Во имя любви

Судья начинает. Я смотрю на свою малышку и повторяю слова. Люси делает то же самое, и первобытная одержимость обладания обрушивается на меня. Она моя, и никто не сможет ничего с этим поделать. Когда Барнс говорит, что теперь мы муж и жена, я хватаю ее и целую, крепко и глубоко, утверждая на нее свои права. Слышу приближающиеся сирены, но не обращаю на них внимания.

— Я люблю тебя, — говорю я, не отпуская ее. — Никто не заберет тебя у меня, — клянусь я. Она обхватывает меня руками, обнимая крепче.

Мои родители подходят поддержать нас.

— Я Клэр, а это мой муж, Хэнк, — шепотом говорит мама Люси.

— Я Люси, — отвечает она.

— О, мы знаем. Мы много о тебе слышали. — Мама бросает на меня красноречивый взгляд, потому что слышала о Люси не от меня.

Несмотря на то, что я хотел рассказать о ней родителям, у меня было много других дел. Мне нужно было больше времени, потому что я знал, что мама будет повсюду. Я не был готов делиться. Черт, не уверен, что когда-нибудь буду готов, но я научусь, потому что знаю, что Люси потеряла своих родителей, будучи совсем маленькой. Мои мама с папой будут счастливы заполнить для нее эту часть пустоты, если она им позволит. Просто они такие, какие есть.

— Не попади в тюрьму, — говорит мой отец, и Люси крепче сжимает мою руку.

— Орландо, — умоляет она. — Обещай, что не сделаешь этого.

Я смотрю на нее и, как всегда, даю то, что она хочет.

— Обещаю.

Люси напряженно кивает.

Движение снаружи привлекает внимание, и я вижу, как две полицейские машины едут по подъездной дорожке и паркуются у дома. Едва они останавливаются, как Курт Локвуд выпрыгивает с пассажирской стороны одной из машин.

— Это моя внучка! — кричит он, но Люси не двигается.

— Тебе лучше успокоиться, когда говоришь с ней, — рявкаю я.

Курт на мгновение замирает, прежде чем взять себе в руки.

— Иди сюда, Люси, — приказывает он, но она опять не двигается.

— Нет, — это все, что она говорит. Люси не отпускает меня.

Я наклоняюсь и целую ее в макушку.

— Судья, — говорит один из полицейских, немного вытягиваясь при виде Барнса.

Барнс кивает полицейскому.

— Локвуд, — говорит он, снова обращая внимание на дедушку Люси. — Твоя внучка не пропала, и не думаю, что она хочет уехать с тобой. — Он скрещивает руки на груди.

— Люси не знает, чего хочет. Она больна. Посмотри, что она сделала с моей рукой. — Курт поднимает руку в громоздком гипсе.

— Я убегала от тебя, после того как ты избил меня! — кричит Люси.

Мое тело напрягается. Я знал, почему она сбежала, но тяжело слышать эти слова из ее сладких уст. Я борюсь с собой, чтобы не наброситься на него.

— Видишь, она безумна! Мне нужно отвезти ее обратно в центр психологической помощи. Она напала на меня, я защищался.

— Пинать лежащего на полу в живот не значит защищаться, — рычу я.

Копы не знают, что делать. Теперь я задаюсь вопросом, как много Люси помнит.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Поверь мне, у меня есть записи, в которых говорится, что она сумасшедшая. Я заберу ее обратно, и они дадут мне опекунство.

— Нет, — поправляю я. — Как ее мужу эта власть перейдет ко мне. — Я смотрю на Люси. — Я бы никогда не поступил так с тобой, — говорю ей.

— Я знаю, — отвечает Люси. Теперь ее голос сильнее.

— Ее кто? — кричит Курт. Его лицо становится красным. — Она моя.

Я делаю шаг к нему, но Люси тянет меня за руку, напоминая о моем обещании не попадать за решетку.

— Послушай, ты, больной ублюдок. Она для тебя никто, и к тому моменту, как закончу с тобой, ты со всей той информацией, что я нашел на тебя, будешь никем, разве что только чьим-то сокамерником.

— У тебя на меня ничего нет.

— Напротив, мистер Локвуд. На вашем месте я вернулся бы домой и привел дела в порядок. Часики тикают.

— Я дам показания. Расскажу все, что он сделал за эти годы. — Люси отпускает меня и, выпрямив спину, идет к своему дедушке. — Ты думал, я не обращаю внимания? Я знаю все твои грязные маленькие секреты. — Я слышу в ее голосе улыбку, когда она наносит удар.

И принимаю свой удар, понимая, что Люси все помнит. Когда память вернулась к ней?

— Ах, ты, маленькая… — Курт бросается к ней, но я подскакиваю к нему первый, мой кулак встречается с его челюстью, и он отлетает назад, сильно ударяясь о пол. Я слышу громкий треск. Он не двигается, чтобы встать.

Один из полицейских бросается ко мне, оттаскивая назад. Я не сопротивляюсь.

— Отпустите его. Он защищал свою жену, — говорит судья. Полицейский делает, как ему говорят. — Заберите Локвуда в больницу и держите там. Очевидно, он хотел навредить внучке, когда бросился на нее. Задержите его пока за это.

Полицейские поднимают его с пола.

— Пусть пресса узнает, что Люси не пропала. Что она в порядке и со своим мужем. Больше им знать не нужно.

— Конечно, судья, — говорит один из полицейских, и они все уходят.

Я поворачиваюсь к Люси, которая стоит, уставившись в пол.

— Как давно ты все помнишь? — спрашиваю я, не заботясь о том, что у нас все еще есть небольшая аудитория.

— Мы можем поговорить об этом позже? — Она оглядывается на судью Барнса и моих родителей.

— Конечно.

Я тянусь к ней. К счастью, Люси не отстраняется от моего прикосновения, и я обнимаю ее одной рукой.

— Благодарю вас, судья. Я пришлю всё, когда получу остальную собранную информацию.

— Хорошо. Я хочу упрятать этого человека туда, где ему самое место. — Он останавливается перед Люси. — Прости меня за все, через что тебе пришлось пройти. Мне стоило лучше присматривать за твоим дедушкой. Я знал, что он ублюдок, но не думал, что с ним живет молодая девушка.

— Все хорошо. Спасибо за все, — говорит ему Люси, и после этого судья уходит.

— Мама, папа, знаю, что вы умираете от желания узнать все, но прямо сейчас мне нужно побыть наедине со своей женой.

— Конечно, — говорит отец.

Мама закрывает рот и только кивает, вероятно, потому что, начав говорить, не сможет остановить шквал вопросов, которые, как я знаю, она хочет задать.

— Увидимся позже, сынок, — говорит отец.

Мама обнимает меня, затем подходит к Люси, крепко обнимает ее и шепчет что-то на ухо. Потом целует ее в щеку, и они с отцом уходят, оставляя нас с Люси одних.