Во власти греха

На вкус Сев просто восхитителен. А его поцелуй такой глубокий и приятный – ничего похожего на грубые и слюнявые поцелуи Тревиса. Грир пребывала в блаженстве и не хотела, чтобы все заканчивалось. 

«Этот мужчина точно будет знать, как сделать твой первый раз совершенным». 

До изумления неприличная мысль непрошено пришла в голову, отчего щеки загорелись сильнее, а тело заболело и запылало в таких местах, которые прежде никогда Грир не беспокоили, и она не подозревала, что такое возможно. В его руках она была словно глина. 

Принц вдруг застыл, и Грир отрешенно подумала, а не прочитал ли он ее возмутительных мыслей. Только то, что он поцеловал ее, еще не значит, что он хотел пойти дальше. 

Севастьян прервал поцелуй и, подняв голову, стал вглядываться куда-то за ее плечо. Она попыталась высвободиться из объятий, но лишь оказалась прижатой еще теснее. 

Грир тихонько прочистила горло, подозревая, что голос выйдет писком из онемевших после поцелуя губ: 

– Пожалуйста, отпустите меня. 

Принц лишь крепче обнял ее и нахмурился, продолжая изучать горизонт. 

– Вы это слышали? 

Грир прислушалась и сначала ничего кроме ветра не услышала, но затем смогла различить голоса. Очень слабые. Словно шепот ветра. 

– Да. 

Только теперь принц выпустил ее и, схватив за руку, повел вперед. Вместе они взобрались на небольшой холм. Грир осмелилась взглянуть Севастьяну в лицо, но тот смотрел вперед, не выражая никаких эмоций. Жалеет, что потерял самообладание? Конечно, жалеет. Здесь он подыскивает себе невесту. Возможно, ей станет весьма достойная и уважаемая леди Либби. Дочь богатого графа, она идеально соответствовала королевским требованиям. А с мисс Хадли принц, несомненно, не желал связываться. 

Поднявшись на самый верх, Грир разглядела несколько всадников: 

– Конюхи? 

– Должно быть, лошади вернулись, и они поехали нас искать, – прошептал Сев. 

Грир кивнула: 

– Они весьма обрадуются, когда найдут нас целыми и невредимыми. 

Она помахала, чтобы привлечь внимание и поскорее избавиться от общества его высочества. А на досуге подумать о своем неправильном поведении в ответ на его «ухаживания» и впредь не совершать подобной ошибки. Этому действительно нужно положить конец. 

– А вы не перестаете меня удивлять, мисс Хадли. 

Она повернулась и наткнулась на пристальный взгляд. 

– Мне казалось, вы заявляли, что начинаете узнавать меня? Теперь же я стала непредсказуемой? 

– Ах, знать кого-то и уметь предсказывать его поступки – два совсем разных понятия. Я начинаю узнавать вас и уверяюсь, что вы не из тех, кого можно предсказать. 

Ледяным тоном, чем втайне чуточку гордилась, Грир произнесла: 

– Тогда нам не следует слишком уж долго созерцать друг друга, согласны, ваше высочество? – Грир выделила титул, позволяя ему стать между ними, как напоминание о навсегда разделившей их пропасти. 

Поначалу Севастьян лишь молча смотрел, потом ответил: 

– Совершенно верно, мисс Хадли. 

К ним уже поднимались грумы. Самое время, а то она уже начала тревожиться. 

– Мы не пострадали, – заверил Севастьян взволнованных людей, глядевших на него снизу вверх. – Благодарю, что поспешили на помощь. Всего лишь неприятное происшествие. Не беспокойтесь. Хотя для мисс Хадли тут довольно холодно. Пусть кто-нибудь немедленно проводит ее в дом. Я же смогу и пешком дойти. 

Грум торопливо спешился и предложил мисс Хадли своего скакуна. 

– В этом нет необходимости, – возразила Грир. 

Но замолчала от взмаха руки принца. Она переводила взгляд с одного грума на другого. Те смотрели лишь на его высочество, ожидая следующего приказа. Ее слова были как об стенку горох. 

Вздохнув, Грир прикусила язык. Лучше позволить мужчинам считать ее чувствительной дамочкой, которая и носу казать на улицу не может, не отморозив себе чего-нибудь. Кроме того, не хотелось, чтобы слуги распускали сплетни, что она сварливая мегера, бой-баба. У них с папой уже были из-за этого неприятности. 

Грир прищурилась на принца. Тот уверенно стоял на утреннем ветру с невозмутимым видом, словно ничего неприличного и не произошло. Севастьян не удостоил ее и взглядом, в то время как она не могла перестать пожирать его глазами. Щеки запылали, словно в огне. 

Скорее всего, он лишь хочет от нее избавиться, потому и отсылает вперед. Грум помог ей залезть на лошадь, будто Грир какая-нибудь изнеженная неумеха. Через несколько секунд она еле плелась верхом, ведомая грумом, который уступил ей свое седло. Грир оглянулась через плечо на принца, прикидывая, сможет ли он догнать ее пешком, и решила, что вполне возможно. 

Он смотрел прямо перед собой, сдвинув темные брови, и по его глазам ничего нельзя было прочесть. Глубоко вздохнув, Грир развернулась и на черепашьей скорости поплелась вперед, к дому, а принца, как и следовало сделать, оставила позади. 

Всю дорогу до дома Сев пытался изгнать мисс Хадли из своих мыслей, но безуспешно. За эти полчаса пешей прогулки он старался убедить себя, что всего лишь отчаянно нуждается в женщине, не обязательно в мисс Хадли. Одна из хорошеньких горничных, что жадно следили за ним глазами, должна удовлетворить его потребности. 

Входя в фойе с высокими сводами, он надеялся хоть мельком увидеть мисс Хадли, и сердце упало от разочарования, которое он не мог отрицать. Есть в ней что-то – огонь, страсть, которых он не видел с довоенных времен. Она не какая-то жеманная, простодушная, испорченная мисс. У нее необычные манеры, определенное знание жизни и, что самое поразительное, она не унывала из-за этого. 

Стук шагов эхом отдавался по старому мрамору, когда Сев поднимался по парадной лестнице. 

Казалось, прошло много времени с тех пор, как он обнимал Грир на бьющих со всех сторон зимних ветрах. Если бы ее сладкий вкус все еще не ощущался на губах, Севастьян убедил бы себя, что той встречи и не было вовсе. Конечно, лишь во сне он мог пренебречь логикой и поступить так опрометчиво. 

Что побудило его поцеловать настроенную на брак женщину, когда у него не было никаких намерений ухаживать за ней, чтобы жениться? Его цель ясна. Он отправился в Англию только по одной причине и не должен попусту тратить время, преследуя неподходящую даму. 

Но за время их непродолжительного знакомства мисс Хадли изменилась в его глазах. Севастьян больше не видел несчастную, рыжую, веснушчатую особу с немодным цветом волос и жалкой родословной. Он видел сильную, притягательную женщину, которая неплохо будет смотреться в его постели. Как жаль, что она не годится на роль его супруги.