Во власти ночи

Он странно улыбнулся:

– Решил попугать, чтобы ты была посговорчивее. Мне было интересно, как ты будешь действовать в экстремальной ситуации.

– И как? Проверил?
– тут уже я не удержалась, чтобы его не подколоть. Недостойно с моей стороны, но я никогда не была святой.

Он так на меня посмотрел, что желание беседовать пропало окончательно. Но все же...

– И может быть, скажешь, кто убийца?

– Понятие не имею. Я следил за тобой. На остальных мне плевать.

На этом он посчитал тему исчерпанной, и посоветовал мне не расслабляться, и продолжать занятие.

– У тебя никогда не получится пока ты не поверишь в то, что способна это сделать, - впервые Марк решил вмешаться с советом.

– Ты говоришь так, будто разбираешься в том, что я делаю, - не могла я его не поддеть. Со стороны это прозвучало несколько высокомерно, но Марк не обратил внимания на мой тон. Он его просто проигнорировал. Как и мои слова.

Он отстранился от стола и направился ко мне. Несколько секунд я боролась с желанием вскочить и убраться подальше, но заставила себя остаться на месте. Марк обошел меня и встал сзади на колени. Затем взял меня за плечи и слегка приподнял, чтобы я могла сесть поудобнее:

– Поза ничего не значит. Главное умение расслабиться и концентрировать мысли. Ты можешь лежать, сидеть или висеть вниз головой. Это неважно. Лишь бы, в конце концов, ты достигла нужного результата. Дыши! Глубоко, ровно. Так ты сможешь подавить волнение.

Его ладони оказалась на моих ребрах и животе.

– Вот так. Успокойся. Я тебя не съем.

Он слегка сдавливал и отпускал грудную клетку показывая, как я должна дышать. В его действиях не было попытки меня полапать, хотя в тот момент я готова была провалиться сквозь землю от неловкости. Неловкость перешла в замешательство, когда опираясь на палку в комнату вошел мой отец. Кивнув мне и Марку, он проковылял к потертому дивану и опустился в него, прислонив палку к стене.

– Надеюсь, я не очень помешал.

– Мы уже закончили, - я высвободилась из рук Марка и встала, чтобы поцеловать отца. Не видела его всего день, а уже жутко соскучилась.

Марк, привычно коротко кивнув отцу, молча, вышел из комнаты.

– Рад, что у вас все наладилось. Не хотелось бы заставлять тебя общаться с человеком, которого ты недолюбливаешь, - папа ласково погладил меня по голове. Ну прямо как маленькую. Мне захотелось по-детски фыркнуть и отстраниться, но в голову пришла мысль, что эту часть в детстве мне пришлось пропустить.

И только тут до меня дошел смысл его слов. Недолюбливаю? Мягко сказано! Я Марка терпеть ее могла. Но раз уж папа сделал неверные выводы не стану его разубеждать. В конце концов, надеюсь, что Марк пробудет с нами недостаточно долго, чтобы я успела его слишком сильно возненавидеть. С другой стороны - он нужен моему отцу.

– Как твои успехи?
– мне было больно видеть его печальный взгляд, когда я говорила о том, что у меня опять ничего не вышло. Да, у меня была неплохая интуиция. Иногда она помогала мне справляться с легкими заданиями, которые передо мной ставил отец. Я могла случайно найти его ручку или блокнот. Меня словно что-то толкало вперед и, иногда везло. Было трудно разобраться в собственных ощущениях и чувствах. Слишком многое меня отвлекало, а, главное, что мешало, было неверие в собственные силы. Я не до конца понимала, как такое может быть? Искатель? Это странно! Как моя жизнь за такое короткое время могла настолько сильно измениться.

Я вымучено улыбнулась отцу и пожала плечами. Он все понял. Он мог понимать меня без слов, словно читал мысли. Не знаю, хорошо это или плохо - быть настолько открытой для другого человека, как я была открыта для своего отца. Он знал меня лучше меня самой. Возможно, во мне он видел часть себя. Копию - менее обученную, менее уверенную.

– Все будет хорошо. У тебя получится, - он меня успокаивал, и от этого становилось обидно. Неужели я не в состоянии сделать для отца и брата такую малость? Просто заставить себя, ведь смогла же я сделать это в баре.

– Да, папа. Я и не сомневаюсь.

Спать я ложилась в расстроенных чувствах. В полуподвальном помещении было сыровато, и я укрылась одеялом с головой.

Вдох. Выдох.

Не нужно думать о том, что я должна. Думай о том, что я МОГУ. Могу это сделать. Могу почувствовать перстень, который отец носит на мизинце, могу ощутить нож, с которым никогда не расстается Марк, могу услышать Странника... могу найти брата.

Меня никто ни к чему не принуждает. Я сама этого хочу. Сама... И я никогда больше не буду уродом. Я не такая как все, но это не плохо. Это нормально. Для меня.

А ночью я впервые за несколько недель снова услышала музыку: слабую, едва уловимую, но знакомую. Я прикрыла глаза и растворилась в нежной мелодии, что дарил мне Странник.

После той ночи я перестала ходить во сне. Сперва боялась в это поверить, но потом, когда надежда превратилась в уверенность, рассказала про это отцу. Он улыбнулся, и сказал, что давно подозревал нечто подобное. Пока я сдерживала свои способности, они искали выход таким странным образом. И ночам что-то влекло меня из дома. Но теперь не было необходимости прятаться и скрываться ни от близких, ни от друзей. Напротив - мое уродство могло спасти Тимура, и я всеми силами пыталась стать более непохожей на других, чем обычно.

Не знаю, как давно меня перестал пугать статус разыскиваемой преступницы, предательство людей, которым я только начала доверять, и место, которое мы использовали как наше временное убежище. Отец поселился в недостроенном здании, состоящем из первого этажа и подземного гаража не так давно, и его, судя по всему, его не особо заботил комфорт. Вода здесь была на вес золота, но что значат бытовые проблемы по сравнению со всем остальным.

Я отрабатывала прием, который подсмотрела у Марка. Каждое утро, пока отец куда-то отлучался, он тренировался в узком коридоре. Меня всегда удивляло, как у него получается не биться какой-нибудь частью тела о стены. Напротив, все его движение были плавны, органичны. Как танец. Меня поражала его способность за одну секунду переходить из пассивного состояния в состояние боевой готовности.

Когда я смотрела на Марка, одетого лишь в широкие черные брюки, в голове билась только одна мысль: я хочу уметь так же. Но, честно говоря, учитывая наши натянутые отношения, было неудобно просить его научить меня хоть нескольким приемам. Поэтому я украдкой следила за этим неприятным типом, запоминала, не все, но кое-что из увиденного, а потом, в своей комнате делала что-то вроде аэробики, щедро сдабривая ими привычные упражнения. Это был шанс избавиться от агрессивной энергии: удар левой, удар правой. Эти удары ссыпались не просто в воздух, а в каждую проблему, каждую неудачу. Иногда я представляла перед собой одно наглое лицо с насмешливым взглядом зеленых глаз. Тогда удары становились сильнее, но бесполезнее. Воздуху было все равно. А Алексу и подавно...