна иногда, смотря на них понимала, что они словно сошли из какой-то книги, настоящие среднестатистические дети. Ярик был временами импульсивный, мог поперечить и вступить в спор, но всё же был отходчив и добр в душе, а Алиса наоборот была ласковой и очень привязанной к родителям, но как раз этим она умело и пользовалась – всегда могла выпросить всё, что ей нужно, делая это хитро и незаметно.

– Они настолько обычные, что меня порой поражает, что они дети ангела, – как-то поделилась своими наблюдениями Алёна.

– А что тебе бы хотелось, чтобы они были необычными? – спросил Добромир.

– Нет, я сама мечтала о нормальной человеческой жизни и она у меня есть. Но всё же мне казалось, что в семье ангела и человека со способностями должен был быть какой-то подвох…

– Его нет. И я это точно знаю, можешь мне поверить. Их души ещё недостаточно опытные, поэтому с ними не случится таких необычных вещей, как с тобой, и они не проснутся как-то утром, обнаружив у себя кучу необъяснимых способностей.

– Тем спокойнее… – задумчиво ответила Алёна.

Дни сменяли друг друга, и вот Ярославу уже исполнилось восемнадцать.

– Ярик, тебя во сколько сегодня ждать? – спрашивала Алёна сына.

– Сегодня точно не жди, – ответил он, выливая на себя практически полфлакона туалетной воды. – Буду завтра, утром. Сегодня ж мы отмечаем…

– Ах, да. Помню. Иди. И будь осторожней там…

– Мам, я что маленький? Что ты со мной как с ребёнком?!

– Иди уже, – махнула рукой Алёна и улыбнулась.

– Мам, а я к Соне. Завтра выходной, я ночевать у неё останусь, как договаривались, хорошо? – щебетала Алиса.

– Хорошо. Тёте Олесе и дяде Яше привет от меня.

– Ага, – крикнула уже в дверях Алиска.

Алёна осталась одна в квартире. Добромир был ещё на работе, его попросили подежурить вместо заболевшего сотрудника.

Алёнка переделала кучу домашних дел и приготовила ужин как обычно.

– Мам, как дела? Как папа? – связалась она с родителями.

– Ничего, нормально. Папа со спиной мается, с дивана сегодня почти не вставал. А я по дому кручусь…

– Мы завтра заедем. Разотри его мазью той, в синей коробочке…

Алёна налила себе чаю и так просидела, наверное, с полчаса.

Вскоре Добромир вернулся с работы.

– Чаёвничаешь? – спросил он в дверях.

– Он уже остыл. Налила и не выпила…

– А что так? Закружилась?

– Нет. Задумалась… - с лёгкой полуулыбкой ответила она.

Добромир поужинал и они уже вместе сели пить чай.

– Детей сегодня можно не ждать, разлетелись, кто куда, – зевая, сказала Алёнка.

– Большие стали.

– Помнишь, какой сегодня день?

Добромир задумался.

– Ровно двадцать лет назад мы решили, что нам нужно пожениться, – ответил он.

– Скорее не мы, а я, – верно подметила Алёна.

– Ты не пожалела об этом? Ты довольна своей жизнью? – начал задушевный разговор Добромир.

– Об этом – нет.

– Тогда о чём пожалела?

– Ни о чём. Просто я иногда думаю, а что если…

– Что если? – старался помочь Добромир.

– Что если, я бы тогда не согласилась поменять свою ту жизнь на эту. Чтобы бы было тогда?

– Скорее этот вопрос не ко мне, а к тебе, – улыбнулся он.

– Думаешь, что я могу на него ответить?

– Уверен. Просто подумай и скажи, что ты чувствуешь.

– Чувствую? Скорее всего, мне нужно высказать свои мысли, а не чувства.

– Нет, как раз чувства. Мысли и так понятны.

Алёна задумалась. Все эти годы она задвигала эти чувства в самое потаённое место своей души.

– Ты правда хочешь это узнать? – уже как-то обеспокоенно спросила она.

– Мне кажется, что не только я, но и ты сама хочешь узнать.

– Ты не оставляешь мне шанса на загадочность, – попыталась отшутиться Алёна, но потом решила, что это единственный за долгие годы шанс выразить всё то, что в ней накопилось.

Она погрустнела и в очередной раз задумалась.

– Мне стыдно от моих мыслей и чувств, – вдруг сказала она, – они терзают меня.

– Поделись. Я всё пойму, ты же знаешь, – заботливо сказал он.

– Знаю. В этом то и проблема. Ты всегда меня понимаешь, ты мой лучший друг. Но наша жизнь так и осталась жизнью двух друзей. Посмотри на нас: мы женаты уже двадцать лет, у нас есть дети, но кто мы друг другу – мы только друзья. Мы сожители. Даже практически брат и сестра. И это не проблема времени, так было всегда: спустя год нашего брака, спустя десять лет, и вот сейчас, спустя двадцать. И мне стыдно от того, что имея идеального мужа и детей, я всё равно считаю эту жизнь немного чужой. Вы не заслуживаете таких моих мыслей! Но это есть, и я ничего не могу с собой поделать. Я всё ещё цепляюсь за те воспоминания о моей прошлой жизни, я лелею их, хотя давно должна была вычеркнуть. Мне стыдно, Добромир, стыдно, что я вспоминаю всё то, что со мной происходило тогда, вспоминаю те чувства, и они мне нравятся, – нервно рассказала Алёна, встала со стула и прошлась взад-вперёд по кухне.

Добромир не прерывал её, а просто слушал и ждал, когда она продолжит, поскольку это был ещё не конец её рассказа.

– Ты не можешь себе представить, как часто я оборачивалась, когда мимо проезжала шикарная иномарка, похожая на ту, что была у Касьяна, сколько раз я была в районе новостроек и всматривалась в свет в окне на третьем этаже… Это было тогда, вначале. Сейчас я уже смирилась. И это так глупо! Ведь я же знаю, что его здесь нет. Что это другая жизнь! Жизнь, которую я так хотела, жизнь без него. И логично было бы предположить, что я мечтала бы избавиться от этих воспоминаний навсегда, чтобы они не мешали мне жить, но я не хочу этого. Ни за что на свете я бы не отказалась от них. Они мучают меня, они портят всё, но они настолько мне родные и настоящие, что я даже не могу это передать, – сказала она и закрыла лицо рукой, но видно было, как по её щекам потекли слёзы. – Прости меня! Прости за эту слабость. Прости за всё, что я говорю…

– Не проси прощенья. Не надо извиняться за правду, она для меня очень важна. Просто ответь мне, не думая обо мне, детях, не думая обо всём, что есть сейчас в твоей жизни, ответь мне честно – ты всё ещё любишь его?

На Алёну будто вылили ушат холодной воды, по ногам побежали мурашки, а щёки наоборот предательски раскраснелись.

– Нет, только не так. Добромир, не надо такое у меня спрашивать! – шептала она. – Я не могу тебе врать.

– Не только мне, но и себе тоже. Ответь себе, а заодно и мне: ты всё ещё любишь Касьяна?

– Что бы я сейчас ни ответила, это ничего не изменит! Он предал меня, и даже если бы я не сказала тебе тогда, что хочу изменить свою жизнь и вычеркнуть его, то всё равно я бы никогда не смогла быть с ним вместе.

– Алён, я хочу тебе помочь. Это не допрос ревнивого мужа - это помощь ангела. Я всё ещё ангел и всё ещё твой друг, и наша семейная жизнь не имеет к этому никакого отношения. Просто ответь мне на вопрос, это важно. В первую очередь это важно для тебя, – рассудительно объяснял он.