Во саду ли, в огороде
Шрифт:
– Там глины – не мерено. Возите, засыпайте свою часть.
– Мне придётся дальше возить.
– Я вам освобожу проезд через наш участок.
Я слышала, как Августа говорила ему:
– Всё уйдёт под воду, вот увидишь. Посмотрим, что у них получится.
И Витя один долбил глину в будущих апартаментах Архитектора.
Как-то раз я увидела издали, как Женя остановилась возле него, когда он сбрасывал в воду очередную серую глыбу.
– Витя, неужели ты так любишь Светку, что делаешь это для неё?
Я невольно остановилась. Что ответит Витя? Он и
Он и не подумал рассказывать. Постоял посмотрел на неё, вытер лоб и снова взялся за тачку.
Цокольный этаж в один год переместился в озеро. Почва дошла до границы и, конечно, по законам физики почти до поверхности заполнила и полосу содомовской части озера.
Потом ему двух больших самосвалов хватило, чтобы отсыпать дорожку в метр шириной для забора.
Лето шло к закату. Отошла клубника, её было великое множество и на грядках, и на горах. Я заняла деньги, и мы купили по объявлению с грузовика, прямо на улице, маленький морозильник «Саратов».
Тем летом мы наелись клубники досыта и заполнили морозильник. Зимой я случайно продала оптом всю её, мороженую, и отдала долг.
В общем, участок исправно кормил нас всё лето, и осень, и часть зимы. Но иногда, летом ещё, мы выкапывали и один куст картошки, и второй, и только в третьем или четвёртом оказывались крупные клубни.
– Кто-то помогает нам, подкапывает кусты.
Витя не верил в злоумышленников.
– Не выдумывай, мыши, наверно, или медведка.
– Мыши, как же, выбирают крупные! И только человек не оставляет следов.
Огурцов было всегда много, на тёплых грядках они росли просто на глазах. А вот помидоры в открытом грунте были как заговорённые.
Зелёных была масса, висели нарядными кистями, но даже ни намёка на созревание. Я только ставила колышки и подпорки, чтобы урожай не поломал кусты.
А в теплицах они созревали быстро.
– Не нужно сажать в открытом грунте, не вызревают они!
– Ничего, соберём зелёные, дозреют потом. А что не дозреет – посолим в бачке на лоджии, очень будет вкусно, вот увидишь.
На двух больших грядках подрастала капуста. Возни с ней хватало, она, как царевна, требовала повышенного внимания – полива, подкормки, защиты от бабочек. Я по своему южному опыту ставила для бабочек розетки с квасом, чтобы они не успевали откладывать яйца в моей капусте.
Они гибли десятками, но природа не терпит пустоты – находились особи, у которых инстинкт продолжения рода оказывался сильнее. Я едва успевала вручную собирать народившихся гусениц. Куда девалась моя врождённая аристократическая брезгливость!
Но как я испугалась, когда увидела какое-то ползущее чудище с выпуклыми глазами!
– А-а-а! Витя!
Он прибежал с лопатой:
– Что, змея? Где? Не бойся, это всего-навсего медведка.
Я содрогнулась, когда он отрубил ей лопатой голову, и долго не могла прийти в себя.
Но однажды исчезла вся капуста с грядок. Ещё в прошлые выходные она белела большущими
вилками, их было больше сотни, и вдруг не осталось ни одного, даже самого маленького!Я позвала сторожей. Пришли двое упитанных парней, потоптались и молча выслушали всё, что я могла сказать.
– Что, милицию вызывать?
– А что милиция!
– Но это же не один вилок, надо было машину подгонять, уносить мешками!
Рядом на грядке зеленели помидоры. Витя открыл защёлку на теплице. И вдруг один из сторожей изумился:
– Оказывается, у вас ещё есть помидоры, да сколько спелых!
– Уходите, а то я и вправду милицию привезу!
– И уйдём! Нашли из-за чего шум поднимать, невидаль – капуста!
Я никак не могла успокоиться. А Витя был в своём репертуаре:
– Забудь. Я тебе с рынка привезу, сколько захочешь. Я же говорил, не затевай такой неподъёмный огород!
Я легко знакомилась с самыми разными людьми, мама называла это патологической общительностью.
Однажды зимой, в Москве, мы с Витей долго ждали автобус на остановке. Там была ещё только одна женщина, всего одна! За время ожидания мы с ней рассказали друг другу всю свою жизнь.
Витя отходил от нас, возвращался снова, но я не придавала этому значения. Зато дома он выдал мне по полной программе:
– Как ты можешь разговаривать с незнакомыми людьми!
– Но они сами со мной заговаривают…
– Почему со мной не заговаривают? У тебя такое выражение лица, что с тобой может заговорить любой человек, мужчина или женщина, трезвый или под градусом! И отвечаешь любому!
С Володей мы познакомилась в автобусе. Сначала он качался рядом со мной, и на поворотах нас кидало друг к другу. Потом освободилось место, и он наклонялся надо мной с высоты своего роста. Я не помню, в какой именно момент мы узнали, как зовут друг друга.
Он должен был выйти раньше и ещё за две-три остановки начал объяснять, как найти его участок, как будто само собой разумелось, что я приеду к нему.
– Вот дорога, видите? Вот поворот, водонапорная башня. Найдёте?
– Найду!
Конечно, я всё рассказала Вите. Он не рассердился почему-то и спокойно завернул к нему по дороге.
Это были старые участки, называть их дачами как-то не хотелось. Дома были победнее писательских – наверно, народ был проще. А может, строились, когда было множество ограничений – дом не больше, чем позволено, всё типовое, стандартное…
Я помню это по Ростову. У нас ещё и печки были запрещены! Наверху боялись, наверно, что мы превратимся в частных собственников и не захотим в их светлое будущее!
Здесь не было такого болота, как у нас, и прямо за забором росли прекрасные огромные деревья, и яблоки зеленели на них, почти закрывая листву.
Пожилая женщина сняла огромные розовые перчатки:
– Заходите, да заходите же! Володя, гости у нас!
Володя, наверно, думал, что я приеду одна, но заминка была секундная. И вот он уже водит нас по своему саду. Чистота, красивые дорожки…