Во весь голос

Урала,

труда

и энергии!

1928

Две культуры

Пошел я в гости

(в те года),

не вспомню имя-отчества,

но собиралось

у мадам

культурнейшее общество.

Еда

и поэтам —

вещь нужная.

И я

поэтому

сижу

и ужинаю.

Гляжу,

культурой поражен,

умильно губки сжав.

Никто

не режет

рыб ножом,

никто

не ест с ножа.

Поевши,

душу веселя,

они

одной ногой

разделывали

вензеля,

увлечены тангой.

Потом

внимали с мужеством,

упившись

разных зелий,

романсы

(для замужества!)

двух мадмуазелей.

А после

пучили живот

утробным

низким ржаньем,

слушая,

кто с кем живет

и у кого

на содержании.

Графине

граф

дает манто,

сияет

снег манжет…

Чего еще?

Сплошной бонтон.

Сплошное бламанже.

Гостям вослед

ушли когда

два

заспанных лакея,

вызывается

к мадам

кухарка Пелагея.

«Пелагея,

что такое?

где еще кусок

жаркое?!»

Мадам,

как горилла,

орет,

от гнева розовая:

«Снова

суп переварила,

некультурное рыло,

дура стоеросовая!»

Так,

отдавая дань годам,

поматерив на кухне,

живет

культурная мадам

и с жиру

мордой пухнет.

В Париже

теперь

мадам и родня,

а новый

советский быт

ведет

работницу

к новым дням

от примусов

и от плит.

Культура

у нас —

не роман да балы,

не те

танцевальные пары.

Мы будем

варить

и мыть полы,

но только

совсем не для барынь.

Работа

не знает

ни баб, ни мужчин,

ни белый труд

и ни черный.

Ткачихе с ткачом

одинаковый чин

на фабрике

раскрепощенной.

Вглубь, революция!

Нашей стране

другую

дорогу

давая,

расти

голова

другая

на ней,

осмысленная

и трудовая.

Культура

новая,

здравствуй!

Смотри

и Москва и Харьков —

в Советах

правят государством

крестьянка

и кухарка.

1928

Служака

Появились

молодые

превоспитанные люди —

Мопров

знаки золотые

им

увенчивают груди.

Парт-комар

из МКК

не подточит

парню

носа:

к сроку

вписана

строка

проф-

и парт-

и прочих взносов.

Честен он,

как честен вол.

В место

в собственное

вросся

и не видит

ничего

дальше

собственного носа.

Коммунизм

по книге сдав,

перевызубривши «измы»,

он

покончил навсегда

с мыслями

о коммунизме.

Что заглядывать далече?!

Циркуляр

сиди

и жди.

– Нам, мол,

с вами

думать неча,

если

думают вожди. —

Мелких дельцев

пару шор

он

надел

на глаза оба,

чтоб служилось

хорошо,

безмятежно,

узколобо.

День – этап

растрат и лести,

день,

когда

простор подлизам, —

это

для него

и есть