Во власти бывшего

– Все случилось внезапно, – тихо говорю, не поднимая взгляда. – У меня пошла кровь, и… Мама перепугалась и отвезла меня в больницу. Рожать мне было еще очень рано. Я вообще мало что соображала тогда. Когда врач сказал, что надо срочно оперировать, подписала согласие на все. Мне сказали, что шансов спасти ребенка немного.

– Спасли? – спрашивает Алекс, когда молчание давит слишком сильно, а у меня не хватает сил продолжить.

Резко мотаю головой и всхлипываю. Вот и все. Точка невозврата пройдена.

– Ты могла сообщить мне! – жестко произносит он, усиливая хватку. – Я имел права знать! Слышишь?! Имел!

Я только тихо скулю в его руках, снова возвращаясь мыслями в ту ночь. Самую страшную ночь для меня. Всхлипываю, и, наконец, чувствую, что хватка слабеет. Алекс не просто отпускает, можно сказать, отталкивает. Подняв глаза, успеваю заметить на его лице промелькнувшую боль. И даже не сразу могу поверить. Неужели он?..

– Кто это был? – глухо спрашивает он, не глядя на меня. – Пол ребенка.

– Девочка.

Если честно, я не могла подозревать, что Саша вот так отреагирует. Он всегда довольно прохладно отзывался о племяннике. То есть, конечно, считал того своей семьей, но не более. Поэтому я даже не предполагала, что новость о малыше он воспримет вот так. Понимала, что его разозлит тот факт, что я что-то утаила и лишила его возможности все проконтролировать. Но чтобы Алекс воспринял эту новость настолько близко…

Я теряюсь, и вслед за облегчением, что все же смогла уберечь свой секрет, что в ту ночь не зря решила перестраховаться, приходит чувство вины. Неуместное и никому не нужное. Потому что в моем приоритете куда более важный человек. И ради него я пойду на все, что угодно. Даже на ложь и предательство. Правда, отмахнуться от чувств оказывается не так-то просто.

– Что ж, кажется, ты много мне задолжала, да, Ари-ша?

От звука его голоса вздрагиваю – настолько тот пропитан желчью. Нервно сглатываю, не рискую смотреть ему в глаза.

– Я не думала, что тебе это важно…

– Значит, все за меня решила.

– Мы расстались не очень хорошо, и ты…

– Расстались не очень хорошо? – неожиданно рявкает Алекс, от чего я вздрагиваю и ежусь. – Это не мы расстались, это ты сбежала! Бросила все к чертям собачьим вместо того, чтобы услышать меня и поверить, что твой брат – предатель!

Зажмуриваюсь, стараясь удержаться и не разрыдаться перед ним. Мне больно слушать это, больно как тогда, три года назад.

– Т-ты прав, – заикаясь, выдавливаю, чтобы не дать ему усомниться в моих мотивах. Сейчас я близка к провалу, как никогда.

– Прав! – припечатывает Алекс. – И тогда – тоже был прав! Но все твои слова про доверие оказались дерьмом, Ари-ша. Лгунья…

Бросив последнее слово, он выходит из гостиной, а я оседаю на пол и, закрыв лицо руками, тихо плачу. Я не верю. Как не верила и тогда. Мой Арсений не мог. Его подставили. А любимый мужчина отказался помочь…

Мой брат не мог быть предателем.

Просто не мог…

– 14 Алекс -

Когда-то я думал, что мой личный апокалипсис я уже пережил.

Херня.

Оказывается, он сейчас в самом разгаре. Что толку страдать и сокрушаться о том, чего не исправить, да? Но меня ломает.

Выворачивает нутром наружу от одной только мысли, что Пташка могла родить от меня.

Точнее родила, но…

Блядь, как же так? Ведь я мог бы приглядывать. Наплевать на все и быть в курсе того, что с ней творится. Тогда бы всего этого не было! Тогда бы у нас был…

Что? Что бы у нас было? Шанс? Да херня это все. Она и сейчас-то играет на троечку. То есть течет и откликается, конечно, натурально. Но это тело, а вот глаза…

Брехня все это, что она типа осознала, что ошиблась.

Ни черта подобного. Что-то заставило ее вернуться. Причем не просто так, а специально покрутить хвостом передо мной. Прогнуться под мои условия, терпеть все, что я выдаю ей. Даже на Илону не окрысилась, а все снесла. Еще и улыбаться пыталась.

Лживая дрянь!

Одного этого уже хватало, чтобы я как следует прошелся по ней, по всем болевым точкам, провел через ад, чтобы вывести на чистую воду.

Но Арина переиграла меня. Сучка… скрыла беременность.

Как она могла?

Руки так и чешутся выдрать эту козу за самоуправство. Взять ремень и отлупить так, чтобы поняла – как это больно. Чтобы не смела, мать ее, никогда решать за меня!

Тем более, что ценой ее решения стала жизнь нашей дочери!

Сдержаться и не поддаться своим эмоциям очень непросто. Запираюсь к чертям в кабинете, потому что знаю – сорвусь, стоит только увидеть или услышать ее.

Мне больно. Блядь, как же, оказывается, больно. А ведь я был уверен, что не создан быть отцом в полном смысле этого слова. Не отказался бы, конечно. Но никогда не думал, что буду испытывать такое…

Внутри все зудит и горит, стоит только представить, что у меня могла бы быть дочь.

У нас могла бы быть.

Но ее нет. И не будет. Она уже мертва. Потому что ее мать оказалась эгоистичной тварью. Лучшая женщина, единственная, ради кого я был готов вывернуться наизнанку, дважды предала меня.

Как ты могла, Пташка? Как ты могла пойти на это? Как тебе живется после этого? Зная, что все могло бы быть иначе?

Я был тогда зол на нее. Очень. Эта девчонка раскрошила мой мир в пыль всего несколькими словами. Но я бы закрыл на это глаза. Смог бы переступить, зная, что под сердцем у нее наш ребенок.

Смотрю в окно, бессильно сжимая кулаки. Все позади. Ничего не изменить, не исправить. Но почему же мне так больно? Почему так дерет, словно я лишился самого ценного?

Как ты могла?! Как ты, блядь, могла рискнуть жизнью нерожденного ребенка?

Снова и снова задаюсь этим вопросом и не нахожу ответа. Арина, которую я знал, никогда бы так не поступила. Как и не стала бы терпеть потребительское отношение к себе. Она бы послала меня, плюнула в лицо и свалила.

Но вместо этого Пташка готова выполнять мою любую прихоть, заглядывает мне в глаза, старательно отыгрывая роль готовой на все шлюхи.

Кто ты? Что с тобой случилось за это время? Почему? Почему ты молчишь вместо того, чтобы рассказать мне правду? Я же давал тебе шанс!

Сам не замечаю, как в итоге оказываюсь посреди разгромленного кабинета.

Когда? Когда так сорвало планку из-за тебя, Арина? Что ты за ведьма такая?

Обессилено опускаюсь на пол возле стены и, достав телефон, набираю номер Кеши.

– Да! – сонно отзывается тот.

– Данные на Макарову готовы?

– Почти. Осталось по мелочи проверить, – уже бодрее отвечает тот. – Что-то случилось?